Сегодня я начинаю свой Бессмертный батальон... Война коснулась моих предков с обеих сторон, но мне интереснее судьба моих бабушек и прабабки с отцовской стороны. К сожалению, у меня не сохранились фотографии, точнее они мне не достались по воле... Но это совсем другая история...
Итак, поехали...
«Причудливо сплетает жизнь полотно женской судьбы, зачастую соединяя воедино, казалось то, что соединиться никогда не сможет, потому что сливается несовместимое и непересекающееся вопреки законам логики», - такая несколько запутанная мысль пришла в голову немолодому господину, стоявшему на палубе океанского лайнера... С чего он вдруг пришло это в голову? А потому, что болело сердце любящего отца за судьбу младшей дочери, оставшейся в голодной городе посреди хаоса и страха перед неизбежностью…
Жила в столице Российской империи, городе Санкт-Петербурге, семья: муж, жена и трое детей. Младшая, Фаина, появилась на свет в мистическое время, на рубеже веков, в тысяча девятисотом году. Девчушка родилась, когда старшие уже подросли и родители даже не думали о детях, скорее уже начали задумываться о том, что скоро появятся внуки... И вдруг нежданная радость – последыш. Девочка: самая младшая, и, как водится, самая любимая; счастье, подаренное, когда его уже и не ждали.
Семья была дружной, жила в хорошем доме, в центре столичного города. Дети получали достойное образование. Глава семьи, Михаил Семенович, слыл человеком состоятельным, представителем купеческого сословия. Младшую дочурку баловал, как мог, а жена ему только потакала.
С младенческих лет Фаина уверовала, что Земля крутится лишь нее одной: настолько привыкла быть всеми любимой, а ее и, правда, все любили: лучшая ученица в классе, красивая, кареглазая, миниатюрная девочка с добрым, уживчивым, дружелюбным, непоседливым характером. Малышка считалась заводилой и выдумщицей и дома, в кругу семьи, и среди подружек в гимназии. Казалось, ничто и никогда не сможет изменить ее жизнь. Даже война, внезапно ворвавшаяся в устоявшуюся жизнь дружного семейства летним днем 1914 года, поначалу ничего не изменила, но это продолжалось недолго. Проводили на фронт старшего брата, сестра Лида поступила на службу в госпиталь, и только жизнь Фаины оставалась прежней: родители, подруги, книги, стакан теплого молока на ночь. Разве что девочка отчаянно скучала по брату и по любимой сестренке, которую стала видеть значительно реже.
Шло время, и однажды наступил день, изменивший всю ее жизнь. Фаина от нечего делать придумала новую затею: помогать раненым. За помощью она обратилась к маме и Лиде; те подумали, посоветовались с отцом и решили, как это было всегда, помочь своей девочке. В один из дней, когда сестра дежурила, Фаина пришла в госпиталь одна: в последний момент подруги отказались принимать участие в ее затее, а ей стало стыдно отступать. Лида отвела сестренку в офицерскую палату, где лежало много тяжелых пациентов, многие были подавлены случившимся с ними, и здесь помощь жизнерадостной, неунывающей девчонки пришлась как нельзя кстати.
Освоившись в палате, Фаина сразу увидела его: молодой парень, далеко не красавец, но что-то в нем привлекло ее с первого взгляда. Офицера звали Зиновием, родом был с Украины, с Полтавщины. В столице лечился после тяжелого ранения, а до этого воевал два года. До войны учился в Питерском политехе, собирался стать инженером, но теперь, после ранения планы изменились. Свою нехитрую историю жизни молодой офицер рассказал внимательной слушательнице в первый же день знакомства; утаил одну самую малость – политические убеждения в целях безопасности.
Девчонка ему приглянулась, и скоро парень уже скучал, если в назначенный час дверь палаты открывалась, но на пороге появлялись санитары или кто-то еще.
Фаина приходила к нему почти каждый день: ранение тяжелое, лечение затягивалось. И чем больше времени молодые люди проводили вместе, тем отчетливее понимали, что колесо фортуны оказалось на их стороне. Зиновий не признавался, но не давала ему покоя одна нерадостная мысль: не отдаст ему, выходцу из нищей еврейской семьи, чудом попавшему в столицу, а теперь и почти инвалиду, хоть и герою, свою любимую дочь состоятельный отец-купец.
Однако влюбленным, кажется, благоволила сама судьба… Наступил 1917, и завертелись неразрешимым клубком события, сплетающие трагические изменения в стране. В этом вихре Зиновий чувствовал себя на своем месте. Однако в семье Фаины год начался с трагического известия: погиб старший сын. Горе подкосило всех, а особенно отца, ведь именно Евгению он хотел передать свои налаженные дела. А скоро оказалось, что передавать-то и нечего. Девочки стали замечать, что родители все чаще и чаще ведут за закрытыми дверями спальни какие-то жаркие споры. Постепенно Лидия кое о чем догадалась, хотя виду и не подала, а Фаина, упиваясь предоставленной вдруг свободой, все больше времени проводила с Зиновием, выписанным из госпиталя и комиссованным вчистую. Девушка знала, что ее любимый страшно занят, но по-прежнему не задумывалась о роде его занятий, а он не хотел посвящать ее в свои дела; как и в мирное время девушку все старались оберегать, видя в ней несмышленыша.
Но однажды прозвучал гром почти среди ясного неба, если начало октября 1917 можно было считать таковым. В один из вечеров семья, как в старые, безвозвратно ушедшие, но такие добрые, несколько забытые времена, собралась за обеденным, практически пустым столом. Во время скудного ужина отец и объявил о своем решении: в ближайшее время семья покидает Россию. Затягивать с отъездом нельзя, иначе может оказаться слишком поздно.
- Я никуда не поеду, - вдруг стукнула кулачком по столу Фаина.- Я остаюсь здесь и выхожу замуж.
- Как же так, девочка моя?
- Когда ты успела?
- Как ты могла? Кто он?
Родственники заговорили одновременно, и девушка не успевала отвечать. Подумав, она сказала, разом поставив точку во всех возможных обсуждениях:
- Завтра я приведу его знакомиться, но предупреждаю: в любом случае я остаюсь в России!
Сказала - и сделала!
#современная проза
#моя Россия #прошлое и настоящее
#история моей семьи
Вечером следующего дня Зиновий впервые переступил порог дома любимой девушки. Только встреча вышла совсем нерадостной. Мужчины предпочли разговаривать наедине. Будущий муж решил взять инициативу в свои руки, тем более, талант оратора был отточен на митингах, но здесь тон беседе задать не получилось. Отец Фаины внимательно, не перебивая, выслушал красноречивый, несколько театрально-напыщенный монолог будущего зятя, а потом заговорил сам:
- Молодой человек, мне понятна ваша позиция. Вы гордитесь своей нищетой и тем, что вы еврей. Так, и я еврей, но принадлежу к тем, кого называют выкрестами. Да, я пришел к Православию и горжусь этим, это мое убеждение! Поверьте, я разделяю эту Веру, и вся моя семья. А еще горжусь нажитым, заметьте, собственным трудом, капиталом, образованием своим и своих детей. Я дорожу своей семьей, и в этом хаосе хочу уберечь своих девочек и дать им возможность выжить в том безумии, которое вы и вам подобные называете своей стихией. Моя семья, мои дочери – это единственное, что у меня осталось. А что можете дать Фаине вы?
Красноречивый жених сконфуженно молчал, а Михаил Семенович между тем продолжал:
- Зиновий, вы гордитесь тем, что бросили университет, посвятив свою жизнь борьбе, как высокопарно сказали, за свободу народа. А вы не задавались простым вопросом: готов ли народ к этой свободе? Что можете дать этому народу вы, Зиновий Слуцкий, студент-недоучка? Вы, извините, не в состоянии обеспечить любимую женщину, а замахиваетесь на огромную страну… Зачем? Коммунисты - беспросветные романтики, или расчетливые хитрецы. Смешные вы люди, но от этого смеха мурашки по коже бегут…. И живете вы и вам подобные даже не обманом, а скорее, иллюзиями… Но если вам это нравится, живите… Вы решили развалить страну, и даже это, черт возьми, ваше право…. У каждого из нас, к сожалению, своя правда, и мы с вами говорим на разных языках…Но зачем вам, Зиновий, Фаина? Объясните мне – я не понимаю…
Говорили они долго. Зиновий снова обрел красноречие, а Михаил Семенович оставался подчеркнуто доброжелательным и практичным. Он слишком хорошо знал свою дочь и давно уже понял, что его девочка сама решила остаться. Отец боялся за нее, понимал, что она калечит свою жизнь, но сломать ее судьбу не имел права.»К сожалению, она справится с этим сама», - вздохнул он и дал свое согласие:
-Я отдаю ее вам, Зиновий. Берегите ее… Господи, кому я это говорю… Зачем?
