Уже третий месяц Мара с Мраком жили в избушке на окраине леса. Старая ведьма прежде, чем умереть, передав дар, посоветовала Маре учить заклинания, чтобы не терять зря время. Она пообещала, что к молодой ведьме скоро придут старшие наставницы и всему её научат. Ну а пока медитация и заучивание заклинаний.
Терпение у Мары уже кончалось, а никто до сих пор так и не появился. И настроение у молодой ведьмы с каждым днём всё больше портилось. Это утро начиналось, как обычно.
— Брр, холодновато. — поежилась девушка, вылезая из-под одеяла. Накинула на себя платье, расчесала волосы и заплела косу. Присела возле печурки. Положила в неё шалашиком веточки, бересту и щёлкнув пальцами сотворила небольшой огонёк, — Вот так маленький, сейчас мамочка покормит тебя, а ты её согреешь, — негромко проговорила Мара, пересаживая его на подготовленный хворост. Огонёк весело побежал по бересте, перекинулся на веточки и Мара подкинув в печурку полешки потолще, прикрыла дверцу.
— Блаженная — каркнул нахохлившийся ворон, сидящий на изголовье деревянной кровати.
Девушка бросила на него укоризненный взгляд и поставила на огонь котелок с водой. Достала из сундука мешочек с крупой и горшочек с топлёным маслом. Вода вскоре закипела. Девушка, засыпала в котелок пару горсточек крупы, помешивая варево деревянной ложкой. Когда похлёбка была уже готова, Мара положила в неё немного маслица. После чего убрала и крупу, и горшочек обратно в сундук. Поставила на огонь еще один котелок, чтобы заварить в нём чай из смеси душистых трав, доставшихся ей, как и всё прочее в наследство от старой ведьмы.
— Ну, ты как? Завтракать со мной будешь? «Или полетишь сам себе пропитание добывать?» —спросила она ворона.
— Да, поем, пожалуй. Что-то горяченького захотелось, — отозвался пернатый, перелетая на грубо сколоченный стол.
Мара плеснула в небольшую плошку похлебки погуще и поставила её перед птицей. Налила и себе, присев к столу, принялась завтракать.
— Что так мало себе налила? — не удержался от ехидного комментария Мрак. — Силёнок то тебе надо много, чтобы шевелить мозгами. А то они у тебя совсем закостенели.
— Мрак, лучше помолчи! А то сейчас ложкой, как по лбу звездану, и посмотрим какие у тебя мозги. Хотя, сколько дурака по лбу не бей — умнее он не станет.
— Зато будет опытнее. — каркнул в ответ ворон, — Вот ты скажи мне Мара, у тебя совесть есть?
— Есть, — буркнула девушка, — накапать?
— Ох и злая ты! — сокрушенно вздохнул ворон, — настоящая ведьма. Не обижала бы ты тех, кто тебя любит Мара... Ибо их и так угораздило вляпаться.
— И во что это ты опять вляпался?
— Так вот в это, во всё! — ворон повел головой, осматриваясь по сторонам, — Летал бы себе спокойно, птенцов заводил, а я вот с тобой мучаюсь, безголовой. И всё, потому что люблю.
Девушка фыркнула и продолжила есть.
В избушке к тому времени заметно потеплело.
Ополоснув чашки после завтрака, девушка вытерла со стола. Достала из сундука книгу и тяжело вздохнула, — Как же я хочу домой. Мрак, миленький, давай бросим всё, и пойдем домой, а! Ты же знаешь, как это сделать. Ты же умный у меня.
— Подхалимка! Каждое утро одно и тоже. Смени пластинку, Мара. Учись давай. Научишься и домой попасть сама сумеешь, если захочешь.
— Ну вот зачем мне всё это знать? — девушка сердито раскрыла книгу, — Я не просила себе такой жизни!
— А ты не жалуйся на судьбу, ей может с тобой тоже, не очень -то приятно, — сердито проворчал ворон, — она же не жалуется. И я, кстати, тоже.
Немного помолчав, добавил, — Ладно, выпускай меня давай, полечу, что-нибудь к обеду нам добуду.
