"Жизнь должна заканчиваться рождением»
Утро ознаменовалось странным предчувствием. Ещё завтракая, Савелий заметил, что настенные часы отстают на одну минуту. Такого раньше не было. Раньше… Сколько он себя помнил, часы всё время исправно показывали время, ни разу не ошибаясь: атомная батарейка имела чуть ли не вечную гарантию бесперебойной работы. Однако, не желая забивать себе голову возможно несущественной проблемой, он не стал ломать свой привычный утренний режим.
Пятница. Конец рабочей недели, и Савелий очень сильно желал, чтобы сегодня ему попались несложные пациенты. На выходные он планировал как следует отдохнуть: друзья пригласили на природу, где можно будет по праву забыть хоть на пару дней о работе. Нет, он любил свою работу. Но, чтобы не превратиться в её раба, необходим хороший отдых. Так говорил штатный психолог роддома. По его же словам, некий видный политический деятель прошлого так и утверждал: главное правильно отдыхать, и тогда можно добиться потрясающих результатов.
Велосипед мягко катился по дорожному покрытию, Савелий всегда предпочитал именно так добираться до работы, тем более, что ехать было всего ничего. Мышцы ног крепли с каждым годом, и он стал отмечать общие изменения в своём организме. Молодость была уже не за горами, а срок, отпущенный ему природой, неумолимо продолжал свой пусть ещё пока неспешный бег. Он с улыбкой вспоминал, как совсем недавно ездил в маршрутке вместе с такими же пожилыми пассажирами, шумно обсуждая последние новости в стране и мире. Он помнил, на что потратил свою последнюю пенсию: этот самый велосипед.
Благополучно добравшись до приземистого здания роддома, Савелий поставил железного коня к стойке возле входа, и упругим шагом взбежал по невысокой лестнице ко входу. Прошёл к турникету, приветливо кивнул вахтёру и сунул пропуск в приёмник.
—Добро пожаловать, Савелий Иванович!- жизнерадостный голос из динамика означал начало рабочего дня. Осталось лишь отработать положенные часы, и он свободен.
Светлые стены привычно радовали глаз, а мягкое покрытие пола скрадывало шум шагов. Савелий Иванович Дорогов, старший акушер городского роддома №12 открыл дверь в свой кабинет и втянул носом запах стерильного помещения.
Компьютер включился автоматически, и акушер положил рядом планшет, чтобы оперативно скопировать нужную информацию. Спинка кресла приятно обволакивало тело, и Савелий, чуть прикрыв глаза, немного отстранённо наблюдал строчки бегущих по экрану данных. Где-то на шестом разделе оперативки он встрепенулся: прикипев к монитору, вернул файл на рабочий стол и принялся быстро читать.
—Ну почему сегодня?- простонал он, чувствуя досаду. Сухие строчки монитора выдали следующую информацию: - Новорождённый. Мальчик. Вес 7 кг, 500г. Возраст 14 месяцев. Диагноз предварительный—врождённый порок сердца. На момент запроса информации состояние улучшилось. Порог смерти пройден два часа назад…
Савелий глянул на часы. Мальчик родился в 4 утра. Это означало, что промучился он чуть более 3 часов. Это плохо. Очень плохо. Память его, конечно, будет обратима в течение всего периода короткой жизни, но ему, Савелию придётся нелегко с таким пациентом. Как объяснить ребёнку, что жить ему осталось чуть больше года? Невозможно. К сожалению, подобных пациентов в последние годы становилось всё больше и больше. По непонятным причинам. Средняя продолжительность жизни человека составляла около 85-90 лет. Вполне достаточно, чтобы осознать себя как личность, и пройти жизненный путь достойно.
Вопрос: а что делать рождённым детьми? Существовали, конечно, профильные детские центры, где подобных пациентов досматривали различные специалисты. Медики всех стран пытались понять причины страшного синдрома, изучая горы историй болезней, прорву анализов, проб, исследований… и без особого толку. Наука молчала. Скептики махали рукой, оптимисты надеялись на положительный результат, некоторые религиозные образования взывали к смирению или же грозили страшными небесными карами.
А земля продолжала рождать людей всех возрастов. Инкубаторы работали в обычном режиме: родильные установки трудились неустанно. Службы контроля за рождаемостью не забивали себе головы посторонними, на их взгляд, проблемами. Система работала в обычном своём всеобъемлющем режиме. Инструкции на все случаи жизни выручали всегда. И теперь Савелий решил обратиться к ним, хотя знал все протоколы наизусть.
Просмотрев на всякий случай несколько файлов, акушер принял несвойственное для него решение. Щёлкнув кнопкой на телекоме, он вызвал своего интерна. Дмитрий подавал неплохие надежды, и этот опыт будет для него, несомненно, полезен.
Интерн пришёл на работу раньше Савелия, это тот определил по слегка задумчивому виду Димы. Подчинённый акушера постоянно выполнял поручения персонала и не всегда успевал это делать в основное рабочее время. И сегодня он, видимо, с самого утра строчил какие-либо недоделанные отчёты. Шестьдесят с гаком лет не лучший возраст для подобной работы, но Дмитрий выбрал её сам. Цепкий ум и поразительная работоспособность выгодно отличали его от остальных интернов.
Вот и сейчас, бегло проглядев строки информации на мониторе, Дмитрий поскрёб чисто выбритый подбородок и многомудро изрёк:
—Не наше это дело, Савелий Иванович. Начмед ещё прошлый раз договорился с Академией, что подобные случаи будем передавать именно им. На нас только сопроводительные документы, плюс отчёт. Могу заняться этим, если позволите.
Про договорённость Савелий слышал впервые, но подленькая мысль о свалившейся с плеч обузе прочно засела в голове. Виду он, конечно, не подал. Сокрушённо покивал, пожал плечами, и в пару кликов компьютерной мышью скопировал файлы на рабочую флешку.
—Распечатку с копией отчёта мне на стол,- распорядился он.
Дмитрий кивнул, подхватил документы и молча удалился. Акушер придвинул к себе клавиатуру и углубился в повседневную работу. От неё его и отвлёк вызов дежурной медсестры.
—У нас проблема, Савелий Иванович,- Савелий понял, что неприятности сегодня не закончились. И хорошо, если это только начало…
Медсестра и озабоченного вида дежурный психолог встретили его в коридоре возле второго родильного отделения. Спец по человеческим душам нервно сжимал в руках планшет, по лицу текли капли пота, он поглядывал на медсестру, словно ждал помощи хотя бы от неё. Заметив акушера, оба синхронно вздохнули и молча потянули Савелия внутрь палаты.
Человек, лежавший на койке, спал. Монитор показывал состояние новорожденного, отображая сухие цифры. Возраст 72 года, давление 140 и 90, пульс 65, гемоглобин 140, сахар7,2ммоль/л., СОЭ 15мм/ч. Предварительный диагноз-сахарный диабет. Состояние стабильное, динамика отслеживается с периодичностью раз в 20 минут.
Савелий вопросительно посмотрел на персонал. Психолог молча протянул ему планшет.
—Последнее видео с камер наблюдения,- короткий комментарий врача не сулил ничего хорошего.
Файл начинался с двенадцатой минуты, и это означало, что за это время ничего интересного не происходило. Стандартная процедура Пробуждения. Дальнейшее заставило Савелия прикипеть к экрану, обратившись в слух и не замечая ничего вокруг.
—Как вы себя чувствуете?- первый из стандартных вопросов психолога был обращён к человеку, укрытому одеялом до самого подбородка.
Лежащий на койке новорождённый был бледен, на лбу отчётливо виднелись капли испарины, руки лежали наверху, возле самой груди, а между пальцев, из катетера тянулась в сторону трубка капельницы. Глубоко запавшие глаза смотрели на врача вполне осмысленным взглядом, потрескавшиеся тонкие губы попытались прошептать что-то, но ничего не выходило, отчего человек начинал нервно шевелиться.
Врач-психолог по имени Владимир Семёнович успокаивающе положил руку на предплечье новорождённого.
—Не волнуйтесь, пожалуйста! Всё приходит постепенно, и у вас всё получится. Ваше состояние улучшается с каждой минутой, и скоро вы сможете нормально говорить. Я задал вам стандартный вопрос, но не требую немедленного ответа. Просто хочу, чтобы вы спокойно его обдумали. Внимательно прислушайтесь к своим ощущениям, и, как только сможете ответить мне, мы продолжим осмотр.
Лежащий сделал судорожное движение головой, которое могло сойти за кивок понимания. Психолог удовлетворённо кивнул сам, и собрался было уже встать, как его остановил скрипучий голос пациента:
—Я не умер?
—А…- только и смог выдавить Владимир Семёнович.
Савелий ошеломлённо повернулся к своим спутникам.
—Что он спросил?
Психолог пожал плечами:
—Дальше-больше, Савелий Иванович. Я сам пребывал в шоке, и сначала списал всё на нестабильное состояние пациента, а потом… Впрочем, смотрите сами.
—Что вы сказали?-голос психолога прозвучал глухо.
