Когда появилось движение «Бессмертный полк», мне было как-то немного обидно: никто из моих родственников не был на фронте, я не могла пройти с их фотографиями 9 мая в строю Бессмертного полка, но это не значит, что война не коснулась их. Бабушка с дедушкой жили в деревне под названием «Бердский зерно-совхоз» в Новосибирской области. Так значилось в почтовом адресе - собственного названия у деревни не было, а вот приехали они туда из Кемеровской области. О причине переезда бабушка не рассказывала, но упоминала, что их деревню затопило, когда там после войны построили водохранилище.
О войне они не любили говорить, иногда упоминали вскользь какие-то факты, и моя детская память как губка впитывала эти крупицы.
Бабушка Марыныч Александра Марковна.
Во всех учебниках истории писали, что в первые годы войны из деревень на фронт ушли не только мужчины, но и лошади: они были основной тягловой силой на фронте: возили орудия, снаряды, полевые кухни, раненых. В 1942-м году в колхозе, где трудилась бабушка, осталось только две лошади, которых не взяли на фронт по причине почтенного возраста, но и в колхозе от них не было особого толка – от старости силёнок у них было мало, поэтому годились они лишь для того, чтобы перевести что-то не очень тяжёлое. А весной надо было пахать землю под посевы. Женщины и старики впрягались в плуг вместо лошадей, пахали в прямом смысле этого слова круглосуточно, чтобы успеть с посадками: лето в Сибири короткое, опоздаешь с посевной – останешься без урожая к долгой зиме. А еще у каждой женщины было и своё домашнее хозяйство – в деревне без этого никак, плюс огороды, плюс дети. У мой бабушки Александры Марковны к началу войны было трое детей: двое сыновей и дочка (моя мама), которой в 1941 году исполнилось 7 лет. В 1942-м году родилась еще одна дочка – Галочка. Бабушка как-то показывала крохотную выцветшую фотографию хорошенькой девчушки в кудряшках. Этой девочке суждено было прожить всего полтора года. Она умерла от пневмонии: ослабленный от постоянного недоедания организм не справился с болезнью, а лекарств тогда в деревне не было - лечились травками по старинке: лекарства, выращенный урожай – всё отправлялось на фронт тем, кто сражался с фашизмом. Урожай выгребался практически полностью, оставляли только семена для посадки следующей весной. Питались тем, что выращивали на своих огородах, да собирали в лесу. Так как женщины работали на колхозных полях, остальная работа оставалась на детей. Зима в Сибири долгая, да и неурожаи случаются часто, так что иногда поджимало так, что приходилось печь хлеб из жмыха пополам с опилками. Весну ждали как манну небесную: она приносила не только долгожданное тепло, но и зелень, которой можно было разнообразить скудный рацион: варили щи из крапивы и лебеды. Все знают о подвиге блокадного Ленинграда. Но подвиг этих женщин из сибирской глубинки как-то не особо афишируют. Скудное питание, непосильный физический труд ради Победы подорвали их здоровье навсегда. Они не имели орденов и наград, да и работали не ради славы – они просто делали то, что должны: помогали таким образом своим мужчинам на фронте.
Женщины в деревне не только на себе тащили всё колхозное и своё хозяйство, работая от зари до зари, но и по ночам вязали носки и варежки для бойцов. Вот уж действительно «Всё для фронта, всё для победы». Именно бабушка научила меня вязанию, когда мне было лет десять. С тех пор, когда я вяжу носки или варежки для кого-то, я словно чувствую рядом бабушкино внимание и любовь и в каждую петельку вплетаю память о ней. Несмотря на тяжёлую жизнь, она была очень мудрой и доброй: я никогда не слышала, чтобы она повысила на кого-то голос (правда, иногда окрики доставались какой-нибудь упрямой животинке). Она никогда не употребляла ненормативную лексику: говорила, что каждое бранное слово как невидимая пуля, что дырявит твою душу. Это было удивительно слышать от потомственной крестьянки с четырьмя классами образования, которая уже с девятилетнего возраста работала «в людях», то есть на найму.
Мы, пятеро её внуков, очень любили приезжать к бабушке: она буквально лучилась добротой, не смотря на то, что уже тогда болела – сказывалась непомерно тяжелая работа во время войны и после, когда восстанавливали страну после Победы. Утро всегда начиналось с ее возгласа: «Кому что постряпать?!». Я просила блины, братья Сережка и Сашка заказывали пирожки с «повидлой», а дедушка неизменно просил шанежки. И начиналась в доме весёлая суматоха. Любовь к готовке я тоже унаследовала от бабушки. Она часто говорила: «Еда и лечит, и калечит. Никогда не берись за готовку в плохом настроении – от такой еды люди болеют. Хочешь добра людям – готовь с любовью». Единственное, что не любила готовить бабушка, - суп из крапивы: видимо, он ей напоминал о полуголодных военных годах. Она любую работу, даже самую тяжёлую, делала от души, с улыбкой, с шутками-прибаутками. Бабушка умерла в возрасте 64 года от инфаркта – её доброе, любящее сердце не выдержало пережитого.
#моя семья #память #Великая отечественная война