Дворцы и парки пригородов Петербурга были и остаются нашим богатством и гордостью. С течением лет каждый памятник словно обретал живую душу, сохраняя в себе память о связанных с ним людях и событиях, формируя неповторимый облик города и его пригородов.
Разрушенные во время войны, они остро нуждалась в спасении. Послевоенное восстановление памятников Петергофа из руин по масштабу, сложности и глубине научных исследований стало подвигом целого поколения мастеров. Журнал об искусстве Точка ART публикует отрывки статей из сборника «Послевоенная реставрация: век нынешний и век минувший» по материалам научно-практической конференции ГМЗ «Петергоф», рассказывающие о колоссальной работе архитекторов и реставраторов, возрождавших самую знаменитую летнюю императорскую резиденцию.
В сентябре 1941 г. в Петергоф ворвались фашисты, в городе начались пожары, пострадал и Большой дворец. Обгоревший, с выбитыми окнами, с обрушившимися перекрытиями и крышей, простоял он до начала 1944 г., когда вражеская блокада была полностью снята советскими войсками и Петергоф освобожден от фашистов. Уникальный дворцово-парковый ансамбль представлял собой ужасающее зрелище: центральная часть Большого дворца и Верхний грот взорваны, серьезно пострадали все дворцы и павильоны, расположенные в парках, сами парки изрыты рвами и воронками, большинство деревьев повалены или засохли, все фонтаны разорены, а украшавшие их многочисленные скульптурные группы исчезли, городская застройка потерпела катастрофические разрушения.
Практически сразу после освобождения города были начаты работы по разминированию парков. Специалистам было необходимо разобрать завалы дворцов и павильонов, провести фотофиксацию и выборочные обмеры. Тогда же начались поиски архивных текстовых и графических материалов, разбросанных по разным хранилищам Ленинграда и Москвы.
Желание возродить былое великолепие объединило только что пришедших с фронта людей в едином порыве, обусловило невиданный энтузиазм тех, кто работал на расчистке парков и завалов. В боевом военном обмундировании и ватниках, испытывая лишения и голод, люди работали под угрозой обрушения едва державшихся остатков стен и дымоходов, передвигаясь по доскам, наспех переброшенным на сохранившихся устоях, разбирали завалы, выбирали из груд строительного мусора и битого кирпича бесценные уцелевшие фрагменты отделки.
Идею реставрации памятников дворцово-паркового «ожерелья» города на Неве тогда поддержали академик И.Э. Грабарь и архитектор А.В. Щусев. Возрождение дворцово-парковых ансамблей ленинградских пригородов оказалось уникальным по своим масштабам. В процессе его осуществления были возобновлены утраченные технологии изготовления художественных произведений, разработаны новые приемы моделирования и восстановления деталей отделки эпохи барокко и классицизма.
В 1946 г. был открыт Большой каскад. Золоченую скульптуру, демонтированную в начале войны и уцелевшую в замаскированных гротах и фонтанных коллекторах, очистили и установили на свои места, восстановили водоподводящие трубы. В 1947-м свое место занял «Самсон, раздирающий пасть льву», его заново выполнили по историческим фотографиям скульпторы В.Л. Симонов и Н.В. Михайлов. Воссозданную скульптурную группу провезли на передвижной платформе по Невскому проспекту, для многих это стало незабываемым событием, символизирующим торжество созидания над разрушением и забвением.
В 1946 г. возобновивший свою работу институт «Ленпроект» приступил к составлению первых вариантов планировки Большого Петергофского дворца в целях приспособления здания под общественные учреждения. В первую очередь необходимо было восстановить его фасады. Без них невозможно было представить существование великолепного дворцово-паркового ансамбля с центральным каскадом фонтанов и прилегающими парками. Сотрудники мастерской № 8, которой руководил профессор А.А. Оль, проводили фрагментарные обмеры и фиксацию утрат. Подготовленное проектное задание на реставрацию, а точнее сказать ремонт, Большого Петергофского дворца предусматривало устройство в нем дома отдыха: на месте Тронного зала предлагалось разместить ресторан, рядом, в Чесменском зале, — раздаточную, вместо центрального Картинного зала и вестибюля под ним предполагалось сделать большую лестницу на второй этаж, а над ней, в уровне третьего этажа, — бильярдную.