—Где мой врач?- новорождённый слегка недоумённо воззрился на Владимира.- Вы кто будете?
Несколько секунд психолог смотрел на своего пациента. Подобных вопросов ему никто никогда не задавал. В первое время новорождённые могли отвечать лишь на простые, чётко поставленные вопросы. И только спустя несколько дней, после курса адаптации к окружающему миру могли беседовать с докторами и персоналом практически на равных.
—Почему вы заговорили про смерть?- осторожно спросил он.- Вам до неё ещё довольно далеко. Нам придётся с вами пройти много процедур, прежде чем вы станете полноправным членом общества.
—Что это за место?- очередной вопрос поставил психолога в окончательный ступор. Только что родившиеся люди не должны задавать подобное! В подавляющем большинстве они были похожи на несмышлёных младенцев, проживших долгую (и не очень) жизнь и утратившие память.
Пациент с усилием повернул голову на бок.
—Это не наша больница,- констатировал он.- Чисто всё, аккуратно. И, судя по всему, вы- не мой лечащий врач.
С каждым словом голос его креп всё больше. На мониторе в очередной раз изменились цифры. Давление снизилось до 130 и 80, пульс застыл на отметке 80 ударов. Новорождённый определённо волновался, он был удивлён, но… как-то не так. Словно он…
—Как вас зовут, доктор? Меня вот Егор Васильевич. Долго я здесь? Где мои родные? Волнуются, поди…
Владимир Семёнович нашарил стул и неловко сел, чуть не уронив на пол планшет.
—Вы о чём?
—Как о чём? Я ж помирал, вроде… А теперь выходит, что оклемался. Кому спасибо то говорить?
—Вы только что родились,- только и смог выдавить психолог, ошеломлённый каскадом непонятных вопросов.
Некоторое время человек на койке молчал, слегка наморщив лоб.
—Жизнь после смерти? Загробный мир? Шутите, доктор? Я вам не пацан какой-нибудь. Хотя… Вряд ли такой солидный врач будет шутки шутить с человеком, чуть не отправившемся на тот свет.
Владимир Семёнович вытер вспотевший лоб платком. Ему понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями и задать ещё один вопрос. В голову пришла неожиданная мысль, и он, боясь спугнуть удачу, осторожно поинтересовался:
—Вы хотите сказать, что помните свою прошлую жизнь?
Человек, назвавший себя Егором Васильевичем, удивлённо воззрился на врача.
—Вы серьёзно? Я реально умер? Ничего не понимаю… На шутника вы действительно не похожи… Какое сегодня число? А год?
—22 мая 2347 год. От второго пришествия.
Теперь вспотел уже пациент. Пока он молчал, психолог обдумывал следующий вопрос. Подобного случая современная медицина ещё не знала. Если только он сам не сошёл с ума. Ведь новорождённые никогда доселе не вели себя так странно. Странные вопросы, необычайно быстрая реакция на происходящее вокруг не было нормальным для всех, кого наблюдал он до сих пор. Этот же…
—Что вы помните из прошлого, Егор Васильевич?
—Я родился 22 мая 1960 года,- пациент неуверенно кашлянул, глянул исподлобья на врача и продолжил:- Место рождения город Москва. Родители самые обычные люди: отец-инженер на заводе АЗЛК, мать- учитель в школе. Рос, в общем, как многие советские дети. Школа, институт, армия… Работал в одном закрытом НИИ, инженером. Женился, дети, внуки, ничего особенного. Потом вот диагноз врачи поставили: диабет. Благодаря медицине прожил вот до преклонного возраста, а в больнице доживал последние дни…
Егор Васильевич приподнялся в постели и с яростью в голосе почти прокричал:
—Какого вы мне тут впариваете?! Что, мать вашу, происходит?! Где я нахожусь? Какое второе пришествие? У вас что здесь- секта какая-то? Почему я жив до сих пор, ведь прекрасно помню, как…
Тут силы пациента иссякли, и он откинулся на подушку, хватая ртом воздух. Владимир Семёнович сноровисто подскочил к столику рядом с койкой, наполнил шприц, и так же быстро вколол успокоительное в предплечье новорождённого. Глаза старика закрылись, дыхание выровнялось, и он заснул. Взглянув на показания монитора, психолог удовлетворённо кивнул и вышел из палаты.
—Он проснулся час назад, мы поговорили ещё немного, и пациент вновь уснул. Я отключил камеры наблюдения- Владимир Семёнович отвёл акушера в сторону и продолжил уже шёпотом:-Происходит какая-то аномалия, Савелий Иванович, и я с подобным никогда не сталкивался. Он рассказывает совсем уже невероятные вещи! Он совсем не из прошлого, как я сразу подумал. А ведь такая теория уже давно доказана учёными! Но тут особый случай, я даже не знаю, как всё это осмыслить!
—Что он вам ещё рассказал?- Савелий нетерпеливо перебил коллегу, но тот не обратил на это внимания.
—Либо его психика нарисовала ему несуществующий мир, в котором он прожил свою предыдущую жизнь, либо… это произошло на самом деле. Но только прожил он её наоборот!
—Как это?
—Егор Васильевич утверждает, что родился он младенцем, а умер стариком.
Ответ психолога не произвёл ожидаемого эффекта. Савелий в своё время прочёл множество книг с самыми фантастическими сюжетами, и понимал, что все они не имеют никакого отношения к реальности. Недоверчиво глядя на психолога, он спокойно поинтересовался:
—Вы хотите забрать его в своё отделение?
Чуть насмешливый тон коллеги смутил Владимира. Удержавшись от колкости, он ответил:
—Считаете и меня сумасшедшим? Это уникальный случай, и, если пациент говорит правду, мы прославимся на весь мир!
—Уже поставили диагноз? А для дальнейшего обследования вам необходим полный карт-бланш? Или вы сами не уверены, говорит ли новорождённый правду?
Вопросы не были обидными и не задевали профессиональной гордости психолога, он понимал акушера и его недоверие. Предстояло много работы, а для этого ему действительно были необходимы особые полномочия.
—Я предлагаю вам самому с ним побеседовать.
—Обязательно! И как можно скорее. Впереди выходные, не хочется их портить.
—Начмед всё равно их вам испортит,- махнул рукой психолог.
—Он уже в курсе?- нахмурился Савелий.
Издав безрадостный смешок, Владимир Семёнович посмотрел на коллегу недоумённым взглядом.
—Конечно. Запись с камер по локальной сети он уже просмотрел. Странно, что вас ещё не вызвал.
Савелий хотел было что-то ответить, но в коридоре появился новый персонаж. Ну как новый… Эту величественную фигуру никто бы ни с кем не спутал. Высокий, под два метра ростом, с короткой бородкой, в которой ещё виднелась седина, мужчина плыл вдоль стен роддома, степенно поглядывая на номера палат. Белоснежная ряса, полы которой, развеваясь, подметали ковровое покрытие, золотой крест, поблёскивающий в тусклом свете коридорных ламп и широкий пояс, усеянный сверкающими бриллиантами, довершали яркий образ священника Новой Церкви.
Приблизившись к двум врачам, мужчина кивнул им, как старым знакомым и бросил взгляд на палату новорожденного. И психолог, и акушер синхронно шагнули назад, пропуская священника. Тот, ничуть не удивившись, ещё раз кивнул и толкнул дверь в палату.
Целую минуту царило молчание. Потом так же синхронно оба облегчённо вздохнули. На этот раз обошлось без очередной лекции. Появление священника ожидалось обычно позднее, дней этак через пять-шесть, когда новорожденные могли уже сносно впитывать информацию об окружающем мире. Теперешний случай был, конечно, неординарным, но поспешное решение начмеда пригласить церковника, вызывало некоторое недоумение.
—Может хоть он выяснит, что не так с этим пациентом,- задумчиво проговорил Савелий.
Психолог пожал плечами.
—Как бы он ему мозг не вынес. Окончательно.
—Кто кому?
—Хороший вопрос, коллега,- Владимир хлопнул акушера по плечу,- Теперь Егора Васильевича точно заберут отсюда. Учёным будет о чём поразмыслить. Лично я верю старику.
Савелий поражённо посмотрел на психолога.
—Да-да! Именно! Вы не видели его лица, Савелий. А я, в силу своей профессии, умею читать эмоции своих подопечных. Он искренне верит, в то, что говорит.
—Новый синдром?- сразу встрепенулся Савелий.
—Не думаю,- загадочное лицо психолога немного раздражало молодого человека. Он с сомнением посмотрел на коллегу, но не удержался и повторил вопрос:
—Что же всё-таки ещё он вам рассказал?
—Пойдёмте ко мне в кабинет, всё равно это,- кивок на дверь палаты,- надолго.
* * *
В первые мгновения после пробуждения Егор Васильевич успел решить, что ему приснился дурной сон. Приведя свои мысли в относительный порядок, он всё же осознал, как на самом деле хорошо, что жизнь продолжается. Пусть даже такая необычная и, что уж греха таить, немного пугающая. Если всё, что говорил ему этот странный священник, отец Михаил, правда… Однако, если верить церковникам, то можно впасть в окончательный маразм. А этого Егор Васильевич не хотел.
Вообще, за последние сутки он успел пересмотреть взгляды на жизнь и с удивлением стал замечать, что его состояние улучшается с каждым часом. Это было странно, но приятно. Эх, жаль, что до сих пор нельзя вставать с постели! Весь персонал прям уговорил его подождать с самостоятельными передвижениями, ибо жизненные показатели (якобы!) пока не стабильны. Что ж, подождём. До своей смерти (или всё же рождения?) он с кровати совсем не вставал. А сейчас даже немного боялся. Отвык, что ли? Или это неуверенность в свои силы?
Голова начинала болеть от обилия вопросов. Тут Егор Васильевич даже усмехнулся: представил, как местные целители сами теряются в догадках: что же на самом деле происходит. А сам он пребывал в глубоком раздумье. Будучи воспитанным во времена советской власти, он не чурался и современными достижениями в различных областях той жизни, которую помнил. В том числе и политических новшеств. Тут же, в этом пока странном для него мире было столько нестыковок, что он начинал задумываться, а не розыгрыш ли это какого-нибудь Великого Шутника?
Жизнь после смерти? Не оригинально, но в принципе, ожидаемо. Как говаривали его многочисленные учителя, человеческий разум уникален настолько, что само понятие смерти, как уход в Небытие, не имеет смысла. Егор Васильевич даже попытался пожать плечами: пусть так, но разговор со священником не выходил у него из головы. Которая, кстати, не переставала болеть…
Когда одетый в белоснежную рясу священнослужитель вошёл в палату, необычный пациент, не давая тому сказать ни слова, сразу огорошил того вопросом:
—Что значит «второе пришествие»?
—Простите…- басовитым голосом изобразил удивление священник.
—Мне сказали, что сейчас 2347 год от Второго Пришествия,- медленно, выделяя каждое слово, проговорил лежащий на койке пожилой человек.
Он смотрел на вошедшего пристально и с недоверием. Глаза внимательно смотрели прямо, не отрываясь и как будто бы оценивая. Отец Михаил повидал на своём веку немало пациентов, но этот был совсем уж необычным. Начмед роддома предупредил его, что неадекватная реакция и возможные бредовые вопросы новорождённого неизбежны, но священник только пожал плечами. За его спиной был большой опыт подобного общения, вот только Захар Яковлевич, видимо, забыл уточнить об истинной причине срочного вызова его в роддом. Истинная причина сейчас ждала его ответа, всё так же не отрывая свой взгляд от лица Михаила.
—Можете называть меня отец Михаил, - он решил не отступать от заготовленного протокола,- что касается вашего вопроса, отвечу: согласно канонам Новой Церкви, теперешнее летоисчисление ведётся от события, произошедшего ровно 2347 лет назад, и именуемого в мире именно Вторым Пришествием.
—Бога?,- скептически сдвинул брови Егор Васильевич, уже практически зная очевидный ответ.
Священник его удивил.
—Возможно.
Минутная тишина, казалось, сгустила воздух в помещении. Пациент, не зная, что сказать на такое заявление, молча ждал продолжения. В голове мелькнула мысль из старой детской книжки: «всё чудесатее и чудесатее…»
—Я понимаю вас,- кивнул отец Михаил,- В первые часы жизни многие не понимают, что происходит. Тем более, если вы утверждаете, что недавно умерли, да ещё и в таком возрасте… Ваша память воспроизводит какие-то события из прошлой истории нашей планеты, не так ли?
—Именно. Однако, если вы станете убеждать меня, что это бред сивой кобылы, дальнейшего разговора у нас не получится.
—Какой кобылы?
Замешательство священника позабавило Егора Васильевича настолько, что он весело рассмеялся.
—Не обращайте внимания, просто идиома. Из прошлой жизни,- с нажимом добавил он.- Давайте уже примем за основу то, что я действительно прожил долгую жизнь и умер от болезни в 72-х летнем возрасте. А потом очнулся уже здесь. Живой. И жду довольно внятного объяснения, что вокруг происходит. Можно с самого начала.
—Если вы будете задавать мне последовательные вопросы, я смогу удовлетворить ваш интерес, -похоже, священник справился с замешательством.- Поймите только и вы: ситуация настолько же удивительна для нас, как и для вас.
—Тогда присаживайтесь, - указал глазами на стул Егор Васильевич.
По мере поступающих во время беседы вопросов, наслаивались новые, хотя общая картина для новорождённого уже обретала понятные черты. Странный мир, в котором он оказался, имел, конечно, право на существование. Равно как и любой другой, не менее странный.
—Армагеддон. Апокалипсис. Конец света. Как хотите, так и можете понимать. Только вот никто из ныне живущих не сможет вам ответить однозначно. Наша Новая Церковь верит именно во второе пришествие. Что же произошло с прошлым миром, никто точно не знает, - развёл руками Михаил.
—А что же наука? Учёные то в вашем мире есть?
—Много лет, по мере развития нынешней цивилизации, учёные всего мира пытаются исследовать то немногое, что осталось от прежней цивилизации. И церковь не препятствует этому. Мы понимаем всю важность этих изысканий. Современное человечество ведёт свою историю именно с того момента, как произошла катастрофа планетарного масштаба. Те крупицы, что собраны на данный момент, не могут открыть нам всей картины.
Отец Михаил помолчал, с какой-то надеждой глядя на Егора Васильевича, затем продолжил:
—Возможно, с вашей помощью мы смогли бы кое-что прояснить. Вы не думайте, мы не будем использовать вас, как пособие по изучению,- священник поспешил успокоить растерявшегося было пациента,- Ваши знания могут всего лишь пролить свет на природу произошедшей катастрофы. Какие-либо предположения или догадки… я не знаю, но всё же…
—Мне ведь тоже нужна информация, - задумчиво произнёс Егор Васильевич.- Я многого не понимаю. Как возможно существование подобного мира, где люди рождаются стариками, а умирают младенцами? В голове не укладывается.
—К сожалению, не все рождаются стариками, как вы выразились,-вставил Михаил.
—Об этом потом. Для начала расскажите мне, что именно предполагают ваши учёные.
Взгляд священника потемнел.
—Предполагается, что наша планета потерпела техногенную катастрофу. Об этом говорят некоторые фрагменты прежней цивилизации. В результате какого-то эксперимента или может столкновения с неким небесным телом, на Земле погибло всё живое.
—Или война.
—Что? Война?- не поверил Михаил.- Как такое возможно?
Егор Васильевич досадливо мотнул головой.
—Война или революция, не важно. На тот момент, когда я ещё был… жив, люди обладали огромными запасами разрушительного оружия. Страх перед Последней войной сдерживал правительства разных стран от его применения. Но, видимо, что-то сподвигло людей на ядерный конфликт. И это как один из вариантов.
—Один из?...
—Ещё можно приплести пришельцев из космоса, но это уже наравне с вашим Вторым пришествием. Не обижайтесь. Хотя вашу версию о Боге я с удовольствием послушаю.
Отец Михаил с сомнением посмотрел на пациента и вдруг осознал, насколько же растерян и подавлен лежавший перед ним человек. Смог бы он сам так в общем-то непринуждённо вести себя в ситуации подобно этой?
—И создал Господь человека по образу и подобию своему…- процитировал Егор Васильевич.
Священник изумлённо воззрился на него.
—Откуда? Вы знакомы со священным писанием?
На лице пациента отобразилась масса эмоций: от удивления до некоторого разочарования.
—Ваша церковь не придумала ничего нового? Библия с её Ветхим и Новым заветом—это единственное объяснение возникновения жизни на земле?
—Было много споров,- помедлив ответил Михаил,- но создание мира действительно приписывается Высшей Силе. Иначе обосновать любые имеющиеся теории не представляется возможным.
—Да бросьте вы,- фыркнул Егор Васильевич,- даже теория Дарвина и то более правдоподобна. Меня же интересует тот самый животрепещущий вопрос: как так могут жить люди? Родится взрослым, даже старым человеком и, постепенно молодея, двигаться в могилу. И умереть младенцем… Чудовищно!
—Что именно в этом вас потрясает? Господь, как вы уже сказали, создал человека по своему подобию. Не станете же вы утверждать, что он создал его изначально младенцем? Облик Бога людям неведом, но логично предположить и представить себе Господа умудрённым опытом старцем? Ну это, конечно, я немного утрировал, но по сути так и есть. И люди в это верят.
—А как подобное объясняется другими религиями? Или вы не уполномочены отвечать за других?
—Какими другими религиями?- довольно сухо произнёс священник.
По его сдвинувшимся бровям и недовольному лицу, Егор Васильевич решил, что вопрос этот стоит отложить на потом. Или совсем забыть. Мало ли…
—Вы не могли бы подать мне воды?- неожиданно попросил пациент. Необходимо было сформулировать следующий вопрос, а вот ответа можно ждать какого угодно.
Утолив жажду, Егор Васильевич, не глядя на священника, поинтересовался:
—А как же вы… ну… размножаетесь?
