Письма с фронта как памятник эпохе: в них отражены события тех огненных лет. Первое такое письмо, полученное от отца, как рассказывает минчанка Людмила Кулешова, датировано 22 июля 1941‑го, последние написаны в мае 1945‑го. Владимир Коротков, отец Людмилы, служил по интендантской части.
Для дочери послания отца особенно дороги: читая написанные им строки, они как будто слышит его голос...
А еще есть несколько весточек из первого послевоенного лета. Всего же в семейном архиве 167 писем и 13 телеграмм со штампом «Просмотрено военной цензурой», сохранились некоторые документы. Для дочери послания отца особенно дороги: читая написанные им строки, она как будто слышит его голос…
Владимир Коротков со своей семьей
Владимир Коротков с еще маленькой дочерью Людой
Владимир Коротков упоминает в этих посланиях и Беларусь. Предлагаем вашему вниманию фрагменты писем, раскрывающие способ мышления, особенности речи людей того времени, наблюдения автора писем. При некоторых отрывках есть пояснительные комментарии. Письма приходили в Челябинск из самых разных мест, в том числе из освобождаемых Красной Армией стран. Адресованы они жене – Галине Коротковой.
Боевые награды Владимира Короткова
1941 год
22 июля
(Из Вязьмы) «Из Смоленска мы отошли 15.07… Ежедневно бываю под Смоленском, т. к. мы участвуем в боях. Смоленск пока занят немцами.
29 июля
«На несколько дней обосновались в Дорогобуже, но вскоре, если за последующие три-четыре дня нашим войскам удастся занять Смоленск (в первые месяцы войны мало кто верил, что враг продвинется дальше, в глубь СССР. – Авт.), мне придется туда вернуться».
13 августа
«Сейчас я нахожусь в Кирове, куда назначен начальником штаба. Здесь пока что затишье от воздушной бомбежки и обстрелов, в общем, здесь мы пока отдыхаем… после выезда из Смоленска (речь о выходе значительной части войск Западного фронта из окружения восточнее города. – Авт.)».
5 сентября
(Из Сухиничей) «Вот уже два месяца нашей разлуки, но думаю, что скоро встретимся. Гитлеровской банде уже стали наносить сокрушительные удары (даже неудавшийся контрудар левого крыла Западного фронта на Сухиничи и Козельск на фоне сплошных отступлений казался нашим военнослужащим большим успехом. – Авт.)».
1942 год
14 января
(Из Пензы) «Поезда переполнены, еду на подножках и платформах между вагонами. Поменял шлем (зимняя утепленная буденовка образца 1927 года. – Авт.) и 1,5 кг баранок на ушанку военного образца и сшитые варежки. Хуже с ногами. Однажды пятки примерзли к сапогам, так что я еле их снял».
13 марта
«Похудел на десять кг. Получил направление на фронт передовой линии. Наконец сбылась моя мечта, вторично попадаю на фронт. Если со мной что-либо случится, то помните, что я буду сражаться как верный сын своего народа… никогда в жизни живым не сдамся».
17 марта
(Из Московской области) «По дороге валяется много фрицев, которые стали выглядывать из-под снега. Их ухлопали очень много, и немецкая сволочь не успевала их убирать и закапывать (последствия битвы под Москвой. – Авт.)».
21 марта
«Питаемся очень хорошо. Надо сказать, что наша армия снабжается очень хорошо. Я ем все… не могу привыкнуть… к водке и спирту. Свою дозу отдаю товарищам, а сам изредка пью только красное вино (вина из Франции и Италии – один из многочисленных продовольственных трофеев, захваченных нашими бойцами во время битвы под Москвой; фашисты припасли спиртные напитки, чтобы торжественно отпраздновать взятие столицы СССР – Авт.)».
27 марта
«Армия стала хорошо снабжаться техникой. Получили «катюши», от которых даже мертвые фрицы в земле переворачиваются. Живем в деревнях, в уцелевших домах, но есть деревни, от которых остались только трубы и печи».
25 мая
«Живем в лесу. Блиндаж оборудован хорошо, несмотря на то что в 100 м находятся блиндажи противника, но мы его не боимся. Пьем чай из самовара. Местность очень болотистая. Сделали баню, и, хотя нет ни одного дома и сарая, живем культурно».
5 июля
«Стоим на месте. В лесах занимаемся сенокосом. Должен обеспечить сенокос на 170 га плюс фронт (то есть выполнить норму сдачи фуража для тыловых и фронтовых нужд. – Авт.). Красная Армия на всех участках, где нет населения, будет убирать урожай этого года».
13 ноября
«За последнее время имеются большие успехи. <…> Немцам крепко дали Америка и Англия (имеется в виду стратегическая победа при Эль-Аламейне на североафриканском театре военных действий. – Авт.). Возможно, это явится началом второго фронта (часто встречающееся в письмах военнослужащих СССР пожелание. – Авт.). Армия обеспечивается всеми видами довольствия очень хорошо».
