«Мне кажется, что я умираю», - я попыталась поднять на папу глаза, но стало ещё больнее, поэтому я просто их закрыла. И почувствовала, что отец испугался.
Возможно он никогда не думал о том, что я могу умереть. А теперь понял: в один день это произойдёт.
Или забеспокился, что же скажет маме, если он вернет меня не в том виде, в котором забирал.
А я ведь действительно считала, что умираю.
Мне было семь лет, и я рассуждала так: только перед смертью может быть так больно.
Почему со мной произошла эта боль, я поняла только 10 лет спустя, когда узнала, что случилось с мамой в тот день.
Папа убежал в магазин. Только здесь на всю деревню был телефон. Он позвонил в районную больницу. Ему сказали кратко: «Привозите её сюда». Но везти было некому.
Машины в деревне было только две. У дяди Германа и у дедушки Васи. Первый уже уехал в райцентр на ярмарку, а второй с утра напился.
Папа проклял эту чёртову ярмарку и заодно всероссийский алкоголизм.
И пошёл на отчаянный шаг. Привёл в дом бабушку Ксению. Позже я узнала, что она повитуха и знахарка. Но тогда таких слов я не знала. Зато знала слово «ведьма». Именно так её называли деревенские тётки. Правда на моей памяти только за её спиной. В лицо не решались.
При виде меня бабушка Ксения скривилась. Я поняла: она почувствовала, что творится со мной.
Она выгнала папу. Сказала: «Отвлек меня от дел, теперь иди дрова мне наколи, пока я с твоей дочкой валандаюсь».
Она помыла заварной чайник, в котором с последней заварки уже успела завестись какая-то живность.
Скипятила воду и залила в чайнике траву, которую достала из красного мешочка.
Как только чай немного остыл, она подала мне большую кружку и приказала выпить всё-всё. На дне остались листья и маленькие красные цветочки.
Она взяла чашку, повертела её, изучила узор на дне кружки. Горько вздохнула: «Ясно всё», - подошла, погладила по голове, достала из кармана чёрный плоский камешек и отдала его мне.
Сказала: «Зажми его в кулачке и постарайся уснуть. Этот камешек заберёт твою боль. Только про то, что он умеет делать, ты пока никому не рассказывай. Особенно папе. Он хороший, но не поймёт. И все испортит. И тогда твоя боль к тебе вернется. Рассказать о камне можно только одному человеку. Ты поймёшь, когда придёт время».
Бабушка ведьма ушла. А я осталась наедине с болью и волшебным камешком. Скоро я уснула. А когда проснулась было уже утро. Боль ушла будто её и не было. А камешек лежал на полу рядом с кроватью. За завтраком папа пристал с расспросами: Как так баба Ксения меня вылечила?
Я сказала, что она дала мне чай из трав. Про камешек промолчала. Помнила про её предупреждение. И боялась, что боль вернётся.
После я отблагодарила бабушку Ксению, прополов ей все грядки с клубникой. Правда потом сама же всю эту клубнику и съела.
Про камешек я вспомнила только когда стала собирать вещи в город. Он вывалился из носового платка и сам запрыгнул в сумку.
Я дала камню имя: Черныш.
Он помогал мне ещё несколько раз. И каждый раз, забрав мою боль, он становился больше. Пусть незначительно, но я это замечала.
Я хотела убедиться, что камень растёт. И обводила его контур на листках бумаги. Но эти листки вечно куда-то исчезали.
***
Когда мне было 17 лет, моя сестра Ира вышла замуж и забеременела. Но ребёнок родился мёртвый.
Ира больше месяца пролежала в больнице. Она не могла оправиться. У неё обнаруживали то одну болезнь, то другую и переводили между корпусами больницы.
То, что с ней происходило, было похоже на самоубийство. Казалось, что она угасает вполне осознанно.
Однажды мама в отчаяньи воскликнула: «Ира, что же ты делаешь с собой?! Ты знаешь, со мной случилось то же самое. Но я нашла силы жить. Ради вас. Попробуй и ты, найди силы!»
Ира бесцветным голосом ответила: «Мне незачем жить... Андрей меня разлюбил. Других детей у меня нет... И не будет».
Благодаря их разговору я вспомнила про Черныша. И подумала, что он может облегчить страдания сестры.
Ира слушала мой рассказ про камешек, бабушку Ксению и клубнику с отсутствующим взглядом. Она поблагодарила и взяла Черныша. Но я почувствовала, что сестра мне не верит. А камень взяла, чтобы не обидеть.
Но через неделю, когда я пришла её навестить, увидела другую Иру, она снова могла улыбаться и стала похожа на человека, который выздоравливает.
Мы с ней сидели на скамейке в парке рядом с больницей. Когда она, ненадолго задумавшись, шепнула: «Пойдём-ка прогуляемся, сестра».
И мы пошли к соснам, которые редким леском расположились рядом с больничной аллеей.
Ира остановилась у одного дерева. И взглядом указала на корни сосны. Я опустила глаза и увидела Черныша.
Он превратил в огромный булыжник. И весил сейчас наверяка килограмм пятьдесят.
«Всю боль из меня вытянул»,- прошептала Ира.
«Мне когда совсем невмоготу стало, я пришла сюда... умирать. В кармане халата твой камешек нашла. Я и забыла про него. А когда нашла, то сжала его крепко-крепко. Так и уснула. Думала, что уже не проснусь. Но под вечер открыла глаза. Смотрю, а рядом лежит Черныш. Большой такой, красивый... А на душе легко так, что аж летать хочется».
Я смотрела на Иру и по моим щекам непроизвольно текли слёзы. Я только сейчас поняла сколько боли в себе носила моя сестра. И как эта огромная боль влезала в неё, такую маленькую и хрупкую?
Через полторы недели сестру выписали.
А Черныш остался жить здесь, в маленьком сосновом леске, у больницы. Тут ему самое место.
Вдруг кто-то решит прогуляться и по велению сердца присядет здесь, рядом с волшебным камнем. И Черныш станет еще больше. А человек скажет: «Как же хорошо, Господи, пусть так будет всегда».