В отличие от отца Михаила, он даже не покраснел. А вот священник прямо побагровел. Хохот сотряс стены палаты. Утирая слёзы, Михаил постарался успокоиться, и весёлым взглядом посмотрел на пациента.
—От вас можно было ждать подобного вопроса. Подробностей я вам не сообщу, конечно, но любопытство ваше постараюсь всё же удовлетворить.
Следующие несколько минут Егор Васильевич внимал словам священника и удивлялся той лёгкости, с которой тот обрисовывал те вещи, о которых многие служители церкви предпочли бы умолчать. Хотя, чему уже тут удивляться? Но Михаилу это всё же удалось.
Необычный пациент обычного городского роддома узнал, что, согласно Священному писанию, отец Господь действительно создал человека по имени Адам и жену его Еву. И, так же, как писалось в Библии, изгнал обоих их Рая за грех. И пришлось людям жить смертной жизнью, постепенно молодея и, в конце концов, умирая во младенчестве. Жестоко? По мнению церкви—нисколько. Бог дал своим детям второй шанс, и они смогли воспроизвести потомство. Сам процесс не отличался поначалу от привычного Егору Васильевичу процессу зачатия потомства. А вот потом женщина, выносив плод и родив его на свет божий, помещает его в так называемый инкубатор для последующего «созревания». В древности такие инкубаторы представляли собой сооружения из выдолбленных деревьев или же специально сложенных в некую конструкцию камней. Причём обязательно было освятить эти места. И не во всякий день удачно проходил ритуал. Составлялись целые сезонные карты, просчитывались сложные формулы расположения небесных светил, учитывались и возраст, и здоровье родителей. Не всякий священнослужитель мог провести ритуал. Только избранные и достойно обученные адепты удостаивались высокой чести способствовать священному ритуалу рождения.
Со временем древние инкубаторы преобразовались в более современные сооружения. После того, как растущая цивилизация столкнулась с проблемой перенаселения, властям многих стран пришлось прийти к соглашению о разумном ограничении рождаемости. Вот тут Егор Васильевич и узнал о масштабных и кровопролитных конфликтах. Прошло много столетий со времён последней войны, и нынешнее поколение росло уже без страшных воспоминаний.
И, как в древние времена, рождение нового члена общества становилось возможным лишь при определённых обстоятельствах. Никаких серьёзных ограничений по количеству детей в семье не вводилось, просто сам процесс стал сугубо искусственным. Женщинам не приходилось более вынашивать наполовину зрелый плод будущего ребёнка. Семьи становились всё более социально адаптированными, ведь практически всем воспитанием и обучением детей занималось государство.
—И сколько же населения сейчас на Земле?- поинтересовался Егор Васильевич.
—Около пятиста миллионов,- был ответ.
Пациент попытался скрыть удивление, но недоумённая улыбка не сходила с его лица несколько минут. Помедлив, он решил не заострять внимание на этом вопросе. «Забавно получается,- подумал он,- Цель любой цивилизации всегда была одна. Расширение. И как следующий шаг—последующая экспансия. Освоение космоса, например. А тут… Ещё одно идеальное общество-утопия? Всеобщее равенство, братство? Скучно.»
Вслух, конечно он этого не сказал. Многое ещё предстояло узнать об этом мире, где ему предстояло жить. Егор Васильевич почувствовал, что начал уставать. Это заметил и священник, и поспешил закруглиться:
—Я думаю, мне пора. Мы с вами ещё побеседуем, несомненно. Если только…- тут он слегка замялся, и Егора Васильевича внезапно осенило.
—Меня, скорее всего заберут отсюда, не так ли? Ну конечно же! Сенсация! Ведь у вас не было ещё такого пациента, случай-то явно неординарный. То-то учёные обрадуются!- язвительным тоном добавил он.
—Я позабочусь о том, чтобы вам не доставляли беспокойства,- поспешил успокоить его Михаил,- Но, думаю, вам самому исследования будут интересными. Вам придётся адаптироваться к нынешним условиям, и наше общество радо будет в этом помочь.
«Ты-то сам не приложишь к этому руку,- с внезапным злорадством подумал Егор Васильевич,- но меня не обманешь! Вон как лебезить начал! Ладно, посмотрим ещё…»
—Я буду рад нашей очередной встрече,- вслух сказал он.
—Всего доброго,- склонил голову Михаил и направился к выходу.
* * *
Савелий бегом взбежал по ступенькам роддома. Выходные пролетели, как один день. Но было весело. Давно так не отрывался он с друзьями, даже принципиально не употребляющий алкоголь, он в этот раз решил позволить уговорить себя на рюмку-другую. Все мысли о работе испарились, и только сейчас предстоящая смена, а вместе с ней и сопутствующие проблемы и заботы вышли на первое место.
Дежурная медсестра на посту приветливо улыбнулась:
—Вас вызывает к себе начмед, Савелий Иванович! Срочно.
Немного подивившись подобной срочности (могли бы и предупредить заранее по телефону), молодой врач лишь кивнул и направился на второй этаж.
Кабинет начмеда Захара Яковлевича Хромова был пуст. На столе шуршал террабайтами компьютер, небольшими горками высились папки с документами, а самого хозяина не было на месте.
Потоптавшись на месте, Савелий думал, что ему делать. Подождать нужно было, сам ведь вызывал… Решив всё же выйти пока в коридор, он сделал пару шагов к двери. Неожиданно она сама распахнулась ему навстречу, и в кабинет влетел высокий смуглый мужчина лет сорока. Начмед был явно не в духе, он даже не сразу заметил акушера, который отпрянул в сторону, пропуская начальника к столу. Хромов вдруг обернулся и, ничуть не удивившись, кивнул Савелию:
—Привет, молодёжь! Проходи давай, присаживайся. Есть кое-что очень интересное!
—Здравствуйте, Владимир Алексеевич,- отрывисто бросил Савелий, заразившись настроением начальства, и шустро пристроился на выдвинутый стул возле стола.
Включился монитор, и сразу две пары глаз прикипели к экрану. Смутно знакомый черноволосый мужчина в больничном халате жевал бутерброд, держа его в одной руке. Другой рукой он гонял компьютерную мышь и внимательно всматривался в текст и картинки, возникающие на экране персонального ноутбука. Поминутно ероша густые волосы на голове, и вытирая губы салфеткой, он что-то говорил сам себе, временами придвигая к себе блокнот и быстро делая в нём заметки. В общем, ничем не примечательная картина работающего человека.
Савелий деликатно молчал, ожидая пока начмед как-то это прокомментирует. Ясно было, что человек с ноутбуком связан со «срочным вызовом». Хромов несколько раз внимательно глянул на подчинённого, но, так и не дождавшись вопроса, несколько раз щёлкнул клавиатурой, выводя на монитор новую информацию.
« Пациент № 143. Возраст 42 года. Артериальное давление 120/80, пульс 65, сахар 5,5 моль/л. СОЭ 6 мм/час. Дата рождения 22 мая 2347 год. Состояние удовлетворительное. Время снятия показаний 25 мая 2347год. 6.00 по местному времени».
—Это Егор Васильевич. Не узнал?
Савелия бросило в жар. Ситуация явно выходила из-под контроля. За выходные он пару раз вспоминал о необычном пациенте, но решил, что всё это дело тех, кто повыше его рангом и положением. Про себя он считал проблему несколько надуманной и какой-то неправильной, что ли… Гораздо сильнее его интересовала проблема возраста новорождённых, в последнее время всё стремящееся к минимуму. Взять хотя бы того мальчика, родившегося в один день с этим Егором Васильевичем. Надо бы сходить в морг, посмотреть документы. Да и разговор с донорами-родителями предстоял нелёгким. Но всё это меркло перед данными монитора начмеда и видеокартинкой враз помолодевшего Егора Васильевича.
Хромов слегка кашлянул, обращая на себя внимание.
—И это ещё не всё, Савелий…- он помолчал, выдерживая изумлённый взгляд акушера, потом досадливо качнул головой и продолжил:- Время как будто сошло с ума. Ты ничего необычного не замечал случаем? Часы, например, твои правильно идут?
Савелий вдруг вспомнил. Действительно, за последние пару суток и наручные часы, и настенные дома, и дата на персональном компьютере вели себя странно. Странно, но стабильно: каждый день время смещалось назад на три минуты. И это с учётом каждодневной автоматической синхронизацией. Не вникая особо в проблему, он посчитал это обычным сдвигом системы, которая регулирует общемировое время, учитывая неровное количество часов с минутами в сутках.
Хромов понимающе кивнул:
—Да, именно так. Система даёт периодический сбой. Но этот сбой на удивление стабилен. Почти трое суток специалисты бьются над разгадкой, вот и нас подключили.
—В каком смысле?
—Наш роддом теперь является одним их филиалов Центрального НИИ Системы Управления. К сожалению, все, кто как-то имеет или имел отношение к появлению Егора Васильевича, отныне не имеют права покидать территорию клиники.
