Богдан еле разлепил один глаз, а потом второй. Во рту был вкус кошачьих какашек, голова гудела.
- Бли-и-ин! Опять набухался вчера! Ничего не помню...
С трудом поднявшись с прикроватного коврика, он обнаружил носки, скрученные в "кругляшок". Сев на кровать, шатаясь и морщась от боли, он с опаской сделал "контрольный занюх" одного, а потом второго носка. Одобрительно крякнув, натянул их на ноги. И, сильно виляя, направился в ванную, спотыкаясь об разбросанные вещи, переступая через мебель и осколки посуды.
После душа значительно полегчало. Но вопрос остался открытым.
- Что здесь произошло? Неужели это я все сам сделал? И где Марина с Оляшей?
Богдан поплелся на кухню и наткнулся на кулер с водой, обрадовавшись ему, как лучшему другу.
- Вода! Холодная!
Кинулся искать чашку или кружку, но ни одной целой в шкафу не нашел. Как не нашел ни одного стакана или бокала. В мойке сиротливо стояла суповая тарелка с засохшими остатками пищи по краям. Кривясь и сражаясь с рвотным рефлексом, он вымыл тарелку и, наполнив ее до краев водой, половину расплескав в процессе, поднес ко рту.
Повторив процедуру несколько раз, поплелся опять в спальню.
На тумбе стояла единственная уцелевшая в этом погроме фотография: он, Марина и их дочь - Олечка.
Богдан, взяв фото, прижал его к груди, и, завалившись на кровать, расплакался от жалости к самому себе.
- Господи, ну почему я ничего не помню?
Размазывая по лицу пьяные слезы, он обнаружил, что руки стали красного цвета. Испугавшись до чертиков, вскочил с кровати. Откинув одеяло, Богдан закричал от ужаса: она была вся в крови.
В дверь позвонили. От неожиданности мужчина подпрыгнул и наступил на осколки посуды. Взвыл от боли и, хромая, пошел открывать.
- Кто?
- Полиция! Открывайте немедленно дверь!
Богдан попятился назад, спотыкнулся об поломанный стул и рухнул всем весом на пол. Ударившись при этом головой, потерял сознание...
Продолжение следует...