Совсем недавно закрыл после прочтения книгу Эдварда Радзинского «Николай Второй» и как будто что-то подтолкнуло меня вновь обратиться к истории своей семьи. Вернее к одной из её страниц, связанной с часами «Павел Буре». Одной из вещей, хранящейся в нашей семье и доставшейся нам от нашего прадеда Дешкина Николая Андреевича, являются серебряные закрытые мужские часы, изготовленные на предприятии Павла Буре, поставщика Двора Его Величества, № 131321. Вот я и решил разобраться с тем, как они попали в нашу семью, к моему прадеду и кто мог быть их владельцем до него. Вензельная монограмма на верхней крышке часов никогда не давала мне покоя, ибо на ней были изображены две буквы ЕФ под короной. Корона свидетельствовала о том, что, так или иначе, но часы могли относиться к российской императорской семье.
Начиная своё Интернет-расследование, – вот всё-таки как влияет современный технический прогресс на методы познания, – я и не предполагал, сколько всего нового для себя открою.
Начал я с таинственных букв ЕФ. Кто в семье Романовых имел такие инициалы? Поиски привели меня к тому, что мужчин с такими инициалами в семье Романовых не было, а вот женщина была – Елисавета Феодоровна (Елизавета Федоровна) Романова – старшая сестра жены последнего Императора России. И здесь я позволю себе привести краткое описание жития Елисаветы Феодоровны[i].
[i] http://drevo.pravbeseda.ru/index.php-?id =1713
«Родилась 20 октября 1864 года в протестантской семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории. Элла была вторым ребенком в семье. Дети воспитывались в традициях старой Англии. Их жизнь проходила по строго установленному матерью регламенту. Детская одежда и еда были очень простыми. Три старшие дочери сами выполняли домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин. Впоследствии Елисавета Федоровна говорила: "В доме меня научили всему."
В 1884 году она вышла замуж за Великого князя Сергея Александровича, брата Императора Российского Александра III. В 1891 году Великий князь Сергей Александрович был назначен генерал-губернатором Москвы.
Посещая храмы, больницы, детские приюты, дома для престарелых и тюрьмы, Великая княгиня видела много страданий. И везде она старалась сделать что-либо для их облегчения. После начала в 1904 году русско-японской войны Елисавета Феодоровна во многом помогала фронту, русским воинам. Трудилась она до полного изнеможения.
4 февраля 1905 года произошло страшное событие, изменившее всю жизнь Елисаветы Феодоровны. От взрыва бомбы революционера-террориста погиб Великий князь Сергей Александрович. Бросившаяся к месту взрыва Елисавета Феодоровна увидела картину, по своему ужасу превосходившую человеческое воображение. Молча, без крика и слез, стоя на коленях в снегу, она начала собирать и класть на носилки части тела горячо любимого и живого еще несколько минут назад мужа.
В час тяжелого испытания Елисавета Феодоровна просила помощи и утешения у Бога. На следующий день она причастилась Святых Тайн в храме Чудова монастыря, где стоял гроб супруга. На третий день после гибели мужа Елисавета Феодоровна поехала в тюрьму к убийце. Она не испытывала к нему ненависти. Великая княгиня хотела, чтобы он раскаялся в своем ужасном преступлении и молил Господа о прощении. Она даже подала Государю прошение о помиловании убийцы.
Елисавета Феодоровна решила посвятить свою жизнь Господу через служение людям и создать в Москве обитель труда, милосердия и молитвы. Она купила на улице Большая Ордынка участок земли с четырьмя домами и обширным садом. В обители, которая была названа Марфо-Мариинской в честь святых сестер Марфы и Марии, были созданы два храма - Марфо-Мариинский и Покровский, больница, считавшаяся впоследствии лучшей в Москве, и аптека, в которой лекарства отпускались бедным бесплатно, детский приют и школа. Вне стен обители был устроен дом-больница для женщин, больных туберкулезом.
10 февраля 1909 года обитель начала свою деятельность. В Марфо-Мариинской обители Великая княгиня Елисавета Феодоровна вела подвижническую жизнь: спала на деревянной кровати без матраса, часто не более трех часов; пищу употребляла весьма умеренно и строго соблюдала посты; в полночь вставала на молитву, а потом обходила все палаты больницы, нередко до рассвета оставаясь у постели тяжелобольного.
