Вот ведь как опасно поддаваться обаянию первой книги автора, с которым решил познакомиться путем чтения лично. И не факт, что следующие тексты, опубликованные уже под знакомой тебе фамилией, будут нести в себе те же мысли и чувства вкупе со стилем и конструкцией сюжета, которые так поразили при первом знакомстве.
Признаюсь честно: так случилось и со мною. Будучи приятно удивлен текстом ректора Литературного института Алексея Варламова «Душа моя Павел» (о чем уже писал на этом ресурсе), я все же решился купить другую его книгу – «Мысленный волк». И не только купить, но и прочесть. И вот нынче я пытаюсь разобраться в том, кто и как обвел меня вокруг пальца. Хотя, если не лукавить, и честно посмотреть на прочитанный роман Алексея Николаевича, то должен признаться: читается текст с интересом. Стиль изложения выглядит вполне годным к усвоению безо всяких постмодернистских и прочих изысков. Да и эпоха в романе Варламова затронута более чем сочная: Россия на переломе времен – от 1914 до 1918 гг.
В центре повествования – механик одного из петербургских заводов, трудовой интеллигент Василий Христфорович Комиссаров и его сосед по деревенскому житью, оохотник и литератор Павел Матвеевич Легкобытов. А есть еще дочка Комиссарова Уля. И пасынок Легкобытова Алексей. В общем, знакомая по буининским новеллам сюжетная геометрия отношений. И хорошо было бы, если бы отношения персонажей оставались там, где их поселил автор – на псковских землях.. При этом переименовав реку Шелонь в Шеломь.И здесь начинаются какие-то фабульные метания господина сочинителя. И возникают имена, как бы и скрытые от читателя, но выявляемые достаточно быстро с точки зрения их реальных обладетелей – от Розанова до Пришвина. Что и понятно, потому что Алексей Варламов как литературовед именно с этими именами русской литературы и связан. И в приницпе все могло бы так и остаться в русле метасюжета «Русская интеллигенция и революция». Но здесь на авансцену выходит некий старец, который и становится предметом обожания и супрги Комиссаров и его дочери.
Легко догадаться, что речь идет о неком Григории Ефимовиче, ставшим наперстником семьи российского императора. Этой исторической личности никак не повезло в массовом сознании. А уж в сознании творческой интеллигенции тем более. Однако роман «Мысленный волк» в подобном контексте выглядит если не текстом оправдания распутного мужика, но вполне историей сочувствия непонятному гению от сохи. Весьма двусмысленно выглядит сей персонаж в романе современного писателя, который как бы пытается разобраться в феномене данного уникума. Его поведение и деяния описываются практически на уровне жития святого. Что, на мой взгляд, есть никак не правда, а прямая клевета на Григория Ефимовича.
Однако фабула романа скроена таким образом, что ты принимаешь сюжетные фантазии автора на веру, и погружаешься в интимные и духовные метания главных персонажей, чьи пути так или иначе пересекаются со старцем. Или игнорируя все изгибы мысли автора, просто любопытства ради следуешь по следу его вариаций на темы истории, понимая, что перед тобою по сути альтернативная летопись жития сомнительной личности. При этом вынужденно обращаешь внимание и на полемику (заочную) с текстом Валентина Пикуля, посвященном той же эпохе, и на очевидные переклички и с «Хождением по мукам», и, конечно, с «Красным колесом».
Алексей Варламов, как автор и как литературовед, не выглядит наивным апологетом того, кого так ненавидели и ненавилят до сих пор многие. Но порою кажется, что публицистический заряд его фантазии оказывается сильнее художественной логики, и потому текст временами теряет поледовательность изложения и стройность мысли. При этом напоминая декадентские страдания начала прошлого века. Отсюда и образ мысленного волка, терзающего сознание честных и совестливых людей. Впрочем, хищников, охочих до дум и чувств, всегда хватало на Руси среди тех, кто не перестает размышлять о том, что происходит вокруг.
На сем поприще, как мы видим в романе Варламова преуспевают многие, но немногим дано понять: ЧТО со всем этим делать? И как ответ на подобный тупик мысли грянет тот самый Октябрь-1917. А дальше писатель не рискует двигаться в своих размышлениях о судьбах героев. Достаточно с нас того, что бедняжка Уля расстается со своими иллюзиями и невинностью как раз в постреволюционном Петрограде. И может показаться, что самыми счастливыми и наполненными смыслом днями для нее были те, которые она провела рядом с тем самым старцем. Но и эта мысль мне пришла в голову только после того, как автор романа вынужденно сообщил нам об историческом факте – гибели столь обожаемого Улей мужчины. И уж никак я не мог взять в толк: почему мысли двух центральных персонажей – Коммисарова и Легкобытова – также направлены на сию личность. Что-то здесь не сошлось у товарища Варламова. Скорее всего, писатель в нем одолел литературоведа, оставив нас на полдороги. Революция совершилась, но мы так и не узнаем: каков абудет судьба тех героев, о которых нам рассказывали 500 страниц кряду.
Сергей Ильченко
#литература дзен #литература #обзор на книгу #рецензия на книгу