Как я родился, я не помню. Знаю только, что в Венгрии, в военном госпитале города Секешфехервара. Этот госпиталь показан в советском фильме "Альба Регия". Очнулся в военном городке советской Белоруссии в возрасте 3-х лет. Мой отец - майор танковых войск. Городок относился к танковой части и к бригаде воздушно-десантных войск специального назначения. Бывший партизанский край, если выкопать яму глубиной пару метров рядом с домом, то найдешь человеческие кости, немецкие и советские штыки, предметы быта, все вперемешку. Как будто рубились врукопашную. В лесу ребята постарше нашли партизанскую стоянку, там немецкий танк, несколько ручных пулеметов и автоматы. Танк сдали в музей, остальное попрятали. Мы, малышня, боялись туда ходить, густой лес с болотами, поговаривали, можно нарваться на мину. Во время войны там дислоцировалась целая партизанская бригада. На территории городка я даже иногда находил автоматные патроны, кое-что путем обмена получали от солдат. Все это поджигалось и взрывалось мальчишками. Что характерно, старшие учили младших технике безопасности, несчастных случаев было мало. Этот рай закончился с очередной ротацией отца. В советской армии они проходили раз в пять лет. Офицер должен уметь воевать в различной местности, не быть привязан к одному месту. Два переезда равны одному пожару. Часть вещей раздается, часть портится при транспортировке. Обычно, это проблема, но не в данном случае.
Итак, мы в ГДР, Германской Демократической Республике, городе Галле. На дворе 1972 год, мне 7 лет. Город один из самых крупных в стране, имеется Старый Город, основанный в Средневековье, и Новый Город. На снимке старая часть, с узкими улочками и маленькими магазинчиками. Семьи военнослужащих селили как в жилой зоне военного городка, так и в Новом Городе. Дома и казармы военного городка достались от немецкой военной части, на Доме Офицеров можно было различить следы свастик. Нашей семье повезло, освободилась квартира в Новом Городе. Дом пятиэтажный, панельный, очень длинный, примерно 15 подъездов, из них пять - советские. Мы в крайнем подъезде, через стенку немцы. Квартира двухкомнатная, крохотная кухня предназначена только для готовки одним человеком, плита и навесные шкафчики, из нее подаются блюда в большую столовую через люк в стеклянной стене. Дверь в кухню выдвижная из стены. Советскую семью этим не смутишь, на кухне ели вчетвером, столовая использовалась как жилая.
Перемены с прежней жизнью разительные. Еще вчера роскошный белорусский лес, грибы, ягоды, парное молоко из близлежащей деревни, маленький автобус, набитый битком, до небольшого города с железнодорожной станцией. Сегодня - огромный город, с трамваем, хорошими дорогами и полупустыми автобусами. Лес относительно рядом тоже есть. Лес, в котором проложены асфальтные дорожки, скамейки для отдыха и можно увидеть косуль. На полянах весной подснежники нельзя рвать, любоваться можно. За этим следит полиция. Много ежевики, везде снуют какие-то маленькие змейки, вроде ядовитые, но у меня не было желания проверять. Вокруг города затопленные песчаные или глиняные карьеры, некоторые до 50 метров глубиной. Вода прозрачная, холодная и отдает синим. Место отдыха горожан, никакой инфраструктуры, ни туалетов, ни даже кабинок для переодевания. Немцев такие вещи не смущают. Через город течет река, с бело-серыми хлопьями химических отходов городских предприятий, ни купания, ни ловли рыбы, естественно, нет. В обоих частях города большие бассейны. Один небольшой открытый, другой закрытый на 50 метров.
Через полгода подготовительный класс и начало школьной жизни. Школа новая, большая, примерно на 800 человек. Современный спортзал рядом. Учителя вольнонаемные из Союза. Видимо, был какой-то отбор, поскольку учителя были увлечены своим делом, добрыми и светлыми. Дети всех национальностей СССР жили довольно дружно, мне представлялось это обыденным явлением, так оно должно было быть, что оказалось не совсем таким по возвращению в Союз. У нас учились дети болгарских, польских специалистов. До нас они пытались учиться в немецких школах. Не смогли, их выжили. У нас же им было психологически комфортно. В нашем классе обучалась рыжая веселая польская девочка Анна. Я плохо помню своих одноклассников в силу возраста, но старшеклассники до сих пор переписываются на сайте Виртуальный гарнизон Они иногда съезжаются со всех уголков бывшего Советского Союза и проводят вместе 2-3 дня. К сожалению, после событий 2014 года, осевшие на Украине, ушли из сообщества. Взрослых людей возможно переформатировать, это реальность. Кто-то из них сейчас стреляет друг в друга.