С начала первой мировой войны Великая княгиня организовала помощь фронту. Под ее руководством формировались санитарные поезда, устраивались склады лекарств и снаряжения, отправлялись на фронт походные церкви. Отречение Императора Николая II от престола явилось большим ударом для Елисаветы Феодоровны. Душа ее была потрясена, она не могла говорить без слез. Елисавета Феодоровна видела, в какую пропасть летела Россия, и горько плакала о русском народе, о дорогой ей царской семье.
Великую княгиню Елисавету Феодоровну арестовали на третий день святой Пасхи 1918 года, в Светлый вторник. В тот день святитель Тихон служил молебен в обители.
С ней разрешили поехать сестрам обители Варваре (Яковлевой) и Екатерине Янышевой. Их привезли в сибирский город Алапаевск 20 мая 1918 года. Сюда же были доставлены Великий князь Сергей Михайлович и его секретарь Феодор Михайлович Ремез, Великие князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи и князь Владимир Палей. Спутниц Елисаветы Феодоровны отправили в Екатеринбург и там отпустили на свободу. Но сестра Варвара добилась, чтобы ее оставили при Великой княгине.
18 июля 1918 года узников ночью повезли в направлении деревни Синячихи. За городом, на заброшенном руднике, и совершилось кровавое преступление. С площадной руганью, избивая мучеников прикладами винтовок, палачи стали бросать их в шахту. Первой столкнули Великую княгиню Елисавету. Она крестилась и громко молилась: "Господи, прости им, не знают, что делают!".
Елисавета Феодоровна и князь Иоанн упали не на дно шахты, а на выступ, находящийся на глубине 15 метров. Сильно израненная, она оторвала от своего апостольника часть ткани и сделала перевязку князю Иоанну, чтобы облегчить его страдания. Крестьянин, случайно оказавшийся неподалеку от шахты, слышал, как в глубине шахты звучала Херувимская песнь - это пели мученики.
Несколько месяцев спустя армия адмирала Александра Васильевича Колчака заняла Екатеринбург, тела мучеников были извлечены из шахты. У преподобномучениц Елисаветы и Варвары и у Великого князя Иоанна пальцы были сложены для крестного знамения. При отступлении Белой армии гробы с мощами преподобномучениц в 1920 году были доставлены в Иерусалим. В настоящее время их мощи почивают в храме равноапостольной Марии Магдалины у подножия Елеонской горы».
Теперь мне предстояло удостовериться, что монограмма ЕФ принадлежит именно Елисавете Феодоровне. К сожалению, в Интернете мне удалось найти только монограммы Александры Феодоровны, жены Николая Второго и их дочерей: Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии, которые были выполненные примерно в том же стиле, что и на часах[i].
[i] http://www.geol.msu.ru/deps/ore/borodaev/venzel/venz-12.html
Монограмм Елисаветы Феодоровны не было. И тут мне пришла мысль просмотреть все фотографии в рубрике «Елисавета Феодоровна». И какова была моя радость, когда на изображении одного из альбомов Елисаветы Феодоровны я увидел искомые буквы – ЕФ под короной!
Это уже было что-то похожее на ту монограмму, которая имеется на крышке часов! Но когда были выпущены эти часы? Могли ли они принадлежать Елисавете Феодоровне? И тут я в поисковике набрал строку «Часы Павел Буре». Сразу попал на сайт Торгового Дома по возрождению традиций Павелъ Буре[i], где и получил необходимую информацию. А на другой странице[ii] по серийному номеру я установил, что наши часы изготовлены в 1906 году.
[ii]http://www.german242.com /articles/bure_serial.htm
Из этих поисков уже можно сделать предположение о том, что часы, хранящиеся в архиве нашей семьи, могли быть изготовлены для Елисаветы Феодоровны, которая в 1906 году уже была вдовой и активно занималась созданием Марфо-Мариинской обители. Но для каких целей на часах появилась монограмма? На сайте Торгового Дома по возрождению традиций Павелъ Буре я читаю:
«В период царствования Александра III (1881-1894гг) из Кабинета Его Величества было вручено 3477 подарочных часов на сумму 277 472 рубля. Подавляющее число из них было от фирмы Буре. В конце 1890-х годов только Высочайшему двору фирмой поставлялось часов на сумму 50-60 тысяч рублей в год. Всего же из 15 тысяч часов, закупленных через Кабинет Его Величества за тридцать предреволюционных лет, более 80 процентов были «от Буре». Далее в статье «Ювелирный тюнинг от Буре: Традиции легендарного часового дома не забыты»[i] я нахожу такие строки «Стоит отметить, что даже самая простая модель «Павелъ Буре» имеет историческую ценность: до 1917 года часы «Павелъ Буре» часто использовались в качестве государственной награды – видные чиновники, военные, деятели искусства и церковнослужители получали их как демонстрацию высочайшего расположения государя и членов императорской семьи». Вероятнее всего наши часы были изготовлены для наградных целей. И теперь можно было уже предполагать, как часы попали в нашу семью. Каким образом мой прадед мог пересекаться с Елисаветой Феодоровной?