В то, что исторические интерьеры дворца можно восстановить, верили тогда единицы. Исключительную инициативу проявил энтузиаст своего дела, ревностный хранитель памятников Н.Н. Белехов. Неоценимую помощь оказал ему начальник Инспекции по охране памятников СССР Ш. Ратия. Когда на заседании научно-экспертного совета ГИОП представленный проект не получил поддержки, Н.Н. Белехов настоял на разработке новых предложений с ориентацией на максимальное сохранение исторической планировки. Автором еще одной концепции стал архитектор Ф. Олейник, но и в его проекте не было места историческим интерьерам.
В 1948 г. было принято постановление «О восстановлении здания Большого дворца в г. Петродворце», согласно которому восстановлению подлежали фасады дворца с одноглавыми завершениями церкви и Корпуса под гербом (по первоначальному проекту Бартоломео Растрелли) и пять исторических интерьеров: Парадная лестница, Танцевальный зал, Белая столовая, Тронный и Чесменский залы. В мастерской профессора А.А. Оля выполнили новый вариант планировки дворца, который обладал определенными достоинствами по сравнению с предыдущими предложениями: ресторан был перенесен из парадных залов в Корпус за гербом, предусмотрено восстановление исторической отделки некоторых помещений. Однако и этот проект имел недостатки: громадная лестница на два этажа в центральной части дворца заняла Портретный зал, оба Китайских кабинета, Дубовую лестницу и центральный вестибюль, а главное, она рассекала дворец на две части. По-прежнему предполагалось разместить зрительный зал в восточной части здания, многие стены подлежали сносу, северная и южная анфилады ликвидировались. В результате очередной вариант, находившийся в стадии проектного задания, был отклонен научно-экспертным советом ГИОП, а затем и Архитектурным советом при главном архитекторе города Н.В. Баранове. Было предложено разработать новый проект.
За дело взялись несколько авторов, которые представили четыре проекта с разными подходами к восстановлению Большого Петергофского дворца. Это вызвало бурные споры не только по поводу одного объекта, но и относительно подобных работ в целом. И теперь уже поднимался вопрос, как вообще восстанавливать памятники архитектуры, разрушенные во время войны, если речь идет о конкретных сооружениях, отдельных интерьерах или фрагментах уникальной отделки. Эти споры о возобновлении или воссоздании утраченных памятников культурного наследия продолжаются и до настоящего времени и, вероятно, всегда будут находиться в центре внимания специалистов и общественности.
К сожалению, на некоторое время финансирование прекратилось, поэтому в мае 1950 г. была намечена консервация дворца, заключавшаяся в восстановлении разрушенных стен и фундаментов, возведении крыши и перекрытий, заполнении дверных и оконных проемов, независимо от планов дальнейшего использования здания. Под руководством В.М. Савкова и на основании выполненных им обмеров был изготовлен макет крыши дворца в уменьшенном масштабе, который впоследствии служил эталоном при восстановлении причудливых изломов кровли дворца. Он находился непосредственно на строительной площадке, помогая рабочим воплощать в жизнь историческое архитектурное решение.
В послевоенное время в Ленинграде не было ни специалистов, ни материалов, ни средств. Однако еще до полного снятия вражеской блокады, в 1943 г., в городе было создано Архитектурно-художественное училище, где подростки обучались разнообразным художественным специальностям: живописцев, скульпторов, лепщиков-модельщиков, резчиков по дереву и камню, мраморщиков и т.д. Позже это учебное заведение было преобразовано в Высшее художественно-промышленное училище. Тогда же в Ленинграде было организовано еще несколько учебных заведений, в которых ребят обучали строительному делу и прикладным искусствам, а 1 июля 1945 г. была создана Ленинградская архитектурно-реставрационная мастерская, получившая спустя пять лет название «Специальные научно-реставрационные мастерские». Сюда приходили на работу только что получившие профессиональную подготовку молодые ребята. Из эвакуации вызывали мастеров высокой квалификации: лепщиков, мраморщиков, живописцев, резчиков, позолотчиков, каменщиков, паркетчиков. Усилиями многих ответственных лиц организованы фонды материалов для производства реставрационных работ.
