Группа переселенцев, к которой прибился Степка по пути в загадочную Крепость, вышла на опушку леса, бывшего некогда недурным лесопарком, и Степан невольно остановился. Вид отсюда открывался просто отменный, позволяя оценить размах организаторов данного уголка нового мира. Настоящий укрепрайон — военной части и не снилось. Хотя бы ввиду малочисленности группы в сравнении.
Десять уцелевших пятиэтажек и бывшая начальная школа, ныне, судя по количеству охраны, переоборудованная в штаб или резиденцию правительства, были обнесены высокой крепостной стеной, сложенной из камней и обломков, которых хватало по всему городу. По верху стены, сразу за которой был вырыт ров с торчащими из дна кольями, шли несколько слоев колючей проволоки. Проскочить можно было только в ворота, у которых имелся щиток: не то сигнализация, не то ток подведен. По периметру, через равные промежутки стены, вышки с дозорными и прожекторами, как в тюрьме. Так вот что за странные вспышки в небе он наблюдал время от времени. Далее, за крепостью тянулись возделанные поля и огороды, также окруженные колючим забором. Защита от хищников и воров? Или чтобы работники не сбежали?
Степка невольно бросил взгляд назад, на проделанный путь. Еще не поздно отступить, вернуться в общину. Вот только Толик по-прежнему оставался в цепких лапах союзничков, которым требовались сведения о противнике, а значит, ни шагу назад. Оставалось надеяться, что у людей, засевших в крепости, осталось хоть что-то святое, и они не пристрелят “иноверца” на месте, без суда и следствия.
К воротам он подошел последним, чтобы не задерживать людей, если все пойдет не так гладко, как хотелось бы.
— Оружие, наркотические или ядовитые вещества? — заученно поинтересовался усталый охранник лет за сорок.
— Нет, спасибо, — усмехнулся Степка.
— Смотри... Остряк, — кивнул в сторону Степки его молодой напарник, соскакивая с валуна, на котором сидел, и приближаясь. — Ты не похож на обычного работягу. Что привело тебя в крепость?
Выдохнув, боясь даже представить возможную реакцию охранников, Степка скинул с плеча рюкзачок и, под надзором немигающего дула, достал белый балахон, приложив к себе, точно примеряя:
— Несу в массы учение о богине Природе-матушке. Сейчас, когда прежние боги оставили нас, людям просто необходимо во что-то верить, — выдал так же заученную по дороге речь Степка и внутренне сжался, готовясь к встрече с кулаком. Однако озадаченные охранники медлили, продолжая целиться сектанту в грудь, и он поспешил продолжить, забрасывая крючок: — А наберется достаточное количество последователей, планирую храм построить.
И пусть думают, что хотят. Он делает это ради Толика. Только ради Толика и будущего общины.
— Храм, — протянул первый, и счетчик в его глазах сосчитал возможную прибыль. — Это тебе к главному надо. Степан! — крикнул он в ворота.
— Только, ты уж не обижайся, мы тебя чуток пошмонаем, — ухмыльнулся второй, подступаясь еще ближе.
Стоило Степке, вздохнув, поднять руки, чужие проворные ладони заскользили по телу, изучая. Медленно, не спеша, придирчиво — любил стражник это дело, однако... Судорожный выдох, сорвавшийся у того с губ, когда узкие пальцы добрались до паха, породил у Степки стайку противных мурашек и нехорошую мыслишку.
— Плохо у вас тут с женщинами, да?
Пальцы исчезли, так и не добравшись до небольшого ножа, который он рискнул взять с собой. Все же не в гости на пироги приехал.
— Одна к трем, — ответил за отступившего товарища тот, что постарше. — И те почти все заняты. Катаклизм не только землю, демографию нашу перевернул. Мужики-то они покрепче будут.
Стражник махнул досадливо рукой, и тезка, высокий, худой, нескладный парнишка, потянул Степку за собой, в сторону главной улицы с потрескавшимся асфальтом.
