Меня зовут Арина, спасибо, что заглянули) С детства меня интересовала тема рассказов, я всегда писала забавные маленькие сказки, но редко их дописывала. А сегодня у меня получился вот такой рассказ-сказка
Я знала, что она существует, всю свою жизнь. Ясно помню тот день, когда увидела её впервые. Не знаю, сколько мне было лет, но родители говорили, что около четырёх или пяти. Мы ездили к бабушке в деревню. Помню, как она открыла туго запечатанную банку пахучего черничного варенья, а я запустила туда ручонку, и, облизав её, посадила красную кляксу на светлую выстиранную футболку. На пятно присела оса. В мои 5 лет она казалась просто монстром. В ужасе я отпрыгнула и скинула её.
Пока родители и бабушка с дедушкой садились за стол, я в срочном порядке побежала к колодцу, скрывавшемуся за ровным рядком молодых яблонь, и, сложив ладошки ковшиком, набрала воды, а затем вылила её себе на футболку. Вода оказалось такой освежающе-прохладной, что я вновь нагнулась к колодцу, чтобы попить. С него всё началось, так и произошла наша встреча.
Понятия не имею, как её звали. Почему-то мне кажется, что Майей. Помню только, что она походила на прекрасную смесь всех волшебных существ, о которых я слышала за всю свою жизнь. Кожа её была светлая, как фарфор, волосы стекали белокурыми волнами на плечи, уши, изредка показывающиеся из-за них, - чуть заострёнными, как у эльфа.
Она сидела у ручья в белом платье, окунув ноги в воду. Я пошла к ней, босыми ножками по росистой траве, тянула руки к ней… Майя ослепительно улыбнулась мне, подняв ярко-карие, живые глаза на меня. Я мотнула головой… и очнулась. Мои глаза были открыты, и вместо чудесного леса перед ними встало ярко-синее майское небо. Майское – как Майя. Семья сгрудилась вокруг меня, но, увидев улыбку, наверно, решили, что я просто заснула, разомлев на солнце.
Мы виделись с Майей ещё много раз. Эти мгновения всплывали перед моими глазами, как вспышка, как яркий сон наяву. Я рассказывала маме о ней, но постепенно стала замечать, что, как только я упоминаю её имя, мамино лицо становится чуточку смурнее, а между бровями залегает складка. Всё чаще и чаще я слышала:
– Это всё твоя больная фантазия… - Больная – как резко и неприятно звучит это слово, как будто фантазия – болезнь. Но для меня это было, наверное, больше, чем фантазия. Как вторая фантастическая, но реальная жизнь. Иногда Майи не было в моих снах. Я гуляла по лесу одна, он был синим, а в корнях деревьев летали светлые звёздочки. Иногда я видела там и других – маленьких, крылатых феечек, забавных крошечных человечков, для которых травинка была, как целое дерево.
А потом мама решила отправить меня на кружок. В тот день она стояла у зеркала, не глядя на меня, и всё повторяла:
- Тебе нужно найти друзей, завести реальную жизнь! – Так я очутилась на скрипке. Сначала мне не нравилась эта глупая затея – водить смычком по струнам, издавая режущие ухо звуки. Но прошёл год, два, и вот уже струны не противно дребезжали, не пищали, а пели. В шестом классе из-под смычка издавались мелодичные звуки, уже чуть ближе к той, настоящей Музыке. Я играла всё одну и ту же мелодию для гостей. Тому было две причины: первая – мне просто было легко играть её. А вторая – я снова видела её, мою подругу из фантастических снов, которая улыбалась мне.
Мамина идея всё-таки сработала, и у меня появилась настоящая подруга. От её длинных шелковистых тёмных волос пахло кофе, на переносице сидели круглые очки в изящной золотой оправе, а в модной сумке-шоппере неизменно лежала, помимо тоненьких наушников и термоса, нотная папка и книга. Иногда она открывала ноты, клала на них руки и закрывала глаза, словно слышала музыку. Её звали Даша, но куда больше ей шло имя Дарья. Мне имя Мария нравилось тоже куда больше, чем имя Маша, оно было взрослее, и это было, помимо музыки, единственное наше сходство. Она читала классику, а я – сказки, она любила ночь, а я – утро. Даша, в отличие от меня, фантазировать не любила. Она была человеком практичным, но всё же однажды я рассказала ей о Майе. Ореховые Дашины глаза под стёклами очков вспыхнули огоньком фантазии, но тут же потухли, словно не подобало семикласснице думать о таком. Она улыбнулась и рассмеялась звонко, а затем сказала, что всё это глупости. Но чуть грустное выражение её лица не укрылось от меня.
В девятом классе я переехала. Мы переписывались с Дашей, но она всё была занята. Да и мне было уже не до того – экзамены на носу. Майя больше не появлялась. Она и вправду начала казаться игрой моего больного выражения, глупой выдумкой наивной маленькой девочкой. День, когда она показалась мне в последний раз, был таким же ярким. В ту ночь я заснула, штудируя учебник математики под одеялом с телефонным фонариком. Майя подошла ко мне впервые, близко, провела рукой по волосам, рассмеялась звонким, но грустным Дашиным смехом, а затем, развернувшись, ушла, оставив за собой ощутимый шлейф кофе. Мимо символично пролетела оса, но какой же маленькой она мне казалась теперь.
Я так и не поняла, что это было. И после я имела множество друзей, но её – Майи – как и Даши, больше не было. Лишь спустя несколько лет, когда я, поступив на художественный факультет, сидела дома и взяла в руки кисточку, её улыбка вновь проступила через полотно. А через три часа на нём была прекрасная девушка – белокожая, белокурая, с ярко-ореховыми глазами и стаканчиком кофе в руках. Я хотела совместить имена двух своих подруг, и именно так подписала эту картину. Родители, увидевшие её на стене моей квартирки, удивились. Мама даже спросила:
- Ты же говорила, что не любишь, когда тебя называют Машей? - А ночью мне снился сон, в котором мы были вместе, все втроём, и впервые на моей памяти глаза Даши сияли так ярко, словно и не было никакой разлуки, словно в её душе что-то расцвело.
Мы смотрели на Майю, пока она, взмахнув разноцветными, невесть откуда взявшимися крыльями, не взлетела, помахав рукой. Но горечи больше не было, ведь отныне Детство и Музыка поселились в моей душе навсегда, словно прекрасная белокурая фея.
Понравился рассказ? Поддержите канал лайком и подпиской, можете написать и своё мнение о нём)