В кратчайшие сроки предстояло наладить работу столярных мастерских, цехов по реставрации люстр, литейного и кузнечного цехов. Консервация здания требовала выполнения большого объема строительных работ, нужны были лес, кирпич, металл и многие другие материалы. К работам по Большому Петергофскому дворцу привлекли и только что созданный Ремстройтрест Петродворцовского района. Часть подсобных работ была поручена строительным мастерским Дирекции дворцов музеев и парков в городе Петродворце, однако в силу ограниченности ресурсов они почти не принимали участия в первоочередных работах и занимались в основном ремонтными работами для поддержания фонтанной системы в рабочем состоянии.
Ремонтно-восстановительные работы начались с того, что были усилены фундаменты, особенно ослабленные в центральной части здания. На отдельных участках, например, от Белой столовой до Куропаточной, фундаменты выкладывали заново, с большими заложением и толщиной подошвы, то же самое было сделано и под южной стеной в центре дворца. В остальных местах фундаменты, выполненные при Растрелли, оказались достаточно мощны и крепки, что позволило обойтись без какого-либо вмешательства.
Еще в 1945 г., когда верхние части кладки обгоревших стен держались нависающими глыбами, подвергая опасности людей, работающих на расчистке завалов, было принято решение обрушить их. В дальнейшем эти участки стен, так же, как и дымоходы, были восстановлены в исторических габаритах. Южный фасад пострадал меньше северного, но и тут имелись серьезные разрушения: в результате артобстрела была обрушена часть западной стены Купеческого зала. Так как центральная часть дворца была сильно разрушена, а северная стена полностью уничтожена взрывом, Е.В. Казанская разработала проект стены с разбивкой рядов кирпича. Это позволило вписать кладку из нового кирпича между сохранившимися старыми стенами XVIII в., выложенными из кирпича больших размеров, чем современный, и восстановить дверные и оконные проемы на прежних местах. В соответствии с основным требованием реставрационного задания максимально сохранялись все внутренние стены, для предотвращения их падения даже закладывали дымовые каналы, ставили подпорки. Некоторые стены были целиком забраны в сплошные железобетонные корсеты-обоймы, скреплены металлическими каркасами из уголков и стальных полос, поверх которых наносили штукатурку.
В 1951–1952 гг. при участии инженера Д.И. Грекова были разработаны проекты восстановления конструкций крыши и усиления стен дворца. Уклоны скатов крыши определялись по сохранившимся следам штукатурки на дымовых трубах. За один год дворец был подведен под крышу, восстановлены стены, выполнены перекрытия и стропила, установлены металлические фермы над Тронным и Портретным залами и Белой столовой. Металлические конструкции изготовили на заводе № 55 в Стрельне, это предприятие поставило и конструкции для луковиц церкви и Корпуса под гербом. Проект конструкций выполнен инженерами П.П. Ковалевским и Д.И. Грековым. Деревянные конструкции крыши главного корпуса дворца выполнены от восточной до западной половины. Достичь таких результатов удалось только благодаря скоординированной, слаженной работе сразу пяти заводов. Основную часть работ выполнял Ремстройтрест г. Петродворца. К 1958 г. завершилась реставрация всех фасадов дворца, церкви и Корпуса под гербом. Были приведены в порядок сохранившиеся лепные и каменные украшения, кованые ограждения балконов с золочеными накладками.
