<начало этого цикла статей>
Однако обