Благодаря быстрому распространению мобильной связи и развитию интернет-технологий цифровые финансовые услуги рассматриваются в качестве основного драйвера финансовой инклюзии. Однако, как справедливо заметил А. Лайонс, даже если инновации обеспечивают большую доступность финансовых услуг, то это не всегда имеет своим прямым следствием бо льшую степень использования финансовых услуг. Недостаток знаний и доверия остаются главными факторами, сдерживающими активное использование цифровых финансовых услуг. В связи с чем в последние годы растет озабоченность по поводу того, что традиционные программы по повышению финансовой грамотности не соответствуют требованиям новой цифровой действительности и обладают невысоким потенциалом для стимулирования индивидов к эффективному использованию цифровых финансовых услуг. Агентам, функционирующим в условиях цифровой экономики, недостаточно иметь только базовый уровень финансовой грамотности, необходимо уметь управлять девайсами (мобильными телефонами, планшетами, компьютерами), осуществлять с их помощью цифровые финансовые трансакции. Таким образом, актуализируется проблема по переосмыслению финансовой грамотности в цифровом контексте, с этой точки зрения целесообразно реализовывать более широкий многоаспектный подход. Наиболее комплексно к решению данной проблемы подошли Дж. Касс-Ханна и А. Лайонс, которые в своей работе выделили пять уровней цифровой финансовой грамотности, каждый уровень оценивается группой индикаторов (всего 25 индикаторов) [15].
<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/0MRATvTlwPI" title="YouTube video player" frameborder="0" allow="accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture" allowfullscreen></iframe>
1) Базовые знания и навыки (знание базовых финансовых концепций: сложный процент, инфляция, диверсификация рисков; умение создавать аккаунты, управлять паролями и логинами, использовать настройки приватности);
2) Осведомленность или «знание о» (знание о существующих провайдерах цифровых финансовых услуг, о целях и способах использования цифровых финансовых услуг, знание о положительном финансовом поведении, например, о выгодах долгосрочных вложений, знание о том, где найти финансовую информацию и рекомендации);
3) Практические ноу-хау или «знаю как» (знать, как функционируют приложения, предлагающие финансовые услуги, например, как открыть счет в приложении или на платформе, как управлять меню, как начать, завершить, корректировать или отменить финансовые трансакции);
4) Процесс принятия решений (подготовка к непредвиденным ситуациям и пенсии через приобретение страховых продуктов, реализация сберегательных стратегий, ответственное исполнение долговых обязательств, способность выбирать релевантные цифровые финансовые продукты для достижения определенных целей, способность выбирать надежных поставщиков цифровых финансовых услуг);
5) Самозащита от онлайн мошенничества (способность трезво оценивать условия, на которых предоставляются цифровые финансовые услуги, и тем самым, не попасть в ловушку).
Последний уровень заслуживает особого внимания, поскольку на фоне участившихся случаев кибератак и применения мошеннических схем крайне важно иметь знания и навыки распознавания подозрительных предложений и продуктов. Повышение грамотности населения в этой области можно рассматривать как средство косвенной финансовой защиты потребителей. Поэтому Ассоциация GSM, которая разработала Кодекс поведения для операторов мобильных денег, включила в него рекомендацию о необходимости обучать клиентов, как безопасно пользоваться услугами. В Кении оператор мобильных денег Safaricom M-PESA отправлял смс-сообщения, делал объявления по радио, публиковал заметки в местных газетах для того, чтобы оповестить своих клиентов об обновленных мошеннических схемах [11]. Дж. Касс-Ханна и А. Лайонс в 2021 г. провели исследование, которое охватило 7 стран Южной Азии и стран, расположенных южнее Сахары, чтобы оценить влияние финансовой грамотности на финансовое поведение населения. Уровень цифровой финансовой грамотности измерялся на основе многоаспектного подхода, изложенного выше. В результате был сделан вывод, что финансовая и цифровая грамотность выступают в качестве ключевых факторов, способствующих построению инклюзивной финансовой системы. Масштабное исследование, направленное на изучение взаимосвязи финансовой грамотности, использования интернета, использования цифровых финансовых продуктов и финансовой инклюзии, было проведено в Китае. У. Шен, С. Хуенг, Венси Ху указали на то, что в Китае использование интернета и цифровых финансовых продуктов не растет одинаковыми темпами. Согласно статистическому отчету «Internet Development in China», уровень проникновения интернета составил 55,8%, в то время как только 16,5% пользователей интернета приобретали цифровые финансовые продукты [16]. При этом по данным отчета, подготовленного Ii Media Research Group, 79,3% потребителей цифровых финансовых продуктов имеют высшее образование. Ученые провели социальный опрос, затем используя эмпирические данные, построили модель из 4 латентных переменных, перечисленных выше. Для анализа и выявления взаимосвязи между переменными применялись уравнения структурного моделирования. Результаты исследования показали, что финансовая инклюзия имеет статистически значимую положительную связь с финансовой грамотностью и использованием цифровых финансовых продуктов, но не с использованием интернета. Это подтверждает тот факт, что несмотря на большое количество интернет пользователей, наблюдается низкий уровень финансовой инклюзии. Кроме того, исследование позволило сделать вывод, что цифровые финансовые услуги выступают в качестве значимой переменной-посредника между финансовой грамотностью и финансовой инклюзией. Таким образом, финансовая грамотность наряду с цифровой грамотностью стимулирует использование цифровых финансовых услуг и, как следствие, повышение доступности финансовых услуг. К тем же выводам пришли такие ученые, как Хасан, Кумсон, Мунари, Сусанти [17, 18]. Интересные результаты были получены в ходе исследования, проведенного в Уганде. Бонгомин О. на основе опроса сельских жителей сделал следующее заключение: включение социального капитала во взаимосвязь между финансовой грамотностью и финансовой инклюзией усиливает эту связь на 61,6% [19]. Чтобы изучить посреднический эффект социального капитала, Бонгомин О. использовал MedGraph и тест Собеля. Таким образом, в условиях отсутствия социального капитала (доверия между агентами) финансовая грамотность может не оказать положительного влияния на финансовую инклюзию. Результаты проведенных исследований служат научным обоснованием необходимости реализации комплексных программ по повышению цифровой финансовой грамотности населения.