Через две недели Михаил Семенович с женой и Лидией уехали из Петрограда. Конечная цель их долгого и непростого путешествия была обозначена еще в тот памятный вечер, когда Фаина объявила о своем решении, - Канада. Прощание вышло тяжелым, но, несмотря на это, Фаина ощущала себя счастливой: она оставалась в любимом городе с любимым человеком. Знала ли она, что видит родителей и сестру в последний раз? Влюбленная девчонка не думала об этом: будущая жизнь представлялась ей светлой и радостной. А каким еще мыслится будущее потерявшим от любви голову семнадцатилетним девчонкам? Она в Петрограде, и здесь же, в этом городе, ее любимые Блок и Ахматова, а Зиновий рядом навсегда…
.. . Круговорот событий, закрутивший в крепкую спираль свой вихрь 25 октября 1917 года, увлек в самый центр Зиновия, а Фаина просто была рядом. Любому человеку важно знать, что его ждут, и это знание придавало сил, когда, казалось, их уже нет, им обоим.
В конце 1919 молодая семья уехала на Украину и осела в городе Лубны. Зиновий укреплял советскую власть, а Фаина, как могла, обустраивала быт и снова ждала, но теперь ее жизнь наполнилась новым смыслом – она ждала ребенка. Мальчик родился весной 1920 года, родители назвали малыша Евгением в честь погибшего старшего брата Фаины. Счастье молодой матери омрачала только невозможность сообщить о внуке родителям. Еще в Петрограде полгода назад она получила непонятно как дошедшую весточку из далекой Канады. У родителей все хорошо; Лида вышла замуж за местного парня и, кажется, ждала ребенка. Отец писал, что они с мамой очень скучают по младшей дочери, но даже не пытался звать ее к себе, понимая, что дочь не оставит мужа никогда. В этом же письме он написал какую-то странную, как показалось жизнерадостной Фаине, мысль о полотне судьбы, которая пришла ему в голову на корабле… Она долго думала над смыслом этой несколько запутанной фразы, но как всегда в ней победил оптимизм.
Теперь Слуцкие жили втроем. Нельзя сказать, что все у них складывалось легко и безоблачно, но они были дружной семьей. Женька рос на удивление здоровым, общительным ребенком, а его молодые родители мечтали о девочке, появление которой намечалось на сентябрь 1923 года. Во время беременности Фаина еще больше расцвела, только стал ее донимать навязчивый кашель, хотя она и не обращала на него внимания.
Малышка появилась на свет 23 сентября 1923 года, мать назвала ее Софьей. И все бы хорошо, но удача отвернулась от семьи: Фаина умирала…. В ноябре Зиновий похоронил юную жену. Ей исполнилось всего двадцать три…
Оставшись один с двумя маленькими детьми, инструктор горкома партии, прямолинейный, уверенный и предельно принципиальный, если не сказать, педантичный на работе, он вдруг впервые в жизни растерялся. Как жить дальше, не знал. Почему-то ни «Капитал» Маркса, ни статьи товарища Ленина не помогали…. Он, всегда боявшийся обуржуазиться, стеснявшийся происхождения жены, вынужден был взять няньку детям. Нянька оказалась мастерицей на все руки. Молодая украинская девчонка привела в порядок аскетичное жилье товарища инструктора, окружила лаской, вниманием и заботой детей, особенно крошечную Сонечку, а уже через год стала законной женой Зиновия.
В семье Слуцких вновь воцарилась гармония. Везло Зиновию с женщинами. Жили хорошо, дружно. Шло время. И вот уже инструктор стал одним из секретарей горкома партии. Выросший красавцем, похожий на мать, Евгений, разделял убеждения отца и трудился в горкоме ВЛКСМ. В армию он не попал по состоянию здоровья: так получилось, что не только красоту матери унаследовал сын, но и ее слабые легкие.
Сонечка, очаровательная, но некрасивая девочка, копия отца, взяла от матери легкий, уживчивый характер. Закончив школу, подалась в Харьков в медицинский техникум. Училась с удовольствием; на последнем курсе познакомилась с молодым курсантом, будущим военным переводчиком. Александр чуть было не пошатнул уверенность Сонечки поступать в мединститут; он увлек ее немецким языком. Девчонка разрывалась: никак не могла решить, чем ей заниматься. В конце концов, она решила, что врачу пригодится знание иностранного языка, и успокоилась.
В июне 1941 года Софья получила диплом с отличием и записью – фельдшер. Поступать в институт она собиралась там же, в Харькове. Осенью планировали сыграть свадьбу, как только невесте исполнится восемнадцать. Но все планы на будущее отошли в небытие тем страшным июньским воскресеньем. Сашу в тот день Софья видела в последний раз. А через несколько дней в один их харьковских военкоматов пришла напористая девчонка и, потрясая в воздухе новеньким дипломом, потребовала отправить ее на фронт. То ли она была красноречива сверх меры, то ли военком уже плохо соображал от усталости и недосыпа, но повестки ей добиться удалось. До ее восемнадцатилетия оставалось еще около трех месяцев.
