Война коснулась каждой особо охраняемой территории страны. Инспектора уходили на фронт, укрывали партизан, открывали военные госпитали, собирали целебные травы и даже в это страшное время спасали животных. Порой ценой собственной жизни. Истории из заповедных мест, борьба за которые была не за жизнь, а на смерть.
Одной семьёй
«Зубров привезли!» Этой новости радовались сотрудники Кавказского заповедника и местные жители летом 1940 года.
У учёных были смелые планы: восстановить популяцию редкого зверя в местах прежнего обитания – в годы Гражданской войны зубра почти полностью истребили. Тогда учёные не знали, что через год на этих землях начнется еще одна страшная война.
Вражеские войска подошли к границам заповедника в августе 1942 года, но Зубровый парк продолжал работать. За животными следили двое детей и семеро взрослых, остальные ушли на фронт. Мужчины круглосуточно дежурили возле зверей.
Когда немцы подошли вплотную, животных угнали подальше в лес. Но отпустить зверей в дикую природу не могли, зубры ещё не были приучены жить без человека. Люди делились с животными небольшими запасами овощей, вместе прятались от бомбёжек. Дикие звери, услышав рев самолета, уже и сами отправлялись прятаться в тень деревьев.
На территорию зубропарка упали три авиабомбы, но за время вынужденной блокады ни один из зубров не погиб, а к концу боевых действий стадо даже пополнилось: родились четыре зубрёнка. Когда в 1943 году враг отступил, к маленькому отряду защитников смогли пробраться учёные-зуброводы и принести долгожданное лакомство для девяти спасённых животных – несколько килограммов соли.
После войны в заповеднике продолжилась работа по возрождению популяции зубра, окрепшее стадо перекочевало из вольера в дикую природу, где и сегодня его потомки степенно осваивают новые территории. Однако за любимой солью, они по сей день возвращаются к людям.
Сейчас на территории Кавказского заповедника живет больше 1000 зубров. И уже сложно представить природу региона без этих могучих животных. Но если бы не подвиг сотрудников Кавказского заповедника, сохранивших небольшое стадо во время Великой Отечественной войны, их судьба сложилась бы совершенно иначе...
Страшнее медведя
На нынешней территории национального парка "Русская Арктика" раньше стояли только полярные станции. Метеорологи и научные сотрудники, изолированные от Большой земли, о войне узнавали через телеграф и радио. На станции в Бухте Тихой люди ждали окончания смены, чтобы вернуться в Архангельск и записаться добровольцами на фронт. Но время шло, а парохода не было. Он пришёл лишь в 1943 году. За это время, чтобы не замёрзнуть, полярники разобрали деревянные постройки на обогрев, но продолжали передавать метеорологические сведения со своей полярной станции, несмотря на голод и холод.
А в другой точке немцы пытались заблокировать Северный морской путь. Вражеская подводная лодка U-225 решила обогнуть Новую Землю – естественную преграду, растянувшуюся на тысячу километров – с севера, с мыса Желания. Но план немцев разбился о маленькую полярную станцию и небольшую, но отважную группу полярников. Никто не ожидал сопротивления от учёных. Полярники открыли встречный огонь по подводной лодке из небольшого орудия 37 калибра. По подводной лодке учёные не попали, но застали немцев врасплох. Всплески от пуль были настолько рядом с U-225, что немцы ретировались. Мыс Желания выстоял. Позже полярная станция была усилена: военные завезли оружие, в том числе и пушки, построили сеть оборонительных сооружений.
Лес помнит
Отпечаток Великой Отечественной войны дубравы заповедника «Лес на Ворскле» несут на себе до сих пор. Война и временная оккупация нацистскими войсками нанесли большой урон молодому заповеднику: утрачены научные архивы заповедника, от вырубки и снарядов пострадал лес, в дубраве размещался один из укрепрайонов немецкой армии на Курской дуге.