Слова начмеда прозвучали, как гром среди ясного неба.
—Палата, где находится подопытный, опечатана, и вход в неё запрещён. Егор Васильевич сам проводит обследования под надзором специалистов и при помощи вспомогательного оборудования сдаёт необходимые анализы.
—Полагаете, что он чем-то болен, и это может быть заразным?
Хромов досадливо махнул рукой.
—Они там с ума сами посходили! Надо же такое придумать: Вирус времени! Да, сенсация, конечно же, имеет место быть, но это уже слишком! Учёные корпеют над данными и консультируются с нами только по общим вопросам.
—Каким же?
—Например, как обстоит дело с ускоренным процессом метаболизма у «больного», что он сам думает о происходящем и т.д.
—А…
—Егор Васильевич наотрез отказывается общаться с … «яйцеголовыми», как он выразился. Затребовал себе канал выхода в Сеть, и теперь только там и сидит. Продукты поглощает с умопомрачительной быстротой, и так же оперативно избавляется от их отходов. Все клетки его организма размножаются и отмирают в сотни раз быстрее обычного человека. По идее, стремительно молодея, он должен испытывать сильнейшие боли! Но этого нет!
—Мозг не допускает в сознание боль, чтобы не умереть от болевого шока?
—Я думаю, что его мозг вообще работает отдельно от организма.
—Как такое может быть?,- изумился Савелий.
—С ним,- начмед кивнул на монитор,- может быть всё, что угодно. По нашей просьбе Егор Васильевич регулярно снимает показания импульсов головного мозга, и результаты за три дня поражают.
Хромов вновь выдержал паузу, словно хотел, чтобы акушер довершил его мысль, но Савелий молчал.
—Помнишь, как психолог удивлялся явно ненормальной скорости адаптации сознания своего пациента?
Кивок.
—Новорождённый вёл себя так, как будто действительно прожил жизнь от рождения младенцем и умер в возрасте 72 лет. Скорее всего, так и было.
Заявление Хромова прозвучало настолько уверенно, что Савелий не сразу поверил своим ушам.
—За прошедшие три дня никаких изменений в его мозгу не произошло,- продолжил тот,- и мне кажется, я даже уверен, что Егор Васильевич сохранит способности мыслить чётко и ясно до самой своей кончины.
—Которая произойдёт через четыре дня,- неожиданно вставил акушер, всё так же изумлённо глядя на своё начальство.
—Да. Если ничего не изменится. Мы можем ожидать от Системы и какой-либо новой подлянки,- пожал плечами начмед.
—Неужели мы ничего не можем сделать? Будем просто наблюдать, как умирает человек, не проживший в этом мире больше недели?- нотка отчаяния не ускользнула от Хромова.
—В Этом мире,- с нажимом сказал он.
—Я так понимаю, наш случай уникален?
—Я не владею всей информацией,- ответил начмед,- но, думаю, если бы что-то подобное случилось где ещё, какая-нибудь весть до нас бы дошла.
Савелий помолчал, собираясь с мыслями. Приняв решение, он поднялся с кресла и спросил:
—Я могу с ним поговорить?
Хромов пожал плечами.
—Если Егор Васильевич сам этого захочет…
—Я попытаюсь.
Получив в ответ кивок начальства, акушер быстро покинул кабинет.
Возле палаты Егора Васильевича дежурило двое санитаров. Узнав от них, что связь с пациентом поддерживается через видеокамеры, Савелий прошёл в лаборантскую. Техник, скучающий возле мониторов взглянул на вошедшего и приподнялся, узнав старшего акушера.
—Я получил разрешение Хромова,- коротко проинформировал его Савелий и нетерпеливо присел на кресло перед манипулятором.
Егор Васильевич всё так же сидел возле компьютера и внимательно всматривался в экран. Изредка делал какие-то пометки в лежавшем на столе блокноте. Рядом к клавиатурой стояла тарелка с остатками еды и стакан с тонизирующим напитком.
—Здравствуйте, Егор Васильевич, - сказал в микрофон Савелий.
Пациент повернулся к камере слева от себя и встретился взглядом с молодым врачом. Лицо того было незнакомым. Егор Васильевич не считал себя специалистом по физиономистике, но сразу отметил несколько эмоций, отчётливо читающиеся на лице врача. К тому же этот явно не был из «яйцеголовых». Растерянность, заинтересованность, некоторая взбудораженность и явный восторг молодого учёного прямо исходили от человека в белом халате.
—И вам не хворать,- буркнул он в ответ.
—Как вы себя чувствуете?- Савелий решил начать со стандартного вопроса и сразу понял, что ошибся. И без того недовольный взгляд пациента сразу поскучнел, он отвернулся к своему компьютеру и продолжил работу.
—Меня зовут Савелий, я являюсь старшим акушером этого роддома. Вы родились как раз в мою смену,- затараторил молодой специалист, опасаясь провала,- к сожалению нам так и не довелось побеседовать с вами… Учитывая сложившуюся ситуацию, мне закрыли доступ к вашему обследованию, но… Я хочу вам помочь, но не имея оперативных данных…
—Вечно у вас молодых сразу много вопросов,- перебил его голос пациента,- Насчёт самочувствия-это вам туда,- он кивнул в сторону стойки с приборами в углу палаты,- там всё есть. А если помочь хотите, тут я вас огорчу. Жить мне осталось около четырёх дней. Да вы это и сами, поди, знаете.
—Ваш случай уникален…
—И поэтому я — чужак в вашем мире,- Егор Васильевич уставился в камеру, встретившись взглядом с Савелием,- Ваша Система меня просто выталкивает, и рано или поздно это её удастся. Знаете,- тут он вновь развернулся в кресле лицом к камере,- я перелопатил кучу информации в Сети, долго анализировал данные и очень сильно поражён творящимся. Мой разум не готов принять и понять всё, что управляет вами. На первый взгляд всё у вас довольно неплохо. Войн нет, роста населения нет, энергии бесплатной хоть отбавляй! Вы смогли обуздать атомную энергию и направить её в мирное русло, полностью подчинив себе. Это, конечно здорово, но вот остальное… Ваше отношение к жизни человека мне никогда не понять. Учитывая, мягко говоря, необычную специфику рождения людей, я ошеломлён куда сильнее, чем вы сами в тот момент, когда я появился здесь. Я понял принцип репродукции человека в вашем мире, даже выяснил, почему большинство людей рождаются с какими-либо патологиями.
—Выработка иммунитета,- автоматически вставил Савелий.
—Верно. Никто у вас практически не болеет, и это здорово! Но! Я не могу принять тот факт, что вы спокойно наблюдаете, как умирают дети! И дело не в тех, кому подошёл срок, хотя и в них тоже… Каждый день рождаются дети, которым суждено вскоре умереть и вы практически ничего до сих пор не сделали. Даже не выяснили толком, почему так происходит! Зато, когда явился я, тут же согнали кучу ненужных «яйцеголовых», что носятся со мной, как… И у них тоже ничего не выйдет, потому что ваша хвалёная Система дала нехилый такой сбой и никто к этому оказался не готов!
Каждое слово Егора Васильевича било в цель. Савелий по праву считался хорошим специалистом в своей области, многое знал из других областей медицины. Но справедливо считал, что каждый должен заниматься своим делом, в котором он является профессионалом.
—Да, наши учёные пока не могут ничего поделать с детской рождаемостью,- возразил он,- но это временно, я уверен!
—Хана вам,- вдруг произнёс пациент, и прозвучало это пугающе уверенно.
—Почему?
Голос Савелия упал до шёпота. В первые мгновения он решил, что это шутка. Лицо же Егора Васильевича выражало лишь озабоченность.
—Я это понял ещё позавчера, когда обнаружил, что за ночь резко помолодел. А пришедшие позже «яйцеголовые» тут же максимально изолировали меня и, так сказать, попытались изучить. Что ж, я их не осуждаю, но и не позволю над собой проводить опыты. Анализы– пожалуйста, а больше– увольте.
—Яйцеголовыми вы называете наших учёных?- поинтересовался акушер.
— И ваших и наших,- пожал плечами пациент.
— Вы что собираетесь делать?- Савелий понял, что неожиданно для себя тянет время, ибо предыдущее заявление пациента не выходило у него из головы.
— Я?- изумился Егор Васильевич,- простите, но думал, вам понятно, что ничего ни вы, ни я сделать не сможем.
Савелий решительно обернулся к технику за спиной.
—Можете позвать кого-нибудь из…специалистов ЦНИИ?
Техник равнодушно кивнул головой и щёлкнул клавиатурой коммуникатора. Тем временем, Егор Васильевич вернулся к работе в Сети, забытые, было, бутерброд и стакан тоника вновь перекочевали в его руки.
—Мне необходимо попасть в палату,- не дав сказать вошедшему через пару минут высокому худощавому мужчине даже слово, Савелий нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
—Старший акушер Савелий Дорогов?- ничуть, казалось не удивившись, осведомился вошедший.
—Извините,- акушер не испытывал стыда, да и правила субординации в данном случае он не собирался соблюдать. Начальник у него был один—Хромов.
Ученый с любопытством посмотрел на молодого уже врача. Знавал он таких, хоть и не терпел излишней горячности. В любом возрасте. От начмеда он получил все сведения о работающих здесь врачах и помнил, как именно тот характеризовал Дорогова. Проблема непонятного и уникального пациента стояла остро как никогда, и свежий взгляд не помешал бы в её решении.
—Инженер-биолог ЦНИИ Евдокимов,- отрекомендовался он,-в вашей просьбе есть один досадный момент: не думаю, что Егор Васильевич согласится вас принять. Нас он, по крайней мере, полностью игнорирует.
—Может, спросим его самого?
Короткое пожатие плечами, и Евдокимов отступил назад, слегка театральным жестом махнув в сторону монитора.
—Егор Васильевич, вы можете меня принять у себя в палате?- Савелий с надеждой смотрел на обернувшегося пациента.
Тот медлил с ответом, и акушер быстро добавил:
—А то мы с вами даже толком и не познакомились. Да и через монитор как-то неудобно беседовать.
—Валяй,- был короткий ответ,- только недолго. Времени у меня сам понимаешь…
Хоть кондиционеры и ароматизаторы работали на полную мощность, но и они не до конца справлялись с запахами в палате. Егор Васильевич не обращал на это никакого внимания, а вот Савелий невольно сморщился: продукты отходов жизнедеятельности в связи с ускоренной в десятки раз регенерацией оставляли свой след, мощными флюидами витая в воздухе.
—Наконец-то мы с вами встретились воочию,- произнёс Савелий, присаживаясь на стоявшее рядом со столом кресло,- Как я уже говорил, меня зовут Савелий Иванович, старший акушер роддома. Вы родились как раз перед моей сменой, но пообщаться нам не дали. К сожалению…
—Перерождение,- буркнул вдруг пациент, не отрывая взгляд от монитора компьютера.
Савелий ждал продолжения, но тот молчал, быстро что-то набирая на клавиатуре. Спустя пару минут его лицо вдруг резко приобрело фиолетовый оттенок, и он сорвался с места и бросился к дверям санузла, оставив акушера одного.
Савелий замер в ожидании, рассматривая обстановку палаты, как взгляд остановился на мониторе, где застыла картинка, которую рассматривал пациент.
Он узнал помещение морга, где проходила обычная процедура ухода. Несколько столов с маленькими телами умирающих, от которых в стороны уходили провода приборов, и обслуживающий персонал, в числе которых он узнал и себя. Это была одна из ознакомительных записей для поступающих интернов. Где её откопал Егор Васильевич— неизвестно. От нечего делать Савелий включил воспроизведение. Работа шла в обычном режиме. Вот на одном из приборов изменились очередные показатели, и тонкая линия с характерным писком оповестила акушеров об очередном уходе. Тут же один из врачей зафиксировал время и принялся отключать застывшее тельце от приборов жизнеобеспечения. Накрыв его белоснежным полотном, акушер отошёл от стола и вернулся к наблюдению за остальными столами.
—Чудовищно,- услышал Савелий за спиной голос. Он обернулся и увидел злые глаза пациента. Тот тяжело дышал, пот тёк по его лбу, руки сжались в кулаки и ощутимо дрожали. Савелий было дёрнулся за успокоительным, что хранилось в шкафчике возле койки, но тут Егор Васильевич глубоко вздохнул и, положив руку на плечо акушера, сел рядом.
—Я всё равно к этому не смог бы привыкнуть,- он кивнул на экран.- Для вас это нормально, для меня—нет. Я понимаю, что более гуманной смерти для человека сложно придумать. В моём мире человек почти до самого конца осознаёт себя живым, и страх перед смертью преследует его постоянно. У вас же несмышлёные дети покорно ждут конца, не понимая, что происходит… В этом то и есть весь ужас… Я видел, как проводят стариков в последний путь, за ними ухаживают и подбадривают, и они понимают всё, так же и то, что прожили долгую и насыщенную жизнь, оставив после себя много хорошего или плохого, полезного или нет. Но дети!
—Я пытаюсь вас понять, Егор Васильевич,- проговорил Савелий, поражённый словами пациента.- Я теперь в полной мере осознаю, как вам тяжело здесь находится, и что вы чувствуете, зная, сколь мало времени вам осталось жить.
Последующий смех удивил Савелия. Он посмотрел на пациента, и увидел в его глазах настоящее, а не мнимое веселье.
—Вы находите это смешным?!
—О, мой юный друг, не в этом дело,- отсмеявшись, сказал Егор Васильевич.- Перерождение.
Он интонацией выделил последнее слово и окинул внимательным взглядом акушера. Затем пожал плечами:
—Судя по всему, я попал на реинкарнацию в ваш мир,- сказанное не было новостью для Савелия, такие варианты жизни после смерти исповедовали некоторые немногочисленные религиозные образования, но он слушал дальше.
—А раз это произошло один раз, значит, произойдёт и снова. По крайней мере, я на это надеюсь. Одного понять не могу— почему я возродился в собственном теле? Ведь в инкубатор был заложен генетический материал моих доноров-родителей, не так ли?
Савелий задумался и, помедлив с ответом, всё же ответил:
—Это одна из многих загадок, я, если честно, и сам собирался проанализировать данные закладки и…
—Ничего не найдёте,- перебил его Егор Васильевич. Его эта манера уже стала немного раздражать, но потерпеть придётся.
—«Яйцеголовые» всё уже прибрали к своим рукам, но и они ничего не обнаружат.
—Почему?
—Сбой произошёл, скорее всего, в самый последний момент. Ваша Система «глюкнула» на один короткий миг. Но это спровоцировало целую цепочку изменений во всём мире. Пока это коснулось сбоя во времени, вы же уже в курсе? И продолжится дальше, а закончится…
—С вашей смертью,- вставил Савелий, у которого в мозгу что-то щёлкнуло, промелькнула мысль-понимание чего-то очень важного. Он посмотрел на понимающую ухмылку пациента, который и не обратил внимания на то, что его тоже перебили. Видимо, у него была такая манера общения, и Савелий решил более не заморачиваться на этот счёт.
—Да, вы правы. Но и это ещё не всё. Не могу с точностью утверждать, но изменения в вашем мире только начались. И причиной этому—моё рождение. Сейчас Система пытается вернуться в прежнее, заданное русло. Поэтому я так быстро ухожу из мира.
Савелий был совершенно обескуражен. Казалось невероятным, чтобы обычный человек смог понять и проанализировать прорву информации, причём, сделать на её основе удивительные, но логичные выводы.
—У вас всё на лице написано,- усмехнулся пациент,- да, я не стал в одночасье специалистом в генетике, физике и т.д. Но в своё время я был неплохим инженером старой проверенной годами школы, поэтому могу сложить дважды два. Тем более, что есть подтверждения моим заключениям.
Тут взгляд Савелия упал на стопку лежащих на столе бумажных листов. Печатные строчки текста перемежались колонками цифр, кое-где подправленные обычными чернилами. Егор Васильевич проследил его взгляд и кивнул:
—Это мои выводы. Я их ещё не закончил, но постараюсь успеть, сколько смогу. И мне понадобиться ваша помощь.
—Я весь во внимании,- мгновенно подобрался акушер, в уме уже потирая руки от предвкушения.
—Не спешите. Чуть позже мы должны ещё встретиться. Я разрешу вам посетить меня. Если, конечно, меня не уберут отсюда раньше. Пресловутый «вирус времени» всё ещё на устах у «яйцеголовых»?
—Надо полагать, да… А откуда у вас эта информация?
—Ваши защитные программы—просто смех один. Правда, что-то совсем уж секретное мне не удалось взломать, но Система немного поддаётся.
—Как вы узнали про Систему?
—Единая Система Контроля,- чуть не по слогам произнёс Егор Васильевич,- забавная штука. Не берусь судить, но отдать практически всю свою жизнь одной, пусть и отлаженной системе—не лучшая идея. У вас даже политическая обстановка ею регулируется. Единственное, что ей не подвластно—религия. То-то отец Михаил аж бородкой своей затряс, когда я по незнанию заикнулся о других возможных религиозных учениях! А их ведь немало! Пусть они мало что решают, и паства их немногочисленна, но они есть. Таков закон любого государства, не только вашего—без оппозиции власть неполноценна.
—А как обстоит дело с этим в вашем… мире?- осторожно поинтересовался Савелий.
—Судя по тому, что мне напел всё тот же отец Михаил, и по некоторым фактам,- пациент кивнул в сторону компьютера,- мир то один и тот же! И попал я к вам из далёкого прошлого. Это, конечно, не параллельный мир, но в общую теорию существования пространственно-временных потоков укладывается. Поэтому, неважно, куда точно я переместился: из прошлого своей планеты или ещё откуда-нибудь… А что касается вашего вопроса, то всё изложу специально для вас вот здесь,- пациент хлопнул ладонью по стопке бумаг.
В кармане халата пискнул телефон. Савелий глянул на экран и с сожалением вздохнул.