Утраченные украшения, ограждение центрального балкона вместе с гранитной плитой, центральная ваза на крыше и завершения куполов с главками и причудливым барочным выколотным декором воссозданы с максимальным приближением к историческому виду, известному по архивным фотографиям. Большой проблемой для реставраторов явилось восстановление карниза здания. Во времена архитектора Растрелли карниз был выполнен из трех рядов известняка: профилированные плиты вырезали из мягкого камня, добываемого из карьера, а потом выдерживали некоторое время под навесом на воздухе, чтобы они набрали твердость и прочность. Протяженность наружных стен дворца составляла около 800 м, карниз был разрушен на 60 %. Повторение карниза в том же материале оказалось невозможным из-за отсутствия действующих карьеров по добыче мягкого известняка. Использовать старые плиты для переделки было недопустимо, поскольку камень крошился. Анализ профилей карнизных плит на разных участках фасадов показал, что оригинальные известняковые плиты изготовлены разными бригадами каменщиков, кроме того, профили менялись в процессе изнашивания шаблонов во время работы, но все их можно было свести к двум типам. Было решено отливать цементные плиты с закладкой арматуры. Плиты выполнялись с таким расчетом, чтобы большой вынос карниза уравновешивался за счет заведения тыльной части плит на всю толщину стен. Верхние плиты крепили стальными анкерами в кирпичную кладку стен. Таким образом, нижний ряд плит карниза был максимально сохранен, а два верхних выполнены заново из бетона. Удалось даже добиться шероховатости поверхности, характерной для пудожского известняка и образованной в данном случае за счет деревянных форм опалубки.
При восстановлении фасадов особое внимание уделяли реставрации и выполнению новых лепных и резных каменных украшений с учетом сохранившихся аналогов. Наиболее богатой отделкой отличался северный фасад, в центральной части которого размещались гипсовые надоконные украшения, сильно пострадавшие за те годы, когда дворец стоял без крыши; на корпусах, пристроенных Растрелли, помещались каменные картуши, многие из которых были повреждены осколками снарядов. Гипсовые украшения отливались по аналогам и устанавливались на место с помощью пиронов с подливкой гипсового раствора, каменные картуши реставрировали на месте методом домазки сложным раствором, с включением крошки известняка. При Растрелли каменные украшения из известняка заводились глубоко в кладку и являлись ее частью, выполняя роль замкового камня, поэтому даже сильно пострадавшие картуши решили не заменять.
Сложной оказалась и работа по воссозданию барельефов во фронтонах северного и южного фасадов. Рисунок южного фронтона в уменьшенном масштабе выполнила В.Б. Можанская, саму модель сначала в масштабе рисунка, а затем в натуральную величину подготовили скульпторы-модельщики Г.Л. Михайлова и Э.П. Масленников. Первоначально барельефы были деревянными, и лишь в конце 1920-х гг. барельеф с южного фасада, детали которого уже обветшали, был заменен гипсовым. Именно гипсовые фрагменты, чудом уцелевшие при пожаре, наряду с историческими фотографиями послужили исходным материалом для восстановления барельефа. На северном фронтоне не сохранилось каких-либо остатков. Прежде чем приступить к проектированию, Е.В. Казанская изучила хранящиеся в музеях военные атрибуты различных эпох и только после этого выполнила рисунок барельефа, по которому те же скульпторы выполнили модель сначала в уменьшенном масштабе, а затем в натуральную величину. Формовка новых барельефов из сложного раствора с применением белого цемента осуществлена мастером Вагиным.
После завершения в 1958 г. восстановления фасадов Большого дворца все реставраторы были привлечены к работам в интерьерах этого уникального памятника русской культуры. В первую очередь распахнулись двери Портретного (Картинного) зала, работы в котором завершились в 1964 г. Он не входил в перечень помещений, указанных в постановлении Совета министров СССР, и восстановлен в историческом виде с легкой руки Н.Н. Белехова, который распорядился начинать восстановление интерьеров дворца именно отсюда, так как основные элементы его убранства, 368 портретов работы Пьетро Ротари, были возвращены из эвакуации. Зал является центром планировочной композиции всего дворцово-паркового ансамбля и благодаря своему положению и видам, открывающимся на север и юг, позволяет увидеть с одной точки и перспективу Морского канала с Нижним парком, и панораму регулярного партера Верхнего сада.
В 1965–1966 гг. открылись Диванная и Куропаточная, также восстановленные по довоенным фотографиям. Оба помещения находятся в Петровской части дворца, расширенного Растрелли. От Диванной на восток идет анфилада парадных покоев императорских особ — Северная, или Золотая, анфилада. Следующей из восстановленных комнат стала Коронная, реставрация которой осложнялась отсутствием довоенных изображений ее общего вида. Известно лишь, что растреллиевская отделка просуществовала около 15 лет и в 1769–1770 гг. здесь по проекту Ю.М. Фельтена создана парадная опочивальня. Было решено выполнить перегородку алькова и декоративную композицию по аналогам и архивному чертежу Ю.М. Фельтена, где приведено изображение одной из перегородок, возведенных в те годы.