После школы ватаги мальчишек проводили на улице, дома никто не сидел. Практиковались командные игры, футбол, пекарь, чижик. Играли в больших дворах, образованными немецкими и "советскими" домами. Немцы молча, с непроницаемыми лицами наблюдали за нами. Наши миры никак не соприкасались. Я помню только пару совместных игр в футбол. Немцы хорошо играют поодиночке и никак в команде, наши обыгрывали их легко распасовкой. Заканчивалось все их агрессией и дракой. Были так называемые "вечера дружбы". Когда принимала советская сторона, то готовили борщ, пельмени, салаты, какую-нибудь самодеятельность. Они у себя отвечали жидким, едва теплым чаем, парой печенек и конфеток. Предлагалось попрактиковаться в нанесении рисунков через трафарет. Что у взрослых на уме, то у детей на языке. Какой-нибудь немецкий ребенок мог невпопад сказать "Русиш швайн". В школе половина из нас учили немецкий, а немецкие дети учили русский. Тем не менее, общения не было. Иногда подходили на улице взрослые, и спрашивали, когда мы уедем из их страны. Дети бросали камни в спину, впрочем, без намерения попасть. Трудно сказать, насколько они прессовались своей партийной системой, наше поведение регулировал Особый отдел дивизии. Ни на какие провокации мы не должны были отвечать. Нарушители закона высылались в Союз в течении 24-х часов вместе с их семьями. За пять лет я помню несколько таких случаев.
Непонимание и отчужденность приводили к страхам. Однажды вечером, уже в темноте, мы увидели длинную колонну людей сотен или тысяч людей, шедшую молча, в 3-4 человека в ряд через весь город. Все были с горящими факелами, эти факелы продавали в супермаркетах, фабричные, на палке рулон бумаги, обмотанный пропитанной маслом бечевой. Довольно жуткое зрелище. Некоторое время спустя, с помощью смешанной русско-немецкой семьи, выяснилось, что это день поминовения умерших. Пошли вместе с ними, на реке пустили маленькие лодочки с горящими свечками.
Бывало, и мы им доставляли. Однажды, во время какого-то празднования на городском стадионе наши показали театрализованное "Взятие Рейхстага". На стадион заехал бэтээр, отделение солдат в плащ-палатках со Знаменем пошли на штурм двухэтажного фанерного Рейхстага прямо на поле. По пути отделали в рукопашной около дюжины "гитлеровцев". Все это сопровождалось хлопками взрыв пакетов и очередями автоматов холостыми. На стадионе, наверное, было около 50 тыс. человек. Они сидели молча, с застывшими лицами. Они ничего не забыли.
Где-то ко второму классу меня уже посылали в универсальный магазин за покупками в паре кварталов от дома. Очень похоже на современные сетевые продовольственные магазины, только это было 50 лет назад, и тогда одновременно работали все 10 касс и продукты были натуральные, а не химические. Очереди были небольшие, перебоев в поставках не было. Китай снабжал ГДР одеждой и обувью. Мы щеголяли в китайских джинсах и "мокасинах". И то, и другое не убиваемое. Бананы, кокосы и прочие экзотические фрукты тоже имелись. На полках стояли Кола и Пепси. Немецкий лимонад и мороженое были никудышными. Они не должны были так называться, газированная вода красного, зеленого или синего цвета и одинакового вкуса, мороженое из простого молока. Хотя можно было купить импортируемый советский пломбир в несколько раз дороже. В спортивных магазинах безо всякой лицензии можно было приобрести заводскую финку, фасонов их было множество, пневматическую винтовку с оптикой и без. Это не было выхолощенным оружием, финки имели все признаки боевого ножа, винтовка стреляла на 300 метров, на 10 метрах разбивала бутылку.
Вряд ли советским людям запрещалось путешествовать по ГДР, но я не знал никого, кто бы это делал. Родители весь день пропадали на службе или работе, в отпуск все стремились в Союз, к бабушкам и дедушкам, или на море. Иногда были экскурсии в Лейпциг или Берлин на своем автобусе. Для детей социалистического содружества были летние пионерские лагеря на территории Восточной Германии, но у нас никто в них не стремился. По своей стране все тосковали, считали дни до возвращения. Казалось, что там происходит что-то значительное, а мы это пропускаем. В отпуске все замечательно, но возвращение для младшеклассников было культурным шоком на несколько месяцев. Не из-за материальной составляющей, а из-за психологической. Наша школа была слишком хорошей.
Немцы снесли нашу школу, видимо, чтобы не было о нас памяти, там теперь парковка. Иногда попадаются воспоминания восточных немцев тех времен. Они тоже тоскуют, им разрушили промышленность, разрушили отношения между людьми, а главное, они стали вторым сортом после западных немцев. "Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться".