Человечество - такой странный вид на планете Земля. От века к веку оно меняло приоритеты, от пуританства до преклонения перед нижней чакрой. Оно искало - в чем же счастье? Все века человечество искало Бога. Одни думали, что обрели его, но затем стали выискивать в чем же он ошибся.
Другие решили, что их никто не создавал, а они появились в процессе эволюции. Но даже они отчего-то задумывались над смыслом своего существования.
А третьи вообще не задумывались никогда ни над чем, они наслаждались тем, что имели, они хотели вкусно есть, сладко пить, и чтобы нижняя чакра у них была всегда открыта.
Она шла по мостовой, никого вокруг не замечая. Было холодное мартовское утро и он только что сказал ей, что уходит. Уходит насовсем, навсегда. Она шла, не ощущая пронизывающего ветра и мокрого снега прямо в лицо, силясь принять то, что он ей сказал. Она просто выслушала его, собралась и ушла. Она знала, что не будет уговаривать его остаться, увещевать дать их отношениям еще один шанс, плакать и кидаться ему на шею. Она всего этого не умела. Сейчас она просто хотела, чтобы та раздирающая боль в груди унялась. Люди говорят «душа болит» - теперь она это знала не понаслышке.
Она шла и шла, и шла. Ей не хотелось звонить подругам, не хотелось выслушивать их охи и сочувственные речи. Она знала себя, ей просто надо было пережить это одной, но как же было больно!
- Эй, девонька, - услышала она. На скамейке сидел старик. На вид ему было лет сто и одет совсем не по погоде – в легком плащике и туфлях на босу ногу.
Он протягивал ей руку:
- Доченька, помоги дедушке подняться.
Ей всегда отчего-то было жаль таких стариков. Старушки тоже вызывали сочувствие, но именно стариков ей было жаль до глубины души. Может от того, что когда-то это были молодые мужчины полные сил, которые по природе своей призваны защищать, оберегать, быть опорой и крепким плечом. И вот теперь, состарившись, они чувствовали свою немощность, былой пыл угас и душа смягчилась.
Она помогла старичку подняться:
- Как же вы, дедушка, вышли на прогулку в такой легкой одежде? – спросила она его.
- Так я холода совсем не чувствую, милая, - улыбнулся он, - такой я старый, что не то, что песок из меня сыпется, а сам уж скоро в песок превращусь. – Он засмеялся скрипучим смехом.
- Так зачем же вы вообще вышли? - недоумевала она.
- Эх, - махнул он рукой, - простору мне маловато дома. Ране-то я, знаешь, - он присвистнул, - молодой был, горячий, никогда не мог дома усидеть. Да и зачем сидеть? Что высиживать, разве что курам помогать, - он опять заскрипел своим смехом. Старик взял ее под руку, и они медленно пошли по тротуару. – Мальчишкой еще лазил по садам за яблоками, не от того, что яблок мне хотелось, яблок то своих, слава Богу, хватало. А хотелось вкусить той пиратской жизни, о которой в книжках читал. Перемахнешь, бывало, через забор, а сердце так и колотится от страха и от восторга. Так же и при первом поцелуе, - дед мечтательно вздохнул, - и боишься, и страсть как хочется!
- А вы сколько раз влюблялись, дедушка, - улыбнувшись, спросила она.
- Да уж и не сосчитать сколько! – лукаво взглянул на нее старик, - но любил только один раз.
- Как это?
- Каждая новая влюбленность всегда сильнее предыдущей, - проговорил он, - но прожив столько сколько я, начинаешь забывать этих девушек и понимаешь, что не любил их вовсе, а было это лишь увлечением, но то - настоящее чувство не уходит никогда, оно всегда живет вот здесь – он ладонью похлопал по своей груди.
- Так как же узнать настоящее это чувство или нет? – тихо проговорила она.
- А сперва и не понять. Человек – существо странное, - закряхтел дедок, - только спустя время понимает, что истинно, а что так …
- И когда же вы встретили ту единственную? – заинтересовалась она.
- После войны, милая, - ответил старик. Он немного помолчал.– Если б не война, возможно, я бы и не узнал счастья.
Она удивленно посмотрела на него.
- Ты знаешь, война меняет людей, - старик улыбнулся ей. – И заставляет на многие вещи взглянуть по-другому. Ценить то, что раньше не ценил. Как будто угол зрения сменился и теперь ты увидел вещи целиком именно такими, какие они на самом деле. Если б не война, я бы даже не заметил мою Дашу. Прошел бы мимо, даже не взглянув. Она тогда сидела на скамейке и разговаривала с бездомной собакой, при этом никого вокруг не замечая. Разговаривала так серьезно, как будто действительно верила, что собака ее понимает. Я сделал вид, что мне надо завязать шнурок на ботинке и присел рядом. «Ты такой красивый, просто чудо» - говорила она псу. А надо сказать, собака была на редкость уродливая: длинное тело, короткие лапы, свалявшаяся шерсть, да к тому же, вся грязная.
- А вам в детстве не говорили, что врать нехорошо? - само по себе вырвалось у меня. Даша тогда с таким удивлением на меня посмотрела, будто я инопланетянин какой.
- А вы не на собаку саму смотрите, а загляните ей в глаза, - ответила она мне, - и представьте какой она замечательный друг, представьте, что живете с ней вместе много лет и растили ее с щенячьего возраста. Представьте, что когда вы болеете, она лежит около вашей кровати и ничего не ест, и ждет, когда вы поправитесь. И ей ничего в этой жизни не надо, только чтобы вы были рядом. Тогда она станет для вас самой красивой, самой лучшей собакой в мире.
Старик помолчал некоторое время. Он улыбался, вспоминая свою Дашу.
- О, она была удивительная, моя жена! Во всем всегда видела только хорошее. Никогда не унывала, даже когда заболела, всё шутила, так и умерла с улыбкой на лице.
- Мне очень жаль, - грустно проговорила она. – Давно ее не стало?
- Достаточно давно, чтобы я соскучился, - горько усмехнулся дед. – И вот что я тебе скажу, - он поднял вверх указательный палец, - всё это чушь, что сейчас говорят, будто настоящих половинок не существует. Что все люди целые и прочее, и прочее. Чушь! Просто некоторые проходят мимо своих половинок, не готовые их принять. Я бы тоже прошел, если б не поумнел вовремя. А если б не война, не поумнел бы. Выходит, даже напасти для человека надобны, чтоб мозги на место встали.
- Ну, это ж для кого как! – Покачала она головой. - Одного чему-то неприятности учат, а другого озлобляют.
- А кого озлобляют, того уже ничто и не научит, - проговорил дед.
- Может быть, встретить половинку было Вам суждено, а другому не выпадает такой возможности.
- Хм…Судьба. Существует ли она? И почему люди становятся теми или иными? Сами ли они выбирают свой путь? Как, например, гробовщик становится гробовщиком? Маленьким мальчиком он, наверняка, не мечтал делать гробы или гримировать трупы. Об этом никто не мечтает. А если представить, что все мечты маленьких мальчиков и девочек исполнятся, мир наводнился бы космонавтами и балеринами. Ой, простите, сейчас он наводнился бы банкирами и ...а кем сейчас мечтают стать девочки? И кто бы тогда делал гробы и копал могилы? А ведь это совершенно необходимое и нужное занятие. Когда ребенок отказывается от своей мечты? Когда он понимает, что начинает хотеть чего-то другого? – Старик замолчал. Взгляд его стал немного отсутствующий.