—Мне пора. Надеюсь на скорую с вами ещё одну встречу, Егор Васильевич… Последний вопрос,- спохватился вдруг он, уже вставая с кресла:- Что вы имели в виду, когда сказали, что «вам хана»?
—Система же рушится,- удивился тот,- пусть и не сильно заметно, но всё же.
—Но вы же сказали, что это закончится с вашей смертью?
—Поговорим об этом в следующий раз, Савелий Иванович. Всего доброго.
Егор Васильевич повернулся к экрану компьютера, намереваясь продолжить работу.
* * *
Савелий Иванович Дорогов бессильно откинулся на спинку кресла и, ткнув кнопку селектора, затребовал двойную порцию кофе. Эти два дня вымотали его так, как никогда раньше. Даже во время стажировки, когда он мотался по всем отделениям городских роддомов и собирал различную документацию для выпускного проекта, он так не уставал. Сейчас же его молодой уже организм требовал отдыха. А до выходных ещё ого-го! Хотя, какие там выходные! ЦНИИ пока не выпускает никого из сотрудников даже во двор. Начмед лютует и потрясает своими связями, грозя всеми карами, но, после одного звонка «сверху», и сам успокоился.
Савелий делал неоднократные попытки встретиться с Егором Васильевичем, но «яйцеголовые» (тут он усмехнулся) полностью блокировали все связи с пациентом. Даже Хромов разводил руками: мол, тут я бессилен. Единственное, что удалось узнать, так это то, что Егор Васильевич жив и выглядит теперь уже на 20 лет. В конце концов, Савелий перестал штурмовать начальство, погрузившись в свою работу, которой накопилось много. Последней попыткой приобщиться к расследованию дела необычного пациента, было обращение к представителю ЦНИИ, окопавшемуся в лабораториях роддома. Так акушера даже на порог не пустили… Теперь Савелий не был уверен, что Егор Васильевич сдержит слово и поговорит с ним ещё раз.
После того, как Савелий покинул палату, его тут же прибрал к рукам Евдокимов. Тот самый инженер-биолог ЦНИИ. Такому допросу молодой врач не подвергался ещё ни разу! И все попытки объяснить въедливому учёному, что есть запись всей беседы с Егором Васильевичем, и там вся информация, ни к чему не привели. Евдокимова интересовало всё: настроение пациента, его выводы, планы, даже интонации голоса во время разговора. И больше всего его мучил вопрос: почему тот впустил к себе именно Дорогова, и столь откровенно с ним беседовал? Дав все ответы более-менее правдиво, Савелий был милостиво отпущен.
Потом был вызов начмеда с ворохом отчётов, затем ненужная никому беседа по скайпу с родителями-донорами Егора Васильевича. Правда, они пригрозили судом, после того, как акушер объяснил им, что сбой во время рождения их плода, разрушил их планы по получению компенсации за гражданский вклад в увеличение населения страны. Такое бывало иногда, правда процент нерождаемости плода очень невысок. В том случае доноры получали тоже своего рода компенсацию, но в разы меньшую, нежели ту, которая полагалась им при удачном процессе.
Стук в дверь отвлёк его от размышлений, и он взглянул на вошедшего. Интерн Дмитрий молча приблизился к столу врача и положил на него флешкарту. Савелий вопросительно изогнул брови.
—Отчёт, что вы просили, Савелий Иванович.
—По рождённому мальчику три дня назад?
Дмитрий сокрушённо вздохнул:
—Извините, меня отвлекли. Хромов сделал из меня мальчика на побегушках. Последнее время только и бегаю от отдела ЦНИИ к его кабинету.
—Шпионишь что ли?,- подался вперёд акушер.
Интерн огорчённо махнул рукой.
—Какое там! Такое впечатление, что спецы отдела только наблюдают. Много читают, что-то анализируют… Ничего интересного.
—Думаю, Хромов даже из этого «неинтересного» что-нибудь извлечёт для себя полезное,- задумчиво произнёс Савелий,- Что там по мальчику?,- кивнул он на флешку.
—Отправили в бокс изолятора.
—В смысле?! Почему сразу не в Академию?
—Думаю, что таков приказ ЦНИИ. До сих пор же наш роддом в изоляции. Новости и те с трудом удалось в Сети нарыть. Немного, правда.
Савелий мысленно хлопнул себя по лбу. За всей этой беготнёй он про новости то и забыл. Неужели так до сих пор в СМИ царит тишина? Ведь скрыть сбой Системы невозможно!
—А никто ничего и не скрывает,- то ли Дмитрий прочитал мысли акушера, то ли Савелий произнёс последнюю вслух.
Дмитрий указал на отчёт:
—Там всё: и по мальчику, и по новостям тоже. Я сделал подборку самого интересного.
—Спасибо, Дима. Ты хорошо поработал. Надеюсь, скоро отдохнём…
—Придётся ждать кончины Егора Васильевича,- цинизм, прозвучавший в голосе интерна, немного покоробил Савелия, а тот продолжил:- Вот, если бы его забрали в ЦНИИ, да там бы себе изучали на здоровье! Его, кстати один раз пытались вывести из палаты.
—И?-заинтересовался акушер.
—Ничего. Тот пригрозил им, что заразит всех вирусом, и ничто уже не спасёт!
—Вирус времени?- невольная улыбка осветила лицо Савелия.
—Ага. Видимо это только нас с вами смешит. Глава спецов же на полном серьёзе всё воспринимает.
На столе пиликнул внутренний селектор.
—Дорогов, зайди ко мне через полчаса,- голос начмеда резанул слух,- и ближайшее время ничего не планируй!
Интерн понимающе кивнул и покинул кабинет, оставив Савелия в раздумье. Решив не терять времени даром, он вставил флешку в компьютер и стал просматривать материалы, подготовленные ему Дмитрием.
Ровно через тридцать минут он появился у начальства и имел удовольствие видеть взмыленного и жутко недовольного Хромова, который что-то яростно доказывал инженеру-биологу Евдокимову. Обернувшись на вошедшего без стука Савелия, тот сделал предостерегающий знак начмеду, и Хромов замолк.
—Здравствуйте. Проходите, Савелий Иванович,- пригласил акушера биолог ЦНИИ.
—Я весь внимание,- с готовностью ответствовал тот, присев на краешек стула для посетителей.
Хромов проглотил выпад и молчал.
—Буду краток,- начал Евдокимов,- так как у нас мало времени.
Савелий кинул взгляд на настенные часы. Время отставало ровно на пять минут. Инженер-биолог проследил взгляд акушера и кивнул.
—Самое интересное, что часы в палате Егора Васильевича выдают правильное время. Вы два дня назад не обратили на это внимание, а зря. Поэтому так называемый «вирус времени»—не выдумка и не бред наших специалистов. Но речь сейчас не об этом. По нашим расчётам уход пациента состоится менее, чем через два дня. И Егор Васильевич изъявил желание, чтобы именно вы, Савелий Иванович возглавили эту процедуру.
Целую минуту акушер сидел с недоумённым взглядом. Оба начальствующих ждали, не говоря ни слова.
—Я готов,- отмер Савелий,- и даже не буду спрашивать, почему именно я. Если таково желание пациента…
—Мы были против,- перебил его Хромов.- Но, так как ты довольно близко общался с ним, решили пойти вам навстречу.
—Кстати, Егор Васильевич обещал вам отдать свои исследования, что он провёл за это время,- заметил Евдокимов.- Рассчитываю на ваше благоразумие.
—Пока на руках у меня ничего нет,- пожал плечами Савелий,- Да и рано об этом говорить. Не думаю, что наработки обычного инженера, коим является Егор Васильевич, могут быть полезными ЦНИИ. Он же всё таки не специалист в области генетики…
—Неважно,- поморщился Евдокимов.- Вы согласны? Если да, то вам пора готовиться. Отдохните несколько часов и приступайте к организации. Вам будет выделена отдельная процедурная и один помощник. Мы будем следить за процессом через видеокамеры и держать постоянную связь. Позже я подробнее вам всё объясню.
—Завтра с утра пойдёшь к Егору Васильевичу в палату. Он назначил тебе предварительную встречу,- добавил Хромов,- надеюсь, ты не подведёшь всех нас. Свободен пока.
Немного озадаченный Савелий молча покинул кабинет начальства.
* * *
Вентиляция всё так же с трудом справлялась с тяжёлыми запахами. Савелий с некоторым изумлением смотрел на мальчика лет десяти, который, свесив короткие ноги с высокого компьютерного кресла, смотрел на монитор. «Он что, никогда не отдыхает»?- подумалось акушеру.
—Проходи,- высоким дискантом проговорил… Егор. Когда он повернулся, Савелий изумился выражению его лица. При других обстоятельствах он посмеялся бы серьёзному взгляду, никак не вязавшемуся с детским лицом, но теперь…
—У нас мало времени,- эта фраза, несмотря на ситуацию, неожиданно вызвала смех у Савелия.
—В последнее время я часто слышу это,- пояснил он, хотя Егор не обратил на смешок внимания.
