Папа мой вообще-то человек с алкоголем особо не дружащий. Нет, иногда, в праздник, в хорошей компании – это да. Но вот так, чтобы каждый день, а потом еще с утра – это было для него, конечно, крайне тяжело.
Однажды утром папа встал (за окном опять шел дождь) и сказал – «все, хватит, сегодня я отдыхаю». Он героически отказался от неизменного предложения дедушки Серго «прохмелиться», и с видом праведника, находящегося на пике духовного подъема, стал готовить завтрак. До обеда мы вели исключительно целомудренную жизнь, посвященную «дураку» и «Салют, пионерии».
Около часу дня дождь стих. Я обрадовался возможности побегать по двору, но папа остановил меня и сказал:
- Если кто-то будет звать меня к столу, скажи, что мы сегодня очень заняты. Ты понимаешь? Очень-очень заняты. У нас сегодня инвентаризация. Ты запомнил слово? Повтори – «инвентаризация». Молодец, иди.
Я выбежал во двор. Там я наткнулся на Кето, жену Романа.
- О, Кото, - сказала она, - а я к вам. Пойдем-ка со мной.
Мы прошли к старому дому и увидели накрытый прямо на улице стол. За столом сидели Роман, дедушка Серго и еще несколько мужчин и женщин.
- О, Кото, проходи, дарагой. - радостно закричал Роман, - Это сын нашего гостя, Юры. Юра – летчик.
Роман произнес эти слова с видимой гордостью, как будто представляя миру долго создаваемое, выстраданное и вымученное произведение. Все уважительно закивали головами, одобряя выбор профессии моим папой и выбор Романом своего гостя.
- Кото, - продолжил Роман, - а у нас сегодня праздник. Ко мне приехали двоюродные братья, мы сто лет с ними не виделись. Иди, дарагой, зови папу, посидим, покушаем.
Выполняя папины заветы, я сообщило про «инвентаризацию». Надо сказать, расчет папы оказался верным, и, будь сегодня Роман один, слово могло бы сработать. Но в этот раз Роман имел мощную родственную поддержку.
Я был заверен в том, что папино «дело» (слово «инвентаризация» они повторить не смогли) нисколько не пострадает, потому что покушать – это каких-то полчаса, не о чем говорить вообще.
Тут я обратил внимание на некую странность – на столе отсутствовало не то что традиционное в подобных случаях вино, но и алкоголь вообще. Это решило дело.
Я пошел к папе и сказал, что его зовут за стол. Он посмотрел на меня укоризненно и ответил:
- Но я же тебя просил…
На что я заверил, что четко следовал инструкциями, но там приехали братья Романа, и они хотят познакомиться с гостем Романа, и они вообще не пьют.
- Как это? – недоверчиво спросил папа.
- А так, - сказал я уверенно, - у них ничего на столе нет, только еда.
- Не может быть, - сказал папа, жизненный опыт которого говорил, что такого действительно не может быть.
- Ну, ты пойди, сам посмотри. Роман сказал, что сам придет, если я тебя не приведу.
Поняв всю бессмысленность последующего сопротивления и смирившись с неизбежностью, папа взял меня за руку, и мы пошли во двор.
Наше появление было встречено громкими приветственными криками. Нас усадили за стол и положили разнообразной еды, к которой я уже к тому времени начал привыкать. Алкоголя на столе действительно не было. Папа состроил мне удивленно-радостное выражение лица – мол, да, странно, конечно, но ты был прав – может, сегодня пронесет.
Из-за стола поднялся старейший из присутствующих мужчин (как мы потом узнали, звали его Резо, он приходился Роману двоюродным дядей).
Роман, - сказал Резо (из уважения к нам он говорил по-русски), - очень важно, чтобы семья собиралась вместе. Нам редко получается собраться вместе, но сегодня как раз тот самый день. Пусть же этот день не будет последним, и пусть мы запомним его надолго.
И тут мы поняли, что действительно запомним этот день надолго, потому что Резо наклонился, вытащил из-под стола и поставил в его центр десятилитровую канистру:
- Это наша знаменитая чача, Роман, которая лечит от всех болезней, сам знаешь.
Все радостно закричали. На папу я боялся смотреть. Мне было стыдно, что я его так жестоко обманул.
(Справка для несведущих: «чача» - это виноградная водка. Крепость ее доходит до 70 градусов. Отличается мягким вкусом и несколько наркотическим влиянием на организм. Вызывает эйфорию и тягу к подвигам).
В тот день, переходящий в ночь, было много разных тостов. Но первым тостом, как и всегда в грузинском застолье был тост «за мир во всем мире». Напомню, то были поздне-брежневские времена, казенные фразы о «мире» навязли у всех в зубах, и воспринимались соответствующе, что папой, состоящим в партийной организации, что мной, состоящим в организации пионерской. Мы даже не сразу поверили, что этот тост произносится искренне и серьезно. Но это было именно так. И эта была настоящая мудрость людей, которые знают, что такое война, и поэтому ценят мир превыше всего остального.
Дай нам всем мира, Господи!