Мара открыла двери избушки и вышла на крылечко. Мрак, бросив на лету, — Часа через два вернусь, — скрылся среди деревьев.
Девушка постояла ещё немного, подышала морозным воздухом. И уже было собралась зайти в дом, как услышала какой-то шорох и звук похожий на стон. Мара прислушалась. Звук раздавался со стороны ольшаника и девушка, осторожно ступая, почти на цыпочках, пошла на стон. Метрах в десяти от избушки, за кустами ольхи на животе лежал мужчина. Он был практически полностью обнажен и бос, лишь какие-то лохмотья, чудом держались на его бедрах. Спина мужчины выглядела так, словно с него с живого пытались содрать кожу. Девушка охнула и бросилась к раненому.
Каких-то несчастных десять метров до избушки, но как же тяжело тащить безвольное тело. Мара сдула, упавшую на глаза прядь волос и пробормотала — Ну давай, еще немножечко. Ещё чуть-чуть осталось. Ну же! — подбадривала она себя, перетаскивая через порог мужчину. Тот по-прежнему был без сознания и только иногда стонал.
Затащив его в дом, девушка тяжело опустилась на скамейку. Отдышавшись, метнулась к печке, подбросила в неё дров, поставила на огонь котелок с водой. Выскочила из дому с плошкой в руках. Бежать далеко не пришлось, всё с того же ольшаника, нарвала ольховых шишечек и наломала веток. Вернувшись в избушку, высыпала шишечки в воду, ветки положила на стол. Довела настой до кипения и отставив котелок в сторону, прикрыла его сверху дощечкой. Достала из сундука чистые тряпицы. Затем плеснула тёплой воды в чашку и присев на корточки и стала аккуратно обмывать раненого. И хотя всё это ей доводилось делать впервые, она не суетилась. Работала спокойно, словно всю жизнь только и занималась тем, что лечила раненых. Знания приходили откуда-то изнутри, так же, как и уверенность, что она всё делает правильно и со всем справится. С трудом повернув мужчину на бок, убедилась, что спереди дела обстоят немного получше. Лишь полностью обмыв тело, переключилась на лицо. В отличие от всего прочего лицо у парня не пострадало, хотя и было всё в крови. Мужчина показался Маре довольно молодым. На первый взгляд, лет тридцать не больше. Чисто выбрит, длинные тёмные волосы, сейчас разлохмаченные, видимо раньше были собранные в хвост, так как на конце пряди зацепилась плетенная тесёмка. Мара даже чуть подвисла рассматривая его, настолько парень оказался хорош собой. Правильные черты лица, красивая линия бровей, высокие скулы, прямой нос и четко очерченный чувственный рот. Девушка окинула взглядом лежащее перед ней на полу тело. Да и фигурой его бог не обидел, метра два, скорее всего есть, и плечи вон какие широченные. Девушка поднялась, стянула с сундука шкуру и кинула её на пол. Кряхтя, перетащила на неё незнакомца. Потом взяла чистый лоскут ткани и потрогав в котелке настой, кивнула сама себе головой. Открыла книгу и найдя нужную страницу, помешивая настой, забормотала заговор. Прямо на глазах настой поменял цвет, став из бурого, ярко-зелёным. Девушка окунула в него тряпицу, потом дуя на руки, отжала излишки влаги. Несколько раз взмахнула тряпкой, остужая. Осторожно положила её на израненную спину больного. Длинным лоскутом продев его снизу, закрепила чтобы не сползла повязка.
-Тяжело, однако, ворочать вас сударь. Лежите смирно и будет вам счастье, — негромко проговорила девушка. Прикрыла парня сверху дерюжкой и кинула ему на ноги шкуру, чтобы не замёрз лёжа на полу.
Налила себе в кружку, заваренный утром отвар и снова принялась листать книгу. Нашла, что-то стоящее внимания и задумчиво посмотрела в сторону мужчины, хмыкнула. Потом прихватив корзинку, выскользнула за дверь. Она уже возвращалась с полной корзинкой еловых веточек, когда на крылечко тяжело приземлился ворон, державший в лапах тушку куропатки.
— Ну и куда же тебя черти таскали, раздетую? Что ты там принесла горемычная? — недовольно каркнул ворон.
