Всегда очень любил 9 мая. В этом празднике смешивалось много хороших эмоций. В детстве особенно. Там была и весна, и тепло, и скорые каникулы. И все вокруг добрые, счастливые и великодушные. Как-то заставлял этот праздник всех вокруг любить друг-друга чуть сильнее, чем обычно.
Пасху мы тогда не отмечали, а просто стыдливо красили яйца. И по-моему, День победы занимал у нас место Пасхи. Такой праздник жизни и весны. Веселились от души, по настоящему. Дед был жив и крепок, он иногда приезжал на 9 мая из Феодосии к нам, в Новороссийск.
А для него Новороссийск город значимый. Там он высаживался десантом, был тяжело ранен в голову. Еле живого его отправили с другими ранеными в Батуми на подводной лодке. И видимо тянуло его в Новороссийск. Потому что после войны он даже дом здесь построил и жил много лет. Но даже на празднике он никогда о войне не рассказывал. Отмахивался. Пил водочку, был навеселе, но ничего такого, в духе «можем повторить» или «вот мы им задали жару», никогда не говорил.
Новороссийск насквозь пропитан той войной. Живого места нет. Город стерт и отстроен заново в пятидесятые. Мой дядя, старший сын деда, будучи подростком как-то раскопал в огороде мину и стал ее ковырять. Мина взорвалась. И всю жизнь он прожил без половины пальцев на руках и одного глаза.
А железки войны до сих пор после каждого дождя из глины вымывает. И я со школьными дружками бывало ковырялся со ржавыми лимонками, хвостовиками мин и патронами 7.62. Иногда мы ходили на гору Колдун в районе Мысхако, чтобы «копать блиндажи». Железа на склонах горы было огромное количество.
Очень хорошо запомнил один праздник, когда мне было лет 11. Наверное это был 1985 год. 40-летие Победы. Праздновали у родственников, в частном доме. Огромный казан плова, вся семья в сборе. Сидят во дворе, под навесом, заплетенным изабеллой.
Настроение у всех отличное и никто не говорит про Америку, врагов и национальную безопасность. Просто радуются весне, жизни, и что войны нет. А если и спорили, то спорили например, про Аллу Пугачеву. Дед ее недолюбливал, называл «ну эта, Пистолетова», а женщины, понятное дело, говорили, что песня «Паромщик» - это шедевр.
Взрослые выпивают, кушают плов, шашлык и манты, шумно общаются. А мы с детьми сидим на крыше сарая, покрытой толем, среди веток абрикоса, накрывающих половину крыши. Ждем салюта, который должен начаться в десять часов. И это был самый невероятный салют, который я видел за всю свою жизнь.
Дом стоит на высоком берегу, недалеко от девятого микрорайона. И Цемесская бухта видна полностью. Вход в бухту темный, на противоположном берегу бухты сверкает редкими огнями нефтяной причал Шесхариса, левее Мефодиевка, а еще левее много огней - порт и центр города, но их почти не видно за крышами и густыми деревьями. Мы сбились в тесную кучу на самом удобном местечке крыши и терпеливо ждем. Иногда кто-то из нас кричит надрываясь, родителям, - Мама!!! А уже есть десять часов???, - но нас никто не слышит. Взрослые заняты своими разговорами. Разомлевшие от еды и вина, они не спеша пьют знаменитый кофе, который виртуозно варит хозяйка дома, тётя Диляра.
И вот салют. Сначала по всей бухте зажглись огни. Кажется это были огромные костры на плотах. А потом с берега и с кораблей началась такая канонада, что мы перестали слышать сами себя, а небо полностью покрылось цветами и узорами. Наверное было сорок залпов, потому что салют длился бесконечно долго и шея устала - приходилось вертеть головой, чтобы удержать в поле зрения всю эту красоту. Каждый раз когда бахали пушки, сердце замирало и я делал непроизвольный вдох. А выдыхать не было времени. И от этого душу распирал восторг.
Сегодня я скучаю по тому восторгу Дня победы. В нем не было места разухабистой, пьяной злобе и агрессии. Там не нужно было выбирать сторону, доказывать свой патриотизм с помощью нелепой символики и военной формы. Там вроде была холодная война, но она была такая скучная, нудная и привычная, как старые обои. И даже в телевизоре царил пацифизм и сплошные призывы к миру. Сейфульмулюков в «Телепанораме» вел репортажи из Афганистана, но от этих репортажей тянуло все больше усталостью и сожалением, а не азартом.
А сегодня 9 мая - это серый дождливый день. Я не смотрю парад, который давно превратился в скучное и формальное шоу. Я пишу, и вспоминаю тот, настоящий Праздник, который был про победу жизни над смертью. Тогда еще было так много живых свидетелей бойни, воинов и мирных жителей, и был так велик страх войны, что за слова «можем повторить» - точно дали бы по роже.
Мой дед, Сергей Дорофеевич, был очень сильным мужчиной, граненый стакан давил рукой в труху. Его затрещина навсегда бы излечила комнатного вояку от морока, который сейчас многим затуманил мозги…