В расследовании этого вопроса я прибегнул, помимо возможностей Интернета, к записям дневника-воспоминаний моего прадеда (выдержки из которого буду выделять курсивом).
Николай Андреевич Дешкин родился в 1886 году в городе Осташков Тверской губернии. В 1901 году выехал в г. Ревель (ныне Таллин), где работал конторщиком в порту. С 1905 по 1909 год – в Санкт-Петербурге, рабочим в типографии. В этот период, учитывая, что Елисавета Феодоровна находилась в Москве, вряд ли их пути могли пересечься. И лишь в декабре 1909 года прадед впервые приезжает в Москву, к невесте, Марии Павловне Мироновой, которая жила здесь с родителями.
В Москве он работал сначала в типографии на Хапиловской улице, потом поступил по рекомендации Калинина Михаила Васильевича (с которым связывала работа в Ревеле) к архитектору Малиновскому Павлу Петровичу «на работу в контору по постройке удельного дома по Трубниковскому переулку 19».
Дополнительным материалом для моего расследования послужили данные ещё одной Интернет-страницы[ii]: «П. П. Малиновский (1869-1943) - архитектор, гражданский инженер. Выполнил более 200 проектов различных сооружений, из которых осуществлено более 100.
[i] http://style.rbc.ru/luxury/2009/10/07/96132. shtml
[ii] http://www.apartment.ru/Article/48711995.html.
В 1892 году закончил Петербургский институт гражданских инженеров. Работал городским и губернским архитектором в Нижнем Новгороде. Возглавлял Комиссию по охране памятников искусства и старины. Был гражданским комиссаром Кремля.
Среди работ архитектора в Москве особого внимания заслуживает доходный дом Главного управления уделов (1912, Трубниковский пер., 19). Здесь находились винные погреба основателя научного виноделия в России Л. С. Голицына. Ныне - Министерство экономического развития и торговли.
Здание стоит до сих пор.
«Осенью 1911 г. все квартиры в 5 корпусах дома были уже заселены, а подвал занят винами. В этот же дом переехало Управление Инспектора удельного виноторгового предприятия ... В конце 1910 г. бухгалтер Бажутин перевел меня из конторы по постройке дома в Инспекцию удельного виноделия…», где прадед и проработал, видимо, до 1914 года, до призыва в армию. Мог ли в этот период мой прадед пересечься с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной? Теоретически мог, учитывая, что виноградники находились в Крыму, в Ливадии, дворец которой очень любила царская семья. Но нет никаких данных о том, что прадед выезжал в этот период в Крым.
В конце 1914 года Николай Андреевич был призван в армию и спустя некоторое время оказался в передовом санитарном отряде (видимо, Дворянский передовой отряд – написано на штемпеле открытки). Кстати в этом отряде был ещё один известный человек – «завхоз Виноградов Анатолий Корнильевич» - «в 1921 г. узнал, что Виноградов А.К. жив и является директором Румянцевского музея. … писатель из него вышел большой. Был прямой помощник Горького по изданию литературы о молодом человеке. Им написаны десятки томов книг…». С этим санитарным отрядом, начиная с марта 1915 года, прадед прошел по маршруту: Москва – Броды – Львов – Санок – Кросно – Ясло – Ярослав. Здесь по подозрению на тиф Николай Андреевич попал в эвакуационный госпиталь. Мог ли он в этот период пересечься с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной? Теоретически мог, учитывая её статус сестры милосердия. А теперь посмотрим, чем занималась в это время Великая княгиня?[i]
[i]http://www.sedmitza.ru/text/415382.html
«В Москве Елисавета Феодоровна организовала Комитет по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну. В Марфо-Мариинской обители был открыт госпиталь. В дни войны Елисавета Феодоровна возглавляла десятки учреждений в качестве попечителя либо председателя. 29 июля 1914 г. на заседании комитета, состоявшемся в доме Елисаветы Феодоровны в Марфо-Мариинской обители, было принято решение об открытии постоянного координирующего органа (канцелярии комитета) и о начале приема денежных и вещевых пожертвований, а также об учреждении «Еженедельника», в котором будут освещаться все эти вопросы. Одна из главных задач комитета состояла в обеспечении работой жен солдат, призванных на войну. Под мастерские были отданы дома генерал-губернатора, Российского благородного собрания и Старогостиный двор. Семьям воинов также оказывалась сельскохозяйственная помощь, дети лиц, призванных на войну, обеспечивались всем необходимым. 27 сентября 1914 г. комитет великой княгини принял решение об открытии ряда детских учреждений для сирот. По призыву Елисаветы Феодоровны артисты и художники России проводили благотворительную работу в пользу воинов и их семей. Своеобразной помощью фронту было издание открыток-репродукций с картин великих русских художников (например, репродукция с картины Нестерова «Милосердие») и рисунков Елисаветы Феодоровны, календарей и т.д. Елисавета Феодоровна отправила воинам русской армии несколько составов с рождественскими подарками. В 1914 г. в продажу поступила книга «Под благодатным небом», принадлежавшая перу Елисаветы Феодоровны; прибыль, полученная от продажи книги, была отдана в пользу детей воинов. К этому изданию Елисавета Феодоровна привлекла выдающихся художников: Нестерова, В.Д.Поленова, Н.К.Рериха, Корина и др.
Комитет Елисаветы Феодоровны проводил сбор средств для содержания бездомных детей в приютах и окончания строительства помещений для детских трудовых артелей. Средства комитета, привлеченные с момента его создания и до 1 января 1916 г., позволили оказать помощь семьям 75 тысяч призванных воинов, в приютах проживали 45 тысяч детей воинов (в т.ч. в яслях – 30 тысяч); остро нуждающимся было выдано 7,8 млн обедов; в бесплатных и дешевых квартирах размещались и получали пособие 25 тысяч лиц, чьи родственники были призваны в действующую армию; для нужд армии было изготовлено более 25 млн предметов обмундирования; бесплатно или по льготной цене выдано топлива примерно 89 тысяч семей воинов; денежные пособия получили около 341,5 тысяч семей; общее число зарегистрированных нуждающихся семей воинов, которым оказывалась та или иная помощь учреждениями Елисаветы Феодоровны, превышает 895 тысяч. Подавляющее большинство просьб нуждающихся было удовлетворено. В 1914 г. Елисавета Феодоровна начала работу по организации Братского кладбища при ц. Всех святых на Соколе, на котором был построен храм Преображения Господня по проекту архит. Щусева.
В июне 1915 г. комитет Великой княгини принял решение выделить 500 тыс. р. на расширение Сергиево-Елисаветинского убежища для увечных воинов, где раненые солдаты и дети погибших солдат обучались сапожному, портновскому, переплетному делу. Елисавета Феодоровна занималась подготовкой и отправкой на фронт походных церквей». Понятно, что пути моего прадеда и Елисаветы Феодоровны вряд ли пересекались в это время. Он был на фронте, она в Москве.
С эвакуационным госпиталем Николай Андреевич попал в Екатеринослав (ныне Днепропетровск, и это я тоже узнал из Интернета). Здесь прадед пересекся ещё с одним представителем достаточно высокого рода: «Не могу не сказать доброго слова о сестре милосердия княгине Горчаковой. Это была жена вице-губернатора Киевского. Являлась в госпиталь часов в 7 утра, трое детей в возрасте 8-12 лет приходили к ней здороваться в 9 часов. Уходила она из госпиталя около 10 часов вечера. И всё время она без устали работала: делала перевязки, не считаясь с грязью или зловонием от ран. Так могла работать только женщина, из любви и сострадания к человеку, независимо от социального положения».
Я постарался найти более подробную информацию об этой женщине. По всем изысканием выходило, что это была Наталья Михайловна Горчакова (в девичестве Бибикова), жена Александра Константиновича Горчакова, внука известного российского дипломата. Здесь я приведу выдержки из статьи Бурлак Т.А. «Михаил Александрович Горчаков. Правнук великого канцлера».[i]
«Отец князя, Александр Константинович, окончил в свое время Харьковский университет. Материальное положение позволяло ему свободно выбирать себе род занятий. Был он скорее помещиком: помогал отцу управлять имением на Украине. Неоднократно избирался предводителем уездного дворянства. Мама князя, Наталья Михайловна, происходила из старинного русского рода Бибиковых.
