Атака правых на аборты не закончится на абортах.
Защитники проекта заключения судьи Сэмюэля Алито, которое отменяет закон Roe v. Wade, утверждают обратное. Они говорят, что поскольку Алито прямо заявляет, что его мнение "не подрывает" другие дела, которые опираются на право на частную жизнь, например, дело "Обергефелл против Ходжеса", которое установило право на однополые браки, то справедливо утверждать, что это не так.
Я считаю, что это неверно - не только из-за логики мнения Алито, но и из-за логики политического движения, которое в конечном итоге привело к его решению.
Главный аргумент в проекте заключения судьи Алито заключается в том, что 14-я поправка защищает только те неперечисленные права (то есть права, не указанные прямо в тексте Конституции), которые "глубоко укоренились в истории и традиции этой нации" и "подразумеваются в концепции упорядоченной свободы" (Алито ссылается здесь на решение суда по делу Вашингтон против Глаксберга). Именно по этой причине право на аборт - которое, по словам Алито, не признавалось в США до 20-го века - находится вне сферы конституционной защиты.
Чтобы установить это, Алито обращается к закону, существовавшему в 1868 году, когда вступила в силу 14-я поправка. Роу укореняет право на аборт в положении о надлежащей правовой процедуре, но Алито находит законы, "делающие аборт преступлением" в 27 из 37 штатов страны. Таким образом, заключает он, законодатели не могли иметь в виду аборты при разработке, принятии и ратификации поправки.
Ученые с этим не согласны. В прошлом году Аарон Танг, профессор права из Калифорнийского университета в Дэвисе, выступая по поводу аргументов Миссисипи в деле Доббс против Джексонской организации женского здоровья, оспорил утверждение о том, что большинство штатов запретили аборты к 1860-м годам. На момент основания, пишет он, "в каждом штате соблюдалось право на аборт до зарождения, или первого заметного движения плода, которое часто происходит на 15 или 16 неделе беременности". К моменту ратификации 14-й поправки, продолжает он, "21 из 37 штатов продолжали признавать то самое право на аборт до замирания, которое было повсеместно принято в момент основания".
Пегги Купер Дэвис, профессор права Нью-Йоркского университета, считает, что репродуктивные права являются неотъемлемой частью 14-й поправки, поскольку она возникла после Гражданской войны и отмены рабства. Законодатели, написавшие эту поправку, - пишет она в The Washington Post, - "сделали это в ответ на бессердечное разделение семей в рабстве и жестокую практику поработителей по разведению людей".
Рабство в США - и особенно в той форме, которую оно приняло после 1808 года и окончания официального участия Америки в трансатлантической работорговле - основывалось на тираническом контроле над воспроизводством среди порабощенных людей. В некоторых частях рабовладельческого Юга продажа детей была большим бизнесом, чем продажа хлопка, и многие рабовладельцы проявляли большой интерес к репродуктивной способности тех, кого они поработили, выращивая детей как для работы, так и для продажи на рынке. Это не было секретом, и люди, написавшие 13-ю и 14-ю поправки, понимали, что, как пишет Дэвис, "рабство лишало порабощенных людей семейных прав и контроля над их репродуктивным выбором".
Если отбросить неполную и искаженную историю Алито, то, глядя на логику его решения, мы видим аргумент, который может вычеркнуть из круга конституционной защиты не только права на аборт. Ни о праве на однополые браки, ни о праве на сексуальную автономию (Лоуренс против Техаса) нельзя сказать, что они "глубоко укоренены в истории и традициях этой нации".
То же самое можно сказать и о праве на неприкосновенность частной жизни (Грисволд против Коннектикута) или расовой интеграции (Браун против Совета по образованию). Действительно, согласно логике мнения Алито, если вы не можете доказать, что какой-то аспект вашей свободы был признан в глубинах американской истории, он подлежит государственному принуждению.
Есть параграф, в котором Алито отрицает, что логика его мнения применима к этим другим правам. "Ни одно из других решений, на которые ссылались Роу и Кейси, не касалось критического морального вопроса, поставленного абортом", - пишет он. "Они не поддерживают право на аборт, и, таким же образом, наш вывод о том, что Конституция не предоставляет такого права, никоим образом не подрывает их".
Но Алито не объясняет и не пытается обосновать этот тезис. Это отступление, брошенная фраза - "чтобы быть уверенным", призванная прикрыть очевидное слабое место. А учитывая его собственную враждебность к решению по делу Обергефелла, где он заявил в своем несогласии, что "не подлежит сомнению, что право на однополые браки не входит в число тех прав", которые "глубоко укоренились в истории и традициях нации" - нет причин верить ему на слово.
Это подводит нас к логике политического движения, которое привело нас к этому моменту. Те из нас, кто находится вне консервативного движения и религиозных правых, склонны думать о них в терминах того, против чего они выступают, но здесь полезно думать в терминах того, чего они хотят. Судя по их приоритетам, а также по их лидерам и интеллектуалам, эти движения хотят иерархического общества традиционной морали и патриархальной структуры семьи, где домохозяйства, возглавляемые мужчинами, дисциплинируются безудержным свободным рынком. Национальный запрет на аборты - который, если верить республиканским законодателям, будет принят после отмены судом Роу - является неотъемлемой частью этого видения.
Судья Алито может искренне верить, что его проект заключения не имеет никакого отношения к однополым бракам, сексуальной автономии или контрацепции. Но для движения, которое поместило его и его попутчиков в Верховный суд, эти свободы также подрывают общество, которое оно надеется построить. Они, как и легальные аборты, позволяют обеспечить социальное равенство женщин и сексуальных меньшинств. Они, как и легальные аборты, тоже должны быть на свалке.
Возможно, Верховный суд никогда не выступит против однополых браков, сексуальной автономии или контрацепции, но штаты, возглавляемые ультраконсервативными республиканскими законодателями, могут это сделать. На прошлой неделе один из ведущих республиканцев в законодательном собрании штата Айдахо заявил, что собирается рассмотреть вопрос о проведении слушаний по законодательству о запрете таблеток после родов. А в воскресенье Тейт Ривз, губернатор штата Миссисипи, отказался исключить возможность того, что его штат запретит некоторые виды контрацепции, если решение Roe v. Wade будет отменено. Штаты уже начали ограничивать доступ к абортивным таблеткам, а законодатели нескольких штатов обсуждают законодательство, которое ограничит выезд жителей за пределы штата для проведения аборта. Есть все основания полагать, что эти законы и предложения - только начало.
Никто не ведет борьбу поколений за перестройку американского общества ради частичной победы. А для реакционеров, стоящих во главе консервативного движения, отмена решения Roe v. Wade является именно такой - частичной победой.