Кто распорядился в небесной канцелярии? Наверное, душа матери, ставшая негласным ангелом-хранителем для этой некрещеной девчонки, комсомолки, атеистки, дочери секретаря горкома партии. Но повезло ей, с ярко выраженной еврейской внешностью, дважды: ее мобилизовали. И попала она в санитарный поезд, приписанный к одному из госпиталей в далеком Новосибирске. Софья стала отличным специалистом – в таких поездах да на войне люди учатся всему быстро. Правда, служила недолго. В Новосибирске познакомилась с немолодым уже военным юристом, влюбилась. Осенью 1942 года младший лейтенант медицинской службы Слуцкая, комиссованная по состоянию здоровья из вооруженных сил, прибыла с мужем к месту дальнейшего его прохождения службы в маленький районный центр в рязанской области, то есть в глубокий тыл.
В июне 1941 года Софья получила диплом с отличием и записью – фельдшер. Поступать в институт она собиралась там же, в Харькове. Осенью планировали сыграть свадьбу, как только невесте исполнится восемнадцать. Но все планы на будущее отошли в небытие тем страшным июньским воскресеньем. Сашу в тот день Софья видела в последний раз. А через несколько дней в один их харьковских военкоматов пришла напористая девчонка и, потрясая в воздухе новеньким дипломом, потребовала отправить ее на фронт. То ли она была красноречива сверх меры, то ли военком уже плохо соображал от усталости и недосыпа, но повестки ей добиться удалось. До ее восемнадцатилетия оставалось еще около трех месяцев.
Кто распорядился в небесной канцелярии? Наверное, душа матери, ставшая негласным ангелом-хранителем для этой некрещеной девчонки, комсомолки, атеистки, дочери секретаря горкома партии. Но повезло ей, с ярко выраженной еврейской внешностью, дважды: ее мобилизовали. И попала она в санитарный поезд, приписанный к одному из госпиталей в далеком Новосибирске. Софья стала отличным специалистом – в таких поездах да на войне люди учатся всему быстро. Правда, служила недолго. В Новосибирске познакомилась с немолодым уже военным юристом, влюбилась. Осенью 1942 года младший лейтенант медицинской службы Слуцкая, комиссованная по состоянию здоровья из вооруженных сил, прибыла с мужем к месту дальнейшего его прохождения службы в маленький районный центр в рязанской области, то есть в глубокий тыл.
6 января 1943 года, в Сочельник, снова привет от Фаины, в семье родился сын, Игорь. Уже после Победы Софья с мужем и маленьким сыном поехали на Украину. Всю войну она ничего не знала о своей семье и верила в чудо. В Лубнах ей рассказали о показательной казни, устроенной немцами еще в октябре 1941. Отец и брат отказались уезжать, когда город оставляли советские войска. Их повесили втроем: Евгения, Зиновия и его жену. У мужчин на груди были таблички с надписью: « Еврей. Коммунист», на груди женщины – «Жена еврея».
Чудо обошло Лубны стороной. Фаина выбрала дочь.
Теперь у Софьи оставались только муж и сын. Значит, надо жить ради них. Она и жила, как умела. В 1946 родила второго сына. Потом вышла на работу медсестрой в детский сад. Семье и мужу уделяла немного внимания: ей всегда была интересна общественная жизнь. Ею она и занималась с упоением. Не вышло из нее еврейской матери и жены. Время шло; дети взрослели; муж старел, и только Сонечка продолжала себя считать молодой и неотразимой. Семья постепенно уходила на второй план, но она считала это нормальным. Женщина проживала жизнь на полную катушку, и ничто не могло ей помешать!
В 1968 похоронила мужа, и прожила еще сорок лет. Прожила, любя саму себя, не унывая, потому что привыкла ко всему относиться легко. Как могло, хранило ее материнское сердце. И увлечение Фаины мистикой сыграло свою причудливую роль в жизни ее дочери.
Софья родилась 23 сентября 1923 года, ее муж в тот же день, но на тридцать лет раньше.
Их могилы рядом на старом кладбище, недалеко от шоссе под раскидистой березой. В тот холодный январский день 2008 года, когда тело Софьи предали земле, успокоилось сердце обеих женщин, матери и дочери.
Честно говоря, я никогда не была близка с бабой Соней... Несколько раз гостила у нее в детстве. Нечасто она приезжала к нам в гости. Она всегда была женщиной - праздником, самостоятельной, вернее независимой...