Все тяготы военных и послевоенных лет работы в заповеднике легли на плечи Зои Михайловны Саниной — заместителя директора заповедника. В 1941 году, когда немцы подходили к Борисовке, Зоя Михайловна смогла вынести часть ценных документов заповедника, а в 1943 году вернулась, чтобы восстанавливать работу на освобождённых природных землях. В помощь ей дали пленных немцев. От рассвета до заката они расчищали завалы, накладывали повязки на раненые дубы, разминировали территорию. И каждое утро, уходя утром на работу, Зоя Михайловна прощалась с дочкой... всякое могло случиться. За восстановление заповедника 15 мая 1945 года Зоя Михайловна была награждена орденом «Знак почета».
Сейчас "Лес Ворскле" входит в состав заповедника «Белогорье».
Остался один человек
Центрально-Чернозёмный заповедник в Курской области немцы заняли в 1941 году. За 15 месяцев вражеская армия уничтожила все опытные площадки по изучению чернозёма, ценные многолетние посевы кормовых трав, вырубили весь европейский и бородавчатый бересклет. К моменту освобождения из построек заповедника уцелело только два старых домика, а персонал состоял из одного директора. Потом в этих местах стояли подразделения 1-й танковой армии Воронежского фронта, а в лесных урочищах маскировали сотни танков, бронемашин и грузовиков.
«Прежде всего, я остановлюсь на тех повреждениях, которые нанесены заповеднику немецкими оккупантами. Уничтожены все лесные кордоны на двух участках, уцелел только один. Таким образом, охрана лесов не может быть обеспечена. Из растительности очень сильно пострадали леса. Лес вырублен в большей своей части сплошь, именно наиболее старые участки возрастом в 45-50 лет. Более молодая часть леса осталась нетронутой. Кроме порубок, в некоторых лесах, в их наиболее тенистых местах, наблюдаются глубокие, четырехугольные выкопанные ямы – места стоянки орудий. Что касается степей заповедника, то на Стрелецком участке имеется несколько глубоких ям, где стояли орудия. Все эти ямы портят степь, особенно в вечернее время. Интересно добавить, что я все время старался найти в пределах заповедника каких-либо новых растений, принесенных немцами или вообще передвигающимися войсками особенно, конечно, сорных растений. Однако, таковых новых занесенных растений не оказалось…», - писал профессор Алёхин в 1945 году.
Бои в заповедниках
Нетронутая природа стала местом для активных боевых действий. В зоне оккупации и ожесточённых схваток оказалось больше 10 заповедников.
Заповедник «Кивач» расформировали через месяц после начала войны. Осенью 1941 года в этих местах велись упорные оборонительные бои. Враг пытался захватить мост на реке Суна у водопада Кивач. Советские солдаты сдерживали противника несколько дней, но он прорвался, и начал окружать наших военных. По воспоминаниям ветерана В. В. Николаева, взявшего на себя командование ротой и решившего выводить её к Кондопоге, ему пришлось трижды безуспешно поднимать на прорыв бойцов. Получив тяжелое ранение и истекая кровью, он один пошел на врага. Противник прекратил огонь, подпуская солдата к себе, чтобы взять в плен живым. Но на этот раз рота поднялась и смогла выйти из окружения.
В боях на Киваче пропали без вести 194 человека, погибли 63 бойца – 24 из них были захоронены, 39 не удалось вынести с поля боя.
История событий военного времени на территории современного Нижне-Свирского заповедника насчитывает не одну страницу. Почти в течение всех военных лет по берегу реки Свирь проходила линия обороны. Благодаря героическим действиям советских воинов рубеж был удержан, и планы врага по созданию второго кольца блокады Ленинграда не осуществились. На территории заповедника и вокруг него шли ожесточённые бои. Почти на всей площади заповедника до сих пор сохранились остатки укреплений: окопы, траншеи, линии колючей проволоки.
В национальном парке «Смоленское поозерье» можно найти десятки памятников военной истории края. Смоленщина оказалась на пути главных сил нацистского вторжения.
На территорию Тебердинского заповедника враг вторгся летом 1942 года. Два взвода гитлеровских егерей уничтожил отряд партизан «Мститель». В нем насчитывалось 150 человек.