Всю дорогу Степка не переставал глазеть по сторонам. Кто знает, может, ему придется драпать из крепости этим путем... И невольно знакомился с бытом местных обитателей, который напоминал о памятном по фильмам условном средневековье: не стиранная неделями одежда, предоставленные сами себе дети, помои и отходы жизнедеятельности, вылитые туда, где им совсем не место, и прочие прелести. Словом, менять цивилизованную жизнь в их общине на феодальный строй он не стал бы ни за какие коврижки. Да и плотность населения на квадратный метр располагала к нездоровой эпидемиологической обстановке.
Совсем иначе дело обстояло в резиденции правительства. На какой-то миг, Степан даже подумал, что перенесся в прошлое, в какое-нибудь районное управление. Чистота, дресс-код, кулер, кожаная мебель, секретарша… и только биотуалет в темном углу холла рушил иллюзию. Увы, если электричеством мог обеспечить генератор, то с канализацией, разрушенной землетрясениями, все обстояло не в пример печальнее.
— Ты только много не болтай, — неожиданно посоветовал провожатый, когда Степка уже решил, что тот немой. — У хозяина, как в суде, все может быть использовано против тебя…
Степан хотел уточнить, но провожатый уже открыл дверь в приемную, и все, что он успел, это сказать "спасибо".
Смазливая секретарша, на его взгляд, слишком юная для этой роли, от чего в деловом костюме, со строгой прической и не умело наложенной на лицо косметикой казалась разодетой куклой, предложила присесть. Хозяин в данный момент был занят.
— Кофе? — поинтересовалась она. Бледные щеки пылали от румянца.
Причину которого он не мог понять, пока, — Степка к тому времени уже допивал бразильский кофе, — из кабинета не выскочила, оправляя задранную юбку, заплаканная девчонка.
Степка не хотел думать о том, что буквально минуту назад происходило в кабинете, куда его пригласили, но ничего не мог поделать — он знал. И знание это очередным грузом легло на чашу весов не в пользу Крепости.
Стоило усилий сдержаться и не высказать крепкому незнакомцу средних лет, что он думает о нем и “оплоте человечества”, в котором искал приют и будущих прихожан храма. Мысль о последнем пришлась хозяину крепости по душе, особенно после того, как они обсудили условия и проценты. Однако пока, если Степка хотел есть, а также спать не на голой земле, ему следовало потрудиться на благо Крепости, как всем остальным. А посему, его незамедлительно отправили с группой из двух человек разбирать завал после обрушения в одной из парадных дома, отведенного под склад.
Та еще работенка, надо сказать... Сразу вспомнилось первое время после катастрофы, когда им с ребятами пришлось обустраивать быт общины. Разбирать завалы, таскать огромные обломки, вспоминая технологии прошлого: рычаги, подвесы... Закапывать смердящие трупы. Сейчас он уже и не мог вспомнить, где именно та братская могила — так сильно хотел забыть, что неожиданно получилось.
Степка без особого энтузиазма ковырнул ложкой густую похлебку, об ингредиентах которой можно было долго гадать, а дегустировать не хотелось.
— Это что, и есть обещанный хавчик: каждому по трудам его? — выражая недовольство местной стряпней, обратился он к крепышу, что стоял в столовой на раздаче.
Тот посмотрел невозмутимо и протянул к миске руку:
— Не хочешь, не жри, другим больше достанется.
— Ты не кипишуй, браток, — посоветовали за спиной, и на плечо Степке легла чья-то крепкая пятерня с тюремными наколками на пальцах. — Баланда на вкус не так и плоха, как может показаться. Привыкнешь.
— Человек ко всему может привыкнуть... Виталий, — согласился Степан, покорно опускаясь на скамью за общим столом рядом с новым знакомцем и отламывая половинку от куска хлеба. — Мы же как тараканы. Вопрос: надо ли к такому привыкать, стоит ли оно того?