Работы в Белой столовой, так же, как и в Тронном и Чесменском залах, облегчались, хотя и ненамного, благодаря наличию сохранившихся на стенах остатков лепного декора: барельефов, тяг, гирлянд и порезок. В 1770-х гг. рельефы Белой столовой были выполнены русскими мастерами под руководством лепных дел мастера Бернаскони. Особое место в художественном убранстве зала занимали барельефы в овальных медальонах, созданные в XVIII в. скульптором Федором Гордеевым. Отделка интерьера Белой столовой выполнена Ю.М. Фельтеном в 1774–1775 гг., а чуть позже здесь появились круглые печи, причем проектировал их уже другой мастер — Жан-Батист-Мишель Валлен-Деламот.
При моделировании неоценимую пользу принесли дореволюционные и довоенные фотографии. Некоторые сохранившиеся элементы играющих младенцев (путти) и цветочных гирлянд были давно сняты и хранились во дворце. При восстановлении утраченных барельефов скульпторам помогло определение М.Г. Колотовым авторства И.П. Прокофьева, известного русского скульптора рубежа XVIII и XIX вв. При расчистке мест для установки барельефов и снятии старых остатков скульптор Томский обнаружил, что поверхность в крупных медальонах, на которой выполнялись барельефы не плоская, а слегка вогнутая, полусферическая. Благодаря этому композиции старых мастеров имели достаточно развитый вглубь рельеф, который, тем не менее, не нарушает плоскость стены.
Паркетные полы восстановлены по фотографиям и рисункам Растрелли. Люстры XVIII века с дымчатым богемским хрусталем возвращены из эвакуации, прошли реставрацию и помещены на свои места в залы. Сохранились и подлинные живописные полотна, сегодня они украшают стены Тронного и Чесменского залов. На тех, что размещены в первом из них, представлены ближайшие предки и члены семьи Петра I и сам император, часть полотен повествует о доблестном морском сражении русского флота с турецким в Чесменской бухте. Во втором зале на всех стенах морские батальные сюжеты на тему русско-турецкой войны, запечатленные Ф. Гаккертом. Картины Гаккерта реставрировали Р. Саусен и Б. Косенков. В Чесменском зале установлен плафон из Дома малютки с сюжетом «Жертвоприношение Ифигении» кисти немецкого живописца Августина Тервестена Старшего, так как старый плафон, исполненный Вернером, погиб в 1941 г. и восстановить его не представлялось возможным.
В 1970 г.был открыт Дубовый кабинет Петра I. Его главное украшение — дубовые резные панно, исполненные известным французским мастером Николя Пино. Лишь восемь сохраненных в эвакуации заняли свои прежние места. Восстановление остальных, включая обрамления зеркал, затянулось до начала 2000-х гг.
Особый интерес представляют восточный и западный Китайские кабинеты, созданные по проекту Валлен-Деламота для Екатерины II как «лаковые каморы». Свое название эти помещения получили благодаря лаковым панно, выполненным из элементов китайской ширмы, подаренной еще Петру I. При восстановлении этих сюжетных росписей, представлявшем главную трудность, было необходимо повторить по фотографиям не только сами композиции, но и технику их письма с утонченной китайской манерой наложения мазка кистью, постепенным нажимом и плавным отрывом от плоскости расписываемой доски. Работы по росписи проведены с участием консультанта — китаеведа из Государственного Эрмитажа Т.А. Араповой, она же подобрала соответствующие атрибуты для росписи сюжетов военных сборов и выращивания риса.
В декоре Китайских кабинетов важное место занимали паркеты. В.М. Савков сам составил проект рисунка с цветовым решением этих полов на основе изучения аналогов. Подобные по стилю и составу пород древесины паркеты сохранились в Китайском дворце в Ораниенбауме. Они и послужили основным исходным материалом. При выполнении паркетных работ по проекту Савкова мастера из бригады Антонова тщательно подбирали древесину разных пород: лимонное дерево, красное, черное, амарант, сандал и многие другие.