В нацпарке «Лосиный остров» в годы войны базировались воины-зенитчики. Они стояли на страже северного сектора Московской зоны ПВО и обороняли столицу от воздушных ударов немецких войск. Целью гитлеровских летчиков была водопроводная станция в Мытищах - важный стратегический объект. Бомбардировки должны были уничтожить станцию, лишить жителей Москвы и предприятия Московской области воды. Но военные справились с задачей и защитили объект. О сражениях тех времен напоминают воронки бомб, остатки блиндажей, а отстреленные болванки-гильзы артиллерийских орудий находят до сих пор.
Все для фронта, все для Победы!
В Жигулёвском заповеднике (во время войны входил в состав Куйбышевского заповедника) боёв не было, но почти все сотрудники ушли на фронт, а оставшиеся работали с удвоенной силой и даже возобновили поиски нефти. В 1943 году в устье Зольного оврага пробуренная скважина дала эффект: «чёрное золото» было найдено. Помимо нефти, заповедник, как и многие другие, работал на нужды фармацевтики. Для производства лекарств и напрямую госпиталям отправляли лекарственные растения. В 1941 году в Жигулёвском заповеднике заготовили 123 килограмма сухого сырья, а в 1944 году уже почти 800 килограммов.
Воронежский лес до сих пор хранит память о войне – шрамы от окопов и разрушенных землянок, воронки от разорвавшихся снарядов и упавших самолетов. За годы войны более 100 работников Воронежского заповедника были мобилизованы на фронт, 29 человек погибли в боях за Родину.
«Продвижение значительных масс людей, тракторов, автомашин, скота, пересекавших заповедник по разным направлениям, и звуки орудийных выстрелов нарушали спокойную обстановку, к которой за последние годы привыкло животное население заповедника. Проход скота, зачастую больного ящуром и истощенного, создавал угрозу заражения оленей и оставил на территории заповедника 250–300 трупов с.х. животных», - писали сотрудники заповедника в 1941 году в Летописи природы.
Коллектив Воронежского заповедника, как и вся страна, жил под лозунгом «Все для фронта, все для победы». Они помогали выжить семьям фронтовиков – давали рассаду овощей, картофель и морковь с общественных огородов, а ещё отчисляли ежемесячно в фонд обороны страны свой однодневный заработок. Так, в 1941 года заповедник перечислил 4093 рубля. А к новому году заповедчане собрали посылки «бойцам и командирам Красной Армии 10 пар шерстяных носков, 25 пар шерстяных варежек, 31 носовой платок, 129 пачек турецкого табака, 3 полотенца, 8 кисетов и т.д.»
В 1942 году в заповеднике собирали лекарственное сырье и кору бересклета бородавчатого. Каждый местный житель старше 12 лет должен был принести 64 килограмма трав и 15 килограммов коры. Работники сами высушивали травы.
«В заповеднике я начала работать в 1941 г. четырнадцатилетней девчонкой. Работали много и тяжело. Ремонтировали дороги, летом заготавливали сено, лекарственные травы для фронта, варили корни бересклета на резину. Молоденькие девчушки – Аня Волосных, Дуня Смирных, Дуня Ремезова, Аня Гаврилова, Маруся Сычева, Маша Болдырихина, Таня Субботина и я работали лесорубами: валили лес, распиливали на метровки, дрова отвозили на Центральную усадьбу. В хозяйстве заповедника оставалось всего две лошади, остальных отдали фронту», - вспоминала Мария Бунина.
На территории Воронежского заповедника находится 8 захоронений и мест гибели советских солдат. Это могилы летчиков, погибших в воздушных боях над заповедником, а также братские захоронения воинов, умерших от ран в госпиталях, располагавшихся на Центральной усадьбе заповедника и в ближайших населенных пунктах. До сих пор большинство могил безымянные.
9 мая 1945 года в Воронежском заповеднике «салютовала» первая гроза. Май выдался мокрым, с сильными ветрами. 10 мая сильный ночной дождь сменился густым снегопадом, холодный ветер превращал его в метель; к вечеру вновь пошел дождь, а в ночь подморозило. 14 мая запели соловьи и на следующий день на Центральной усадьбе заповедника начали высаживать картошку.