Все говорят разное о Дне Победы. Отечественная война нашла своё отражение в живописи, в кинематографе, в литературе.
Есть поэзия. Есть живопись. Есть кинематограф. Есть великие романы. И всё это существует вне идеологии и политического момента. Искусство смотрит на происходящее с недосягаемой для публицистики, для сиюминутного взгляда на события высоты. В этом особом взгляде на события сплелись воедино эмоции и глубокие мысли, в этом отношении высокого искусства к Войне чувствуется мощное эпическое дыхание. Но именно эпос придает частной жизни человека, его непосредственному страданию великое Утешение, потому что все эти страдания были не зря, или, как писала Анна Ахматова, которую нельзя было заподозрить в симпатиях к Советской власти, в самом начале Войны: «Мы знаем, что ныне лежит на весах / И что совершается ныне. / Час мужества пробил на наших часах, / И мужество нас не покинет».
Так вот у меня мурашки по телу бегут каждый раз, когда я смотрю на Картину Дейнеки "Оборона Севастополя". Ведь это никакой не Севастополь. Это Армагеддон. И светлые ангелы в белом сошли с небес, чтобы закрыть тяжёлые врата Ада, которые внезапно распахнулись и сквозь которые уже прорвались наружу полчища чёрных воинов в грязно-зелёной землистой униформе. Эти ангелы в матросских белых рубахах почти не касаются земли. Они подобны вихрю. Вглядитесь в три главных фигуры на полотне. Крайний правый - он смертельно ранен. Его ведёт в бок, словно сильный порыв ветра уносит его из этого мира. Центральный со связкой гранат в руках размахнулся, чтобы сразить немца, один из которых уже лежит с разбитым черепом на камне мостовой. Эта фигура неестественно закручена, закручена до предела. Его левая нога едва касается земли. Кажется он готов воспарить вместе со своим смертельно раненым товарищем, но время еще не пришло: надо уложить ещё одну мразь, вырвавшуюся из мира тьмы. В левом углу картины вы видите стремительный полёт белых ангелов. Они рвутся туда, где их ждёт неминуемая смерть и дверь в Ад, которую надо срочно закрыть своими светлыми телами. Сколько их было, таких тел, под Юхновым, под Прохоровкой, под Москвой! Картина в этом левом углу заполнена немногими фигурами, но каждая из них несет в себе мощный обобщающий смысл. Во всей картине чувствуется необычайное напряжение. Оно усиливается третьей фигурой полуголого матроса с гранатой, поднимающегося как на Голгофу туда, где идёт смертельная схватка Света и Тьмы. Художник словно хочет сказать: вот и твоя очередь настала - вступай в бой, делай свой первый шаг на Голгофу. Фигура полуголого матроса буквально выламывается из рамок картины - приём, известный ещё с эпохи Караваджо. Создается эффект твоего непосредственного участия в этой схватке. Караваджо чувствуется и в том, как художник играет со Светом. Свет здесь очень принципиален. Через него передаётся главный конфликт. И Свет этот исключительно внутреннего происхождения, потому что небо погасло, его заволокло дымом и отблесками пожарищ. И вот, как прорвало: Воины Света прямо у вас на глазах рвутся в бой и их уже не остановить! Стволы винтовок напоминают копья из знаменитой картины эпохи Возрождения - это Уччелло "Битва при Сан Романо". Эти копья-стволы передают особый страшный ритм, ритм смертельной рукопашной схватки. Знаете, как у великого поэта: "Есть упоение в бою / И бездны мрачной на краю". Вот это упоение на самом краю бездны и передаёт Дейнека. Фигуры матросов телесны, осязаемы и призрачны одновременно. Они словно сошли с небес. Им во что бы то ни стало надо закрыть разверзшиеся врата Ада, из которых повалила всякая нечисть, и уже небо стало тёмно-красным и чёрным от копоти. На этом зловещем небе видны только грозные силуэты чёрных стальных птиц из Апокалипсиса. Небо потемнело и от этого фигуры матросов в белом выглядят ещё убедительнее. Они и есть единственный источник Света! Сейчас они и есть само Небо, сошедшее в праведном гневе своём на землю. Три главные фигуры картины скручены как пружина. Так перекручены нервы любого солдата перед смертельной атакой: "Казалось, чтобы оторваться, / Рук мало - надо два крыла. / Казалось, если лечь, остаться - / Земля бы крепостью была." Они скручены так же, как скручены в невероятном напряжении основные фигуры "Святого семейства" Микеланджело. Ведь на этих матросах, на этих гибнущих у вас на глазах Воинах Света лежит такая ответственность, такая ноша: им во что бы то ни стало надо закрыть врата Ада. Они скручены, потому что являются последним рубежом между двумя мирами. А иконичность и невесомость матросов в белом - это ещё и великий Эль Греко, у которого всё земное на его картинах, вообще, нарушало законы тяготения, заставляя вас видеть через призму земной драмы, драму небесную, драму космического масштаба и никак не меньше.