Савелий невольно покосился на часы в палате, и отметил правильность показаний. Они полностью совпадали с показаниями пятидневной давности.
—Почти всё, что я тут наработал за эти дни—полная чушь,- пациент кивнул на стопку распечатанных листов.- Но вам это может быть интересным. Потом почитаете.
Савелий присмотрелся: на самом верху стопки лежал лист с цветным графиком. Линия то стремительно взмывала вверх, то опускалась вниз. А крайняя верхняя точка была обведена маркером. Егор взял в руки лист и ткнул пальцем в точку.
—Это время моей смерти,- лаконично заявил он.
—Вы всё рассчитали? Но зачем? Для этого есть другие специалисты.
—Вы думаете, что эта точка—конечный пункт?- серо-стальные глаза пронзительно смотрели на Савелия.- Как вы думаете, что произойдёт потом?
Акушер лишь пожал плечами:
—Мне никто из начальства ничего не объясняет. Что они там изучали, и до чего додумались—мне неизвестно.
—Это хорошо,- кивнул мальчик,- Я лично полагаю, что сбой достигнет своего апогея, а вот потом…
Савелий ждал продолжения. Он вдруг почувствовал, что устал уже от всей этой ситуации. Да и Егор, по-видимому, тоже. Огонёк интереса, что полыхал в его глазах в прошлую встречу, начал тухнуть. Но вот страха перед неотвратимостью смерти там до сих пор не было.
—У меня к вам большая просьба, Савелий Иванович. Мне глубоко наплевать на то, что происходит с вашим миром. Мало того, что он мне не родной, я чувствую, как он выталкивает меня. Но что-то сдерживает… Не знаю, но надеюсь всё изменится в лучшую сторону,- он провёл рукой по лбу, стирая выступившую испарину,- Так вот. Я не случайно просил, чтобы вы помогли мне завтра. Именно помогли. Я просмотрел много записей процесса ухода, и вы завтра сделаете одну вещь. Вернее, не сделаете…
—Что именно?- с нетерпением спросил Савелий.
—Не отключайте моё тело от аппаратуры. Констатируйте время смерти и фиксируйте всё, что будет происходить дальше. Но не отключайте меня. Вы слышите, ни в коем случае!
—Но…- замешательство Савелия неожиданно развеселило Егора, и он залился весёлым детским смехом.
Акушер молчал, обдумывая слова пациента.
—Согласен. Мне сообщить о вашей просьбе начальству?
—А вы думаете, они о ней не в курсе?- Егор указал глазами на камеру видеонаблюдения,- они согласятся, никуда не денутся. У вас нет другого выхода. И не спрашивайте меня о последствиях. Я понятия не имею, что произойдёт дальше, но помните о моём требовании. Могу на вас положиться?
—Я уже дал согласие,- осторожно произнёс Савелий.
—Тогда заберите это,- Егор подхватил в руки стопку распечаток и сунул её акушеру,- Мне туда добавить нечего. Да…- помолчал он и добавил нехотя, как будто сомневался:- переведите свои часы на правильное время. Только свои. Зачем—не спрашивайте. Пока не уверен, просто сделайте.
Савелий снова кивнул. Почему бы и не сделать? То, что пациент задумал какой-то эксперимент, он понял сразу. Только что он мог сделать?
По пути в свой кабинет он продолжал думать о странной просьбе пациента. Однако, на просьбу он согласился, да и начальство вкупе с ЦНИИ скорее всего в курсе и будут всячески этому эксперименту способствовать. Тем более, что Савелий был уверен в полном непонимании происходящего как со стороны начмеда и персонала, так и пресловутых «яйцеголовых».
* * *
Процедурная была стерильна, как обычно впрочем. Яркие лампы освещали не только операционный стол, но и каждый уголок помещения. Камеры были установлены, где только можно. Интерн Дмитрий, коего вытребовал себе Савелий, неуверенно озирался вокруг, но увидев ободряющий кивок акушера, постепенно успокоился.
Процедура шла своим чередом. Показатели состояния лежащего на столе ребёнка отображались на мониторах. Всё шло, как обычно. Егор дышал через трубки аппарата ИВЛ, маленькое сердечко билось со скоростью 180 ударов в минуту. Показатель был слегка выше нормы, но Савелий не заострял на этом внимания. Он ждал. В этом и заключалась его работа. Обычно уход занимал довольно продолжительное время, но с этим пациентом всё было не так.
Писк аппарата не был неожиданностью, но всё же резанул слух, заставив вздрогнуть и врача и интерна. Дмитрий было дёрнулся к аппарату, но его удержал Савелий. Он внимательно смотрел на тонкую линию и не шевелился.
—Савелий Иванович,- дёрнул его за рукав халата Дмитрий.
Акушер обернулся. Интерн показывал на электронное табло настенных часов. Вместо привычных чисел на нём мелькали различные цифры, непрестанно сменяя друг друга. Савелий изумлённо наблюдал за странным явлением, и не сразу услышал голоса, доносившиеся из динамика.
—Отключайте аппараты!- Евдокимов повторял одно и тоже, а Хромов пытался воззвать к благоразумию инженера-биолога:- дайте им закончить самостоятельно!
Дмитрий снова дёрнулся к столу, но Савелий неожиданно рявкнул на интерна:
—Ничего не трогать!
Не обращая внимания на приказы начальства, он смотрел на лежащее тельце младенца. Дыхания не было, глаза мальчика были закрыты. Савелий спохватился и глянул на свои наручные часы. Они исправно показывали время.
Аппарат снова пискнул, и все одновременно уставились на импульс, изломанной полосой скользнувший по экрану. Ещё один, и ещё! Второй монитор выдал очередные показания: пульс 80, давление 70/40. Тело младенца судорожно дёрнулось, и Савелий метнулся к нему. Быстрыми движениями он отключил аппарат ИВЛ и извлёк трубку изо рта. Ребёнок внезапно закашлялся, и процедурную огласил резкий крик.
—Что это!?- интерн Дмитрий остолбенело смотрел на действия акушера.
—Крик новорождённого,- был ответ.- Срочно неонатолога в процедурную! Готовьте реанимацию и палату интенсивной терапии! Всем специалистам—срочная мобилизация!
Его голос как будто что-то сдвинул с места. Ребёнок продолжал надрывно кричать, а Савелий стоял, и не знал, что делать дальше. Кроме осознания того, что Егор Васильевич был прав в своих изысканиях, кои он прочитал накануне процедуры, он понимал ещё одно—пациент жив! И он будет жить дальше!
Часы на стене внезапно «успокоились». Теперь табло показывало те же цифры, что и его наручные часы. И это угадал Егор Васильевич…
Процедурная наполнилась людьми. Каталку с младенцем выкатили в коридор, и погнали вперёд. Вокруг суетились все, кто отозвался на призыв акушера. Савелий попытался возглавить процессию, но его остановила чья-то крепкая рука.
—Там и без вас спецов достаточно, Савелий Иванович,- Евдокимов задумчиво глядел вслед кричащему младенцу.
—Почему он кричит?- Хромов был тут как тут.
—Крик новорождённого,- повторил Савелий,- я вам дам потом почитать его записи. Правда, в основном, там какие-то обрывки воспоминаний, описаний собственной жизни… Но есть и интересные выводы.
—Он это предвидел?- чуть не хором вопросили оба учёных.
Савелий пожал плечами:
—Сами поймёте. Потом. А я, пожалуй, поеду домой. Устал я сильно.
—Не так быстро,- Евдокимов сжал плечо акушера,- Я официально объявляю вам, что вы приняты в штат Академии Медицины при Центральном Исследовательском Институте. Пока в роли стажёра. Но с приличным окладом и, надеюсь, хорошими перспективами.
—У меня нет выбора, не так ли?- устало спросил Савелий, но ответа не дождался.
Освободившись от инженера-биолога, он побрёл по коридору по направлению к реанимационному отделению. Ему захотелось ещё раз взглянуть на новорождённого. И никто не посмеет его остановить!
Прямо перед ним дверь реанимационной палаты отворилась, и он столкнулся с каталкой. Неонатолог неодобрительно покосился на акушера, но чуть посторонился, пропуская Савелия вперёд. Акушер посмотрел на маленькое тельце мальчика и встретился со взглядом серых глаз.
Егор смотрел на Савелия внимательно, совсем как взрослый человек. Акушер поинтересовался у врача:
—Как он?
—На удивление вполне нормальный ребёнок,- неонатолог пребывал в лёгком шоке, но профессионализм не давал ему повода дать слабину,- его переводят в Академию. Через сутки. Вы же не откажетесь рассказать мне что, собственно произошло?
—Потом,- отмахнулся,- всё потом.
Врач нисколько не обиделся, лишь сочувственно покачал головой.
—Пойду я. Держите меня в курсе,- Савелий повернулся уже к выходу, как ребёнок на кушетке издал какой-то кряхтящий звук. Молодой стажёр Академии вновь встретился с ним глазами, и застыл на месте.
Он был готов поклясться на месте, что младенец ему подмигнул!
Конец.