У своих родителей князь был первенцем. Появившегося на свет годом позже брата назвали в честь деда – Константином.
[i]http://www.pseudology.org/people/Gorchakov_MA.htm
Разразившаяся Первая мировая война нарушила налаженную жизнь семьи. Отец князя из-за близорукости не мог быть призван в армию, но вместе с друзьями организовал отряд Красного Креста, в составе которого и был направлен на фронт. Очевидцы позднее рассказывали, что отец его отличался невероятной храбростью, что стоило ему в конце концов жизни. В марте 1916 года А.К. Горчаков был тяжело ранен на Западном фронте и в возрасте сорока лет скончался в военном госпитале.
Мама стала сестрой милосердия. В Киеве она работала в Дворянском госпитале, в отделении для тяжелораненых». К этому следует добавить, что и сама Императрица Александра Федоровна, и ее старшие дочери, и великая княгиня Ольга Александровна Романова (сестра Николая II) так же были сестрами милосердия.
«Лазарет, в котором она трудилась, находился в бывших артиллерийских казармах. Великая княгиня устроилась в одной комнате с еще одной сестрой милосердия. В лазарете была страшная нехватка медицинского персонала. Приходилось работать по пятнадцати часов в сутки, а иногда и больше. На то, чтобы подумать о собственных проблемах или неудобствах, не оставалось времени.
……
Лазарет в Ровно был лишь одним из сотен других. Солдаты не могли поверить, что улыбающаяся, хрупкая сестра милосердия, с такой заботой ухаживающая за ними – родная сестра их Царя. Многие крестились, думая, что перед ними видение. Нарушая традицию, согласно которой Великие княгини возглавляли лазареты или госпитали, Ольга Александровна решила работать рядовой сестрой. Сестрой милосердия, да еще в хирургической палате работала Государыня Императрица Александра Федоровна и две ее старшие дочери, Великие княжны Ольга Николаевна и Татиана Николаевна.»[i]
В июне 1915 года прадед оказался в Мариинской больнице в Москве (только вот непонятно в какой, ибо в тот момент существовала ещё и больница Марфо-Мариинской обители). После операции, осенью этого же года он уезжает в Петербург, куда была переведена Инспекция удельного виноделия. В Москве он теперь окажется только после октябрьской революции.
Моё Интернет-расследование показало, что часы вряд ли попали к моему прадеду от Елисаветы Феодоровны. Хотя есть ещё один временной промежуток, когда часы могли попасть к прадеду. Но уже по вполне понятным причинам не из рук самой Елисаветы Феодоровны. С февраля 1918 года Николай Андреевич работал в Петербургской Городской управе, с середины 1918 года в Комиссии по охране памятников искусства и старины Московского Совета Рабочих Депутатов, а затем до февраля 1919 года в библиотечном отделе народного комиссариата просвещения.
Была и другая гипотеза возникновения часов в нашей семье – через прабабушку Марию Павловну. Как я уже упоминал, прадед впервые приехал в Москву к своей невесте, которая жила здесь с родителями.
«Её родители были крестьяне Рязанской губ., но уже несколько десятилетий как оторвались лично от крестьянства, работая в городе на разных местах. В данное время отец был кладовщиком Мещанской богадельни, а жена домашняя хозяйка. Оба были уже в возрасте 55-60 лет.
Хозяйство богадельни было очень крупное. Призреваемых стариков и старух было около 500 человек, детский приют для детей школьного возраста и тут же их школа на 400 человек, приют для детей дошкольного возраста на 300 человек, разных служащих, обслуживающих, учителей, воспитателей, пекарей, кухни и проч. до 250 человек.
……
[i] Воррес Й. Последняя Великая Княгиня. http://www.rodon.org/vi/pvk.htm#a10
Так же в богадельне была и своя большая домовая церковь, в которой служба была каждый день и особенно торжественно в праздники.
… Мне надо было где то остановиться и потому пошел с Марией Павловной подыскать хотя бы временную жилплощадь … остановился на первом же жилом помещении на Хапиловке …».
