Сегодня у меня для вас подборка стихов. Это реальные истории, которые я слышала от родственников и облекла в короткую стихотворную форму.
Для проверяющих: это мои личные стихи, я их написала сама и ничьих авторских прав не нарушаю.
И пусть Яндекс боязливо встречает 9 мая одной гвоздичкой, в ВК вообще нет никакого упоминания о празднике, мы помним, что значит этот день для нас.
Доброволец
По радио объявили:
Минск бомбили,
Город сожжён.
Не выдержал он:
В сторону – бронь,
Злой огонь
Остановить сложно,
Но можно.
Если каждый
Натиск вражий
Отражать –
Сможем отстоять
Родину свою.
И вот – он в строю.
За боем бой,
Смелый, злой.
Огня ураган –
Шестнадцать ран.
Медсанбат.
- В тыл, брат?
Ответ:
- Нет!
Берлин, Рейхстаг.
Красный флаг.
Как герой
Едет домой.
На парад,
И – в Ленинград.
Наших маловато.
Где ребята,
Что по брони?
Друг стонет:
- Остались по брони…
- Где они, что они?
- Их не стало.
После блокады мало
Выживших.
Нет их!
- Погибли, значит.
Солдаты не плачут.
Слёзы сами
С глазами
Договорились
И полились.
Он с передовой
Вернулся живой.
А друзья…
Их…
Нет в живых.
Рыжий Федя
Федя – рыжий гармонист –
Заиграет, душу вынет…
Наградной посмертный лист –
Оборвал мечты о сыне,
Чтоб таким же рыжим был,
Оптимизмом мир лукавил.
Чтобы как играл, так жил,
И трудом себя прославил.
Феди нет и сына нет,
Но жива Россия наша.
Пусть медали тусклый свет
О моей судьбе расскажет.
На заводе у станка
Я работала бессменно.
Голодна, страшна, тонка,
В валенках преогроменных.
Спать ложилась под станком,
На тюфяк, без сил, упавши.
Думала лишь об одном:
Чтоб победа стала нашей!
Маленькая дочь росла:
Федины глаза-смешинки,
Чёрная, как ночь, коса
И голодные морщинки.
Выжили она и я,
Праздновали День Победы.
Возвращались сыновья
И мужья, отцы и деды.
Голосистую гармонь
Нам вернули виновато.
Федины друзья – огонь,
Расчудесные ребята.
Шли года, я иногда
Похоронку целовала,
И глядела на гармонь,
Что на тумбочке стояла.
А однажды внук зашёл
С ним гармонь заговорила,
Как живётся хорошо,
Минуло, что раньше было.
Я смотрела на него –
Федю рыжего второго,
Только видела того
Федю, мужа дорогого.
Будто это он легко
Мне играет на гармони:
«Не далёко далеко,
Рядом я, лишь только вспомни!»
Повезло
Он говорил: – Мне повезло!
Я выжил смерти той назло.
Мне мама рассказала,
Когда она бежала
Со мной под сердцем
К вагонной дверце -
Родиться не успел чуть-чуть,
Велели собираться в путь –
В эвакуацию отправили с сестрою.
Нас четверо, реально – трое:
Сестра с ребенком-грудничком
И мама. Я, напомню, не рождён.
Народу тьма: и в тамбуре, как сельди в бочке.
Сестра стоит, в руках сыночек.
На каждой станции людей всё прибавлялось.
Младенец плакал, успокоить мать старалась.
Смрад, духота. Тесней всё и тесней.
– К груди прижми, – советовали ей.
Прижала – замолчал, и все повеселели.
Уснул малютка – счастье, в самом деле.
Час или два проехали – свобода.
А мамина сестра у входа
Воет – ребёнок мертв, он не проснулся.
Замолкнув, не заснул, а задохнулся.
Увидев, мама побледнела вся,
И через час родился я.
---
Он с ужасом шептал, без фальши:
– А если б я родился раньше?
Возвращались в сёла мужики
Возвращались в сёла мужики,
Те, что выжили, конечно, возвращались.
Женщины смотреть из-под руки
На краю селений собирались.
Не идёт ли наш-то, не идёт?
Ну, хоть кто-нибудь, хотя б один вернётся?
И ведут завистливо подсчёт
Сколько у соседей стало хлопцев.
Только в злополучное село
Ждали женщины своих напрасно.
Не вернулось к ним ни одного –
Через месяц точно стало ясно.
И пришлось самим держать совет,
И пахать, и сеять бабьей силой
Лошадей-то, коровёнок нет,
Сами в плуги запрягались, было.
Подрастали дети и село
Возродилось всем вокруг на зависть.
Время сложное, голодное ушло
Любящие женщины остались.
Бабушка моя троих детей
Вырастила, и соседки – тоже.
В череде наитруднейших дней
Говорила: – Выдержу, Серёжа!
Говорила карточке в стекле,
Радовалась: сохранилось фото.
В опустевшем маленьком селе
Мужа образ, дорогое что-то.
Зинуля
(Посвящается З. Г. Б.)
Давно уж все уснули,
Не спится лишь Зинуле.
Она строчИт свои стихи,
Шутя сплетая строчки.
Глаза в очках, но уж плохи…
Сейчас дойдёт до точки
И ляжет спать –
Манит кровать…
Ей мысли не дают уснуть.
Война, теплушка, дальний путь,
Эвакуация, пустая школа,
И кукла Димка… Что такого?
Воспоминаний целый пласт.
Однако же пора сейчас,
Пора в постель.
Пора в постель…
Была большая, помню, ель,
Не ель, сосна,
Вернее, сосны…
Листва желтела, значит, осень…
Эвакуация… И хлеба крошки
В ребячьей маленькой ладошке.
Не уронить бы ни одной,
Всё принести семье, домой.
Живот урчит.
Живот, молчи!
---
Зинуле восемьдесят с лишним.
Она стихи о светлом пишет,
И крючковатою рукою
Строку выводит за строкою.
Давно уж нет её мамули,
Что ласково звала Зинулей.
И много лет, и много бед
Прошло, и мужа больше нет,
Сыночков, нескольких друзей…
Квартира – маленький музей:
Картины, фотографии, работы.
С утра до вечера заботы:
Концерты, выступленья, встречи…
Мгновенно наступает вечер.
А ночью – мысли, не уснуть.
Ах, передать бы точно суть
И, обуздав лихую строчку,
Логично довести до точки…
Ей фраза точная нужна…
Пиши, Зинуля! Не до сна!
К сожалению, Зинаиды Георгиевны больше нет. Она умерла 8 марта прошлого года. После нее остался томик стихов, в которых очень много - детских воспоминаний военного времени.
Нельзя забывать. Надо помнить всех - и героев войны и тех, кто был в тылу.