Нечто подобное я испытал, когда в далёком 1971 году впервые посмотрел великий фильм "Белорусский вокзал". Меня словно обожгло, когда в ритме вальса по нервам ударили аккорды марша заключительных кадров этой замечательной картины. Марш и вальс- сочетание несочетаемого. А как еще, когда речь заходит о великом искусстве? Мне ясно было, что режиссеру А. Смирнову удалось передать главное: Воины Света вернулись домой. Вернулись несмотря ни на что!
Да, есть что-то общее в картине «Оборона Севастополя» и в шедевре Эль Греко «Похороны графа Оргаса». Причем здесь этот шедевр и наш День Победы? А вот при чём. Кто сейчас хоть что-нибудь знает о каком-то давно умершем человеке графе Оргасе, а? Правильно. Никто. Он неизвестен был и самому художнику. Простой заказ родственников и не более того. Но почему же тогда стал столь знаменит этот шедевр? Все очень посто. Нам с необычайной убедительностью показывают, что творится с душой каждого умершего в момент, когда душа расстается с телом, какая в это время происходит мистерия, как рвется душа умершего в рай, в объятия Матери всех Матерей, рвется к Деве Марии, рвется с такой силой, что её даже не в состоянии удержать ангел-хранитель. Она, Душа умершего, бьет крылом, словно пойманная птица, бьет и несет в своем неудержимом полете даже ангела, несет вверх, несет самого ангела, который оказывается бессилен перед такой мощью, ибо сказано было одним из участников этой вечной драмы, блаженным Августином, который поддерживает внизу картины бренное тело никому неизвестного графа, что «всякая душа по своей природе христианка». Но причем здесь День Победы, вновь спросите вы? И я отвечу. Представьте только себе, сколько таких невидимых мистерий творилось на полях Войны нашей необъятной Родины! Сколько рвалось душ навстречу Матери всех Матерей, к этой великой заступнице! Как изрешечено было небо нашей Родины во время каждого боя этими неудержимыми полетами душ убиенных, какая огромная стая взмыла вдруг в небо! Да, Эль Греко, этот великий мистик шестнадцатого века, просто с ума бы сошел от такого! И вспоминаю я тогда великие строки Галича: «Где полегла в сорок третьем пехота, пехота, пехота, где полегла в сорок третьем пехота без толку, зазря...». А ведь многие из них, погибая, кричали: «Мама!» И рвались, рвались их души, рвались с неудержимой силой, как душа графа Оргаса, навстречу к Деве Марии, навстречу к Матери-заступнице, и погребальными свечами горели их окопы, их танки, их тела, как на картине Эль Греко горят высокие погребальные свечи, символизируя собой быстротечность нашей жизни. И на ум мне опять пришел Галич: «Что ж, поднимайтесь, такие-сякие, такие-сякие, ведь кровь - не вода! Если зовет своих мертвых Россия, Россия, Россия, если зовет своих мертвых Россия, так значит - беда!»
Каждый праздник мы продолжаем звать своих мертвых. Неужели с нами опять случилась какая-то беда?
P.S. Чтобы изобразить главную фигуру матроса в своей картине «Оборона Севастополя», Дейнека в качестве натуры взял фигуру известной чемпионки по плаванию. Причина одна: анатомия мужского тела не позволяла так вывернуться, как это нужно было художнику, чтобы передать всю мистичность происходящего. Вот Вам и скрытое присутствие Женщины в этом Армагеддоне, словно присутствие Девы Марии на небесах во время мистерии под названием «Похороны графа Оргаса».
Автор: Евгений Жаринов
#литература #живопись #жаринов #деньпобеды