— Верно мыслишь, парень, — вступил в разговор сосед, что сел по другую руку. — Мы не можем и не должны терпеть произвол местных заправил!
— Захлопнись, — шикнул на него "Витек". — Уши кругом.
И мужичок в потрепанном пиджаке притих, запихнув в рот ложку баланды и бросив тревожный взгляд на невзрачного паренька, что ужинал напротив. Местный стукачок? А может, просто паранойя.
Уже после ужина, на выходе из столовой, Витек на мгновение прихватил его за плечо, шепнув:
— Приходи сюда в полночь, разговор есть.
Степка кивнул. Союзники, мать их. Однако ему они тоже не помешают, ибо сдавалось Степану, что покинуть Крепость будет во много раз труднее, чем в нее проникнуть. И хорошо, если не вперед ногами…
В комнате, куда его определили, обитали еще четверо, и Степка сперва тревожился, как сможет незаметно ускользнуть. Однако работяги улеглись рано и почти сразу захрапели, буквально оглушив притворяющегося соседа. Голыми руками их бери. Степка проверял. Словно невзначай ударил часами по батарее — хоть бы кто дернулся. И все же он выдержал время, выскользнув из-под одеяла минут за двадцать до назначенной встречи. Наощупь добрался до входной двери, которые тут, кстати, не закрывались. Вот только Степка сильно сомневался, что причина этого явления в полном отсутствии преступности на территории поселения...
На лестнице стало проще, благодаря почти полной луне, что светила в окна. Он успел спуститься с пятого этажа на второй, когда снизу послышались голоса.
Принесла нелегкая…
Степка спустился чуть ниже и, затаившись, бросил взгляд вниз, на кусочке площадки первого этажа заметив одного из охранников резиденции, хватающего за талию девицу в бесформенном платье и с убранными под косынку темными волосами.
— Пожалуйста. Не надо, — тихо просила она. Хотя ей определенно не нравилось внимание мужчины, не пытаясь звать на помощь.
— Брось, — шумно дышал тот ей в шею, одновременно сжимая пятерней грудь. — Тебе же понравилось в прошлый раз. Я знаю.
— Нет, — всхлипнула девушка, снова предприняв попытку вырваться, но ее удержали.
— Не кобенься, коза, — послышался еще один мужской голос, но увидеть его обладателя не получалось. — Хочешь и дальше в Крепости работать? А то, смотри, скажу, что ты норму не делаешь.
Сопротивление мгновенно сошло на нет. И второй засмеялся:
— Да не боись, муж не узнает.
После чего несчастную втянули в ближайшую квартиру.
Степка стиснул кулаки. Только что он мог сделать для незнакомки в подобной ситуации? Вмешаешься, так как бы медвежью услугу не оказать. Да и что он может против двоих мужиков? Отметелят, а-то и вовсе прибьют. А то еще и допрос устроят: что он делает вне комнаты после комендантского часа? На "союзников" выйдут... Нет, тут надо всю систему менять, чтобы все женское население Крепости чувствовало бы себя в безопасности от посягательств на их честь и достоинство.
Выждав несколько минут, кусая нижнюю губу, Степан тихо выскользнул в лунную ночь, держась ближе к стене, чтобы не попасть в свет прожекторов. То и дело шарахаясь то чьих-то голосов, что приносило ветром, то собственной тени.
Вскрикнул, когда его схватили, затягивая в ближайший подъезд, но ему вовремя зажали пятерней рот, и наружу пробилось лишь жалкое мычание.
— Тихо, браток, — велел знакомый голос, и его отпустили. — Место встречи изменилось.
— Проверяли, — уточнил Степка, украдкой выдохнув и беря себя в руки. Так и инфаркт недолго заработать…
— Осторожность прежде всего, — послышался из темноты голос мужичка в пиджаке, что явно декламировал чужие слова, не без тумака вложенные в его голову.
И Степка не мог не согласиться с этим утверждением.