«Дорогие товарищи» Андрея Кончаловского — черно-белая драма о расстреле мирной демонстрации в Новочеркасске в 1962 году. Рассказываем, почему эта картина вызывает смешанные, но очень бурные чувства, и зачем ее все-таки стоит посмотреть — если вы это еще не сделали.
По чистому и сонному южному городу, взятому в тиски черно-белого кадра, едет поливальная машина — частая героиня оттепельных фильмов, чаявших стряхнуть с жизни пыль. Звучит гимн Советского Союза — символ нашей способности вкладывать в одну и ту же мелодию разные смыслы. На смятой простыне в квартире — два партработника, мужчина и женщина, не супруги. Произошла измена, но кризис веры, умолчания и компромиссы — привычная для этих героев система координат. Даже в коммунизм они верят разный: он оправдывает Хрущева, она повторяет имя Сталина, как оберег.
Андрей Кончаловский — не Юрий Быков, так что бунт на заводе он покажет глазами партийной номенклатуры и генералов, а не народа. То ли потому, что с народом для режиссера оперы «Борис Годунов» все ясно. То ли потому, что исследовать логику власти сейчас важнее.
Так или иначе, но за окном начинается 1 июня 1962 года — страшного и странного времени, когда в кино показывали такие свободные вещи, как «9 дней одного года», на Кубе готовились к Третьей мировой, а из магазинов исчезали продукты. Решительнее всех в том году власти ответили жители Новочеркасска — люди с завода, на котором одновременно увеличили нормы выработки и снизили зарплаты. Южане (а на Дону, как скажет ближе к финалу старый казак, Бога нет) вышли на мирную демонстрацию. Власти ответили насилием; минимум 24 человека были убиты во время шествия, еще двоих казнили; больше ста демонстрантов получили сроки, а тысячи замолчали — события этого дня были засекречены вплоть до распада СССР.
Это не кино, а сталинская высотка, история с высокими потолками. Суровый дворец, в залах которого то гуляет свободный ветер, то висит спертый воздух. Удивительный сплав сухости и избыточности, фильм-обелиск от режиссера-глыбы. Редкое кино, в котором безотказно работают самые простые образы, какие только могут прийти на ум. На площади после расстрела останутся чьи-то башмачки. Кровь с асфальта будут смывать так буднично, будто убирают мусор после народных гуляний. А на месте эшафота устроят вечерние танцы — и это напомнит о культурных программах, которыми принято отвлекать людей от вполне современных протестов. У героев, движимых животными рефлексами, и лексикон в фильме будет состоять из сплошной физиологии: «просрали», «просрали», «просрали».
«Дорогие товарищи» — фраза, которая звучит в фильме и тогда, когда нужно написать донос, и тогда, когда хочется остановить кровопролитие, и тогда, когда надо поднять людей на баррикады. То же и с самой лентой Кончаловского: ее можно объявить и могучим хвостом «Левиафана», и советским «Союзом спасения». Этот фильм легко встроится в любую систему и займет в ней высокий пост. Из-за этого он и рождает в зрителе страшное чувство беспомощности и беспросветности.
Интересная статья? Ставьте «Лайк» и не забудьте подписаться на наш канал, чтобы в вашей ленте регулярно появлялись киноразборы.
#кино #фильмы #андрей кончаловский #дорогие товарищи