И вот по этим отрывкам начались мои поиски опять в Интернете. Я зацепился за фразу «Мещанская богадельня». Вышел на Богадельню им. К.Т.Солдатенкова, которая находилась на 4-ой Мещанской улице. Но её описание не соответствовало описанию в дневниках. И тут я решил проверить, а что такое Хапиловка. И выяснил, что старое название Большой Почтовой улицы – Хапиловская! Круг сужался. Следовало искать богадельню в шаговой доступности от Хапиловской улицы. И я нашел её! Это была Покровская богадельня Московского мещанского общества, которая находилась на Покровской улице (ныне Бакунинская). Напротив – выезд с Хапиловской! Вот её описание.
«Напротив Никольской церкви – строения Покровской мещанской богадельни и Владычне-Покровской общины сестер милосердия.
Покровская богадельня, предназначенная для «престарелых и неспособных к труду мещан», была основана в 1840 г. и представляла собой одно из самых крупных учреждений такого рода в Москве (в начале XX в. число призреваемых превышало 1000 чел.). Ее каменные здания по Покровской улице (№ 81) начали строиться в конце 1850-х-начале 1860-х гг. Домовая церковь, апсиды которой видны у входа на двор, освящена 7 декабря 1858 г. во имя св. Александра Невского. При богадельне был детский приют для сирот мещанского происхождения, «учрежденный в память священного коронования» Николая II и Александры Федоровны, и Александро-Мариинское училище, в котором сиротам, кроме общего начального образования, давались и навыки различных ремесел. Для приюта и училища были построены здания, фасады которых выходят на соседний Переведеновский переулок. Его название обязано «переведенцам», жителям города, бежавшим от чумы в 1771 г. и не вернувшимся на свои старые места, а переведенным сюда».[i]
[i] http://pokrovka.narod.ru/Ref/P6/SightVehniaki/PokrRubc.htm
Таким образом, прапрадедушка Павел Васильевич Миронов работал в начале XX века в таком месте, куда в силу своей деятельности могла приезжать Елисавета Феодоровна. И приезжала, правда в находящуюся рядом Московскую Покровскую общину сестер милосердия! «Храм во имя преподобного Михаила Малеина и Романовская больница освящены 27 декабря 1913 года…, в присутствии преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы Феодоровны (1864-1918) и священномученика протоиерея Иоанна Иоанновича Восторгова (1864-1918), произнесшего слово после первой Литургии в новом храме. Святую Великую Княгиню связывали тесные дружеские узы с близкой ей по духу начальницей Покровской общины; она перенимала опыт общины для создания своей обители милосердия – Марфо-Мариинской. Именно Великая Княгиня попросила у матушки Фамари чудотворный образ преподобного Серафима Саровского для больного Наследника Цесаревича Великого Князя Алексия (1904-1918), пребывавший с ним до конца его земной святой жизни. 3 декабря 1914 года Московскую Покровскую общину сестер милосердия, в сопровождении Великой Княгини Елисаветы Феодоровны, посетили святые Царственные страстотерпицы - Императрица Александра Феодоровна (1872-1918) с Августейшими Дочерьми, Великими Княжнами Ольгой Николаевной (1895-1918) и Татианой Николаевной (1897-1918). Императрица и Ее Дочери были в одеяниях сестер милосердия».[i]
Поэтому, если часы носили наградной характер, то их вполне мог получить и Павел Васильевич Миронов за богоугодное дело. А в середине 1915 года П.В.Миронова «перевели в гор. Вятку кладовщиком на железнодорожной станции».
Но достоверно ничего доказать так и не удалось. А часы…? Они всего лишь ключ к Познанию истории: тех Людей, тех Событий, той Эпохи! И вообще они могли быть куплены на базаре, ибо, когда я уже заканчивал своё расследование, пришел ответ на мой запрос из уже упомянутого мной Торгового Дома по возрождению традиций Павелъ Буре: «К сожалению вынуждены Вас огорчить: Ваши часы испорчены самодельной гравировкой на верхней крышке. Успехов!». Но я не огорчился, так как часы до сих пор ходят, и я получил новые Знания!
[i] http://pokrov.ucoz.ru/
P.S. Возможно базаром, на котором были куплены часы, являлась знаменитая Хитровка. Ведь «одним из главных мест бедности, которому великая княгиня уделяла особое внимание, был Хитров рынок.
Все население Хитрова уважало ее, называя «сестрой Елисаветой» или «матушкой».
Она старалась спасать детей Хитровки. Ее не пугали нечистота, брань, потерявшие человеческий облик лица. Она говорила: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено»[i].
[i] http://p-blagovest.narod.ru/Zh_sviat/Zh_sv-Elisaveta_Feodorovna.htm