- Когда видишь смерть у себя перед глазами, о чем ты думаешь? Ты думаешь не о том, какой ты красивый, как много хорошего ты сделал. Перед тобой проносятся все те, на кого ты обижался и о ком плохо думал. Проносятся все твои недостойные мысли, и пусть они никогда не воплотились в действия, но ты позволил им родиться у себя в голове. Эти мысли живы, они существуют и тебе от них никуда не деться. Когда ты на пороге смерти страшно не от того, что там за этим порогом. Страшно, как ты будешь там с этим грузом. Они давят, – старик тяжко вздохнул, - ох, как они давят! Ты можешь прожить очень приличную жизнь и никому никогда не сделать зла, но если у тебя не чисты мысли…умирать страшно... Ты не сможешь заставить катиться мяч в гору, потому что таков закон тяготения, мяч всегда будет катиться с горы. Так и твои мысли. Сделай ты хоть миллион добрых дел, но если они будут не от чистого сердца, душа твоя останется такой же, как будто этих благих дел и не было вовсе.
- Вы сказали, что давит обида, - она внимательно смотрела на старика. - Именно когда ты обижаешься на кого-то, а не наоборот? Не то что ты обидел, а именно когда ты обиделся?
- Согласись,- промолвил старик, - бывает, что ты обидеть никого не хотела, и в мыслях этого не было, а другой человек сам напридумал обиду и надулся. Да еще и раздул ее до вселенских масштабов и сделал тебя виноватой за свою неудавшуюся жизнь, - старик добродушно засмеялся, - и это совсем не твой грех, а его. Вот когда ты намеренно делаешь человеку плохо, осознавая, что ему будет от твоих действий именно плохо бесповоротно, тогда отпечаток на тебе откладывается. Мысли - они определяют всё!
Она оглянулась вокруг. Ветер унялся, и крупный снег теперь падал не спеша, плавно покачиваясь. Ей захотелось, как в детстве высунуть язык, но она подумала, что будет глупо выглядеть – тридцатилетняя тётка идет под руку с древним стариком и ловит ртом снежинки.
- Человек странное существо, - старик остановился. - Сколько разговоров о всеобщем благе, как сделать мир лучше, - он ухмыльнулся, - сделали бы счастливыми себя сначала. Ведь все беды в мире творят несчастливые люди, закомплексованные неудачники. Несчастные люди плодят несчастных людей. Потому как откуда несчастливым родителям научить своих детей как быть счастливыми? И все игнорируют свои детские желания и мечты. А ну-ка, высунь язык! – строго сказал дед.
Старик почему-то имел на нее необъяснимое влияние, она не могла перечить ему, вернее сказать, она хотела его слушаться. Она остановилась и неуверенно, но послушно высунула язык. Несколько больших снежинок опустилось на него… и как по мановению волшебной палочки, мир опустел, исчезли все люди и даже она сама, осталась только маленькая девочка, которая ловила ртом снежинки. Эта маленькая девочка не имела печалей и тревог, она просто жила и знала, что живет для того, чтобы быть счастливой. Не для того, чтобы когда-то стать счастливой, а быть счастливой именно сейчас, причем непременно.
- Вот и мой дом, - прокряхтел старик, - спасибо, милая, дальше уж я сам. Как зовут-то тебя, девонька?
- М-м-м, - она немного замялась, - Грета, - и, улыбнувшись, пожала плечами, - маме нравилось это имя.
Он ласково погладил ее по голове, повернулся и не спеша пошел к дому.
Она вдруг окликнула его:
- Дедушка, а что стало с той собакой?
- С какой собакой? – оглянулся он.
- Ну, с той, с которой разговаривала ваша жена, когда вы познакомились.
- А-а-а, - широко улыбнулся старик, - она прожила с нами 15 лет и это была самая красивая и лучшая собака в мире.
Грета засмеялась, помахала старику на прощанье и зашагала в направлении родительского дома. Она была отчего-то счастлива. Может от того, что чувствовала в глубине своего сердца что-то совершенно настоящее. Как будто в душе расцвел давно дремавший цветок и благоуханием наполнил её жизнь, и она знала, что всё теперь будет хорошо.