— У, еловые веточки. Веночек себе на могилку плести будешь?
— Это почему это сразу, веночек на могилку-то? — возмутилась девушка. — Может я пряжу собралась делать, носки вязать буду.
— А потому, что ты видимо заболеть решила, бегаешь по морозу в одном платье. Разжарило её, видишь ли! Что сложно было телогрейку накинуть, что ли? — сердито каркнул ворон. — Быстро давай домой, бестолковая.
Влетев вслед за Марой в дом, ворон опустил на стол свою ношу и покосился черным глазом на лежащего на полу парня.
— Нет вы гляньте на неё, а! И на минуту оставить нельзя без присмотра. Как малое дитя, всё в дом тащит. Уже прибарахлилась! Где же ты его надыбала, сокровище моё?
Девушка на ворчание ворона только улыбнулась, — В кустах ольховника возле избушки нашла. Подрал его сильно кто-то.
— М-да. Недаром говорят, что жизнь иногда такое подкидывает, что хочется остановиться и подобрать. Вот и ты не удержалась, тоже подобрала. А к добру или к худу, поживём увидим. Что с ветками то делать собралась?
— Отвар противовоспалительный приготовить. Он практически голый на снегу лежал, боюсь, что вдобавок к ранам, простыть мог.
— Ну что ж, правильно. И сама выпьешь тоже, для профилактики. А то сляжешь не дай бог. Вот ведь учу, учу дурынду, а толку никакого...
Мара колдовала у очага, готовила отвары, шептала заговоры. Мужчина к тому времени очнулся и теперь украдкой наблюдал за девушкой. Та закончила свою работу и посмотрела на больного. — Ну, что красавчик, пришел в себя? Давай-ка я тебе спину обработаю, да нормально перевяжу. Ворочать то тебя мне тяжко. Ты вон какой лось вымахал. На-ко выпей отвар, — и девушка протянула мужчине кружку. Тот кружку принял, но пить не торопился, — А где старая ведьма? — хриплым голосом спросил он.
— Я за неё. Что не устраиваю? Другой не будет. Ты пей давай. Не отравлю, не бойся. Легче было бы тогда, там где ты валялся оставить. Выпьешь, да перевязку делать будем. Не задерживай, давай. У меня сегодня работы и без тебя много, — девушка волновалась, она почему-то чувствовала себя неуверенно и как-то неловко под сумрачным взглядом парня. Мужчина выпил отвар, а Мара сняв со спины лоскут ткани начала омывать раны взваром, тихонечко шепча заклинания на обезболивание и заживление оных. После смочив в отваре чистый лоскут наново перебинтовала раненого. За всё время мужчина не проронил ни звука. Только иногда вздрагивал всем телом. Закончив работу, Мара посмотрела на побледневшее лицо своего первого пациента и спросила, — Ты голоден?
Парень кивнул головой и Мара налив в чашку остатки утренней похлёбки, сказала, — Давай-ка поднимайся тихонько с пола, садись вот на кровать. Сейчас поешь и спать ложись. Сон для тебя сейчас главное.
Парень ел аккуратно, а Мара посматривала на него и наконец не выдержав, спросила, — Не хочешь сказать, кто ты такой, и кто тебя так подрал?
— Нет, — односложно ответил мужчина.
— Ну нет, так нет, — обиделась девушка и отвернулась.
— Прости. Но, лучше всего хранит тайну тот, кто её не знает — прохрипел парень.
— А кому мне её здесь рассказывать? Тут нет никого, только я, ты, да Мрак.
«Он прав, Мара. Хлебнём мы, еще горя, если он не уберётся отсюда поскорее. И лучше тебе действительно не знать кто он такой. Меньше знаешь, крепче спишь.» — услышала девушка посыл ворона.
«С каких это пор ты стал ясновидящим?»
"Не я не ясновидящий, я попочуящий. — проворчал у неё в голове ворон.
Мужчина поел и лег на кровать животом вниз. А девушка принялась обрабатывать, принесённую вороном перепёлку, чтобы приготовить из неё обед. Она, как и ворон попой чуяла, что её жизнь опять круто изменится. А к лучшему или нет, время покажет.