1943 год
5 февраля
«У нас, как только кого ранят, первые слова: «Буду ли я еще жить?» Пойми, как дороги эти слова и как дорога жизнь…»
29 февраля
«Проклятые немцы жгут все то, что только поддается огню. По пути встречаем чудовищные зрелища: десять, 100 обугленных трупов наших бойцов, командиров, стариков, женщин и детей. Все это призывает к мести. Час расплаты близится. <…> Обгорел. Вырубили отверстие в бочке из-под бензина, пламя сразу охватило меня, т. к. порыв ветра дунул в мою сторону. Обгорели брови и ресницы и немного волосы».
27 марта
«Процентов на 90 все деревни сожжены немецкой сволочью. На пути нашего следования было столько невинно замученных стариков, женщин и детей, убитых и сожженных. <…> Я уже 17 месяцев на «передке».
7 ноября
«Празднование у нас происходит начеку, т. к. в любое время можно ждать «гостинцев» с воздуха. Разместились в отдельном домике «на курьих ножках» <…> С нами живет старушка с двумя детьми (сын погиб на фронте, невестку расстреляли немцы)».
1944 год
22 января
«Встретил Данилку. Немцы два раза водили его на расстрел. Второй раз он даже сам копал себе могилу, но случайно был спасен одним человеком, который подтвердил, что не еврей, а из иранских подданных (Иран в течение Второй мировой войны рассматривался Германией союзной страной из-за его былых прогерманских настроений. – Авт.)».
5 февраля
(Из Смоленска) «Живу в подвале. В Смоленске работают два кинотеатра. Гортеатр совершенно не разрушен, Дом Советов разрушен пожаром. Цело здание мединститута и памятник 1812 года, а пушки (орудия времен нашествия Наполеона, ставшие декором. – Авт.) немец увез. По городу ходить хорошо, <…> можешь <…> направляться напрямик в любую сторону, а раньше там стояли дома».
18 июня
«Все время нахожусь в движении. Спать приходится мало. Сейчас нахожусь в тех местах, где был в 1939 г. (на территории Восточной Беларуси. – Авт.). Все они, как правило, разрушены отступающими фашистами».
25 июня
«Постоянное недосыпание. Бывают дни приема пищи один раз в день. Спать не приходилось по двое-трое суток. Дела идут хорошо, очевидно, скоро закончим войну».
23 октября
(Из Восточной Пруссии) «Вот сейчас пишу тебе, а наша артиллерия на переднем крае долбит вражескую оборону. Гул разрывов снарядов – замечательный. Последние денечки доживает враг. Вот сейчас на себе Германия вплотную почувствует войну. Немец при отступлении выгоняет все свое население в тыл, не оставляя ни единого человека».
1 ноября
(Из Венгрии, предположительно из Будапешта) «Этот город сейчас принадлежит нам потому, что мы это завоевали, но каждый из нас скажет, что нам это не нужно. Кругом полная разруха, воронки от мин, снарядов, авиабомб. <…> Хутора разрушены от артобстрела, а на полях вблизи с/х инвентарь, брошенный немецкими хозяевами, на котором фабричная марка «Россельмаш» (вывезенный с территории СССР. – Авт.). Взрывы продолжаются, очевидно, немец перенес огонь на наш участок. После обстрела закончу письмо».
19 декабря
«Обносился. Суконная гимнастерка и ватные штаны. Правда, хорохориться здесь незачем, но все же нельзя терять вид офицера. Завтра собираюсь съездить в большой город и отдать шить костюм и шинель».
1945 год
25 января
«Двигаемся вперед, немчуре стало туговато. Шествуем по немецкой земле… Наш путь домой лежит через Берлин».
8 марта
(Из Восточной Пруссии) «Сейчас мы находимся на берегу Балтийского моря. Температура минус 12. Скоро гитлеровской клике капут, и да здравствует моя любимая женушка!»
10 марта
«Пока в этом городишке живем в хороших домах с полной обстановкой, а немчуру (местное население. – Авт.) выселили в соседний поселок. Ведут они себя довольно свободно, даже стали спрашивать, когда мы им будем выдавать паек: хлеб, мясо и пр. Наглости у них хватает!»
17 апреля
«Завтра на нашем участке заберут последний город-порт (Данциг. – Авт.). <…> Магазины здесь не работают, как <…> в Румынии, а грабежом, как занимались немцы, мы не занимаемся. Имеем свое личное хозяйство: кроликов и кур. Но при переездах их теряем – прямо на ходу из машины выпрыгивают и улетают».
27 апреля
«Я ехал из командировки (за пять часов до объявления о капитуляции Германии. – Авт.) на машине, попал под обстрел, лопнул передний скат, и машина врезалась в дерево.
Машина в лепешку, но я и шофер отделались хорошо. Я получил ушибы правой ноги, руки и живота, а от Звезды (недавно полученный орден Красной Звезды. – Авт.) откололась эмаль в одном месте. Пришлось шофера положить в госпиталь. Как видишь, мне еще везет!»
Текст и фото: Андрей Мегас