Немного отвлечёмся от «высоких материй». Расскажу лучше об одном казусе, который однажды произошёл со мной из-за тугоухости. Мне ведь с рождения «мишка на ухо наступил». А получилось с этим казусом не хуже, как в том анекдоте про глухих:
- Ты, куда идешь? В баню? - Да нет. Я – в баню.
- А - аа. А я думал, ты – в баню. Пошли бы вместе...
Примерно то же самое и в моём случае получилось.
Поехали мы как-то всей своей семьёй на рыбалку. Совсем недалеко: чуть больше ста километров от поселка. На «Ямы», как у нас про это место говорили.
С весенними паводками в некоторых местах местная речка растекалась вширь по ровной степи на многие десятки квадратных километров. Потом вода спадала, а в ямах (причём, очень глубоких, а диаметром всего 30-70 метров) вода задерживалась на несколько месяцев.
Рыбы в таких ямах было много, а кормёжки, естественно, мало. Потому, ближе к осени на «Ямах» кроме щук ничего не водилось. И было их столько, что они голодные, образно говоря, «сами на берег выпрыгивали». Поэтому кроме нас поселковых нередко заезжали сюда и рыбаки издалека. «Залётные», как про них говорили.
Поехали мы, как и всегда с ночёвкой. На ночь жена с детьми расположилась в импровизированной на скорую руку марлевой «палатке» от комаров, своеобразно притороченной к моему «Запорожцу», а я начал укладываться в самом «Запорожце».
И только вроде бы удобно уложился, подходят два рыбака «залётных». - Мужик, вылезай из машины, поговорить надо. – постучал мне в стекло один из них.
Включив свет и прихватив на всякий случай монтировку, выхожу. - Да оставь ты свою монтировку, никто тебя грабить не собирается. У нас дело к тебе. – успокоил меня другой.
- У тебя лодка есть? – спрашивает первый, дружески хлопнув по плечу.
А мне от него (глухой же) слышится: «У тебя водка есть?» Соответственно, отвечаю:
- Да есть, немного. Совсем чуть-чуть!
А он смотрит на меня как-то слишком уж, удивлённо. Меня и понесло оправдываться:
- С утра был пузырь. Я днём пару раз приложился. А потом ещё вечером, под щучью ушицу. Ну осталось там грамм 150. Делить на троих? Смысла ведь нет. А мне «с утречка», в самый раз.
Переглянулись мужики. Молчат, в каком-то ступоре. А я смотрю: наша «импровизированная палатка» «ходуном ходит». Вроде, как трясётся. И голос жены - от туда, похожий на еле сдерживаемый смех:
- Да нету! Нет, у нас ничего…
«Палатка» ещё сильней «ходуном заходила».
- Так значит, нет у тебя лодки? (А мне слышится «водки») – снова медленно и с большим сожалением переспросил меня второй «залётный», видимо, старший. – Н-ну, тогда ладно. Мы пошли.
- И-эх! Стойте… чёрт с ней, с этой водкой, вернее с её остатками. – удержал я их. – Ладно. Поделюсь. А то будете потом, всем рассказывать: какие мы здесь, местные, люди жадные. Давайте уж допьём, что у меня осталось.
Те переглянулись опять. Но не ушли. Халява же! Сама в рот просится!
Я достал из бардачка стаканчики, разлил всё до капельки. Последнюю даже вытряхнул. Молча чокнулись, молча выпили. - Спасибо, мужик. – по очереди крепко пожали они мне руку и удалились.
И только их тени растворились в степной темноте, «палатка» сразу в четыре голоса – один женский и три детских – враз «разразилась хохотом». Все четверо, они буквально катались по земле от смеха. Наконец, вдоволь насмеявшись, почти со стоном жена еле смогла вымолвить:
- Что, у тебя эти мужики спрашивали?
- Как, что? Водку, - отвечаю.
- Какую водку? Какую водку? Лодку, они спрашивали! Ло-о-дку!
- Фу, ты – блин!...
Я «прокрутил плёнку назад». Но уже не с «водкой», а с «лодкой». Вспомнил сначала недоумённые, а потом после халявы довольные лица «залётных» рыбаков и тоже рассмеялся.