В Китайских кабинетах и других залах Большого дворца располагались многочисленные изразцовые печи XVIII в. Секрет изготовления керамики для печей с подглазурной росписью был забыт, и в послевоенное время реставраторам пришлось возрождать этот метод. Прежде всего, следует отметить вклад архитектора А.Э. Гессена и художника-керамиста Б.А. Мицкевича. А.Э. Гессен является автором проектов реставрации многих памятников петровской эпохи, богато украшенных расписными изразцами как голландского, так и русского производства.
О том, насколько масштабной была проблема восстановления, восполнения утрат в отделке изразцовыми плитками интерьеров начала XVIII в., можно судить на основании перечня зданий, где предполагалось провести соответствующие работы: Летний дворец Петра I в Летнем саду, Большой дворец, Монплезир и Марли в Петергофе. Архитектор привлек к работе по воссозданию керамических расписных изразцов Б.А. Мицкевича, выпускника Ленинградского высшего художественно-промышленного училища им. В.И. Мухиной, которому после многочисленных опытов и экспериментов все-таки удалось добиться нужного результата. Печи в Китайских кабинетах были восстановлены тоже Б.А. Мицкевичем. Восстанавливать китайские, как их тогда называли, печи долгое время не решались из-за отсутствия самой технологии изготовления китайской керамики. Известно, что восточные мастера держали в строгом секрете все тайны своих промыслов, будь то фарфор или другая керамика. К решению указанной проблемы удалось подступиться после того, как в хранилище архитектурных фрагментов научный сотрудник В.В. Знаменов, который в дальнейшем стал директором музея, обнаружил керамические обломки изразцов от этих печей.
Сделав анализ черепков, реставраторы установили, что эти печи являлись типичным образцом русской китайщины: они были изготовлены в России. Реставраторам не пришлось соглашаться с теми, кто уговаривал их расписывать сюжеты печей на фанере или делать их из папье-маше. Сегодня эти печи украшены настоящей керамикой, созданной по технологии подглазурной обжиговой росписи. Восточный и западный кабинеты открыты в 1971 и 1972 гг., а печи — несколькими годами позже, соответственно в 1976 и 1977 гг. В 1978 г., восстановлена Дубовая лестница, и в том же году открыта Голубая гостиная. Последними интерьерами, где работы курировала еще Е.В. Казанская, были Парадная (Купеческая) лестница и Танцевальный (Купеческий) зал (к их проектированию приступили еще в 1950-х гг.) Возрождение интерьеров завершили их ученики. Здесь, так же, как и в Статсдамской, во всем великолепии восстановлены барочные резные композиции Ф.-Б. Растрелли с использованием зеркал, живописных вставок на стенах, плафонной живописи и наборных паркетов. Статсдамская была открыта для посетителей в 1979 г.
Следующие залы восстанавливали ученики тех замечательных первопроходцев, подвижников и талантливых мастеров своего дела, которые спасли погибающее сокровище национальной культуры, но это уже следующая глава в летописи уникального памятника. В историю Санкт-Петербурга навсегда вписаны имена реставраторов, которые в суровые послевоенные годы получили образование в ремесленных училищах и стали мастерами высочайшего уровня. Они восприняли те знания и опыт, которые передали им преподаватели и мастера дореволюционной школы. Последние еще застали те времена, когда высокий художественный стиль и вкус были востребованы и могли быть по достоинству оценены ревностными критиками, способными различать тончайшие оттенки и нюансы в исполнении произведений монументального и декоративно-прикладного искусства и архитектуры.
Спустя 75 лет после победоносного окончания Великой Отечественной войны, пытаясь осмыслить масштабы и значение небывалых по размаху и энтузиазму ремонтно-восстановительных и реставрационных работ, можно уверенно утверждать, что это был важнейший этап в истории ансамбля. Несмотря на тяжелейшие испытания военного времени, реставраторам удалось осуществить задуманное и выполнить свой святой долг — не допустить утрату ценнейшего памятника национальной культуры.
А.Г. Леонтьев, ГМЗ «Петергоф».
«Послевоенная реставрация Большого Петергофского дворца»
