Все, что со мной происходит в Петербурге в последние годы, с одной стороны, мне очень нравится, с другой стороны, конечно, это не может не греть душу, потому что ведь Питер очень такой... он любезный город для тех, кто приехал на время, но он не самый любезный для тех, кто решил назваться петербуржцем.
Я – не москвич, я – тбилисец, потому мне гораздо проще, чем многим. Да, конечно, я вырос в Москве, для меня Москва более родной город, потому что мое сознание там формировалось. Но в Питере я очень много лет выступал – 18 сезонов подряд. Это одно. А когда я приехал в этот город в качестве ректора, все-таки надо отстаивать честь мундира и быть «умывальников начальником», и за балетом следить.
Вы знаете, когда несколько лет назад меня пригласили пойти на выборы в Общественную палату Петербурга, я подумал: «Ну, я и Петербург? Вообще у меня прописка московская. Ну, хорошо», – собрал документы, пошел. Я не думал, что так это серьезно.
Там было много очень известных людей. Очень много! Которые со мной вот так же хотели попасть, которых я много лет знаю: директора театров... И они не проходят, а я прохожу. Мне это было настолько приятно, потому что это определенное доверие не «к нашему», а за определенные какие-то заслуги.
И в 2018 году, когда, так получилось, 200 лет Петипа, мне удалось добиться, чтобы на здании на улице Зодчего Росси открыли памятную доску Мариусу Ивановичу Петипа, который на самом деле безумно много сделал для русского балета и, естественно, для Петербурга.
Олег Виноградов сказал очень интересную фразу, что тебе за два года удалось выбить то, что мне не удалось за 23 года руководителем. И мне, конечно, все это было приятно, и вдруг все закончилось, все мы открыли, я иду в сторону здания, ко мне подошла одна такая – прямо видно, петербурженка – прямо лениградка-ленинградка, и по тому, как она одета, и как она говорит. Она мне какие-то добрые слова сказала, что вам так благодарны, потом она говорит: «Вы себя увековечили этим поступком».
Я поднимался по лестнице, и на самом деле мне стало так приятно! Я ее видел в первый раз, может быть, больше никогда не увижу; значит, люди простые оценили поступок. Это очень важно и, наверное, нигде как в Петербурге такой сплоченности насчет чего-то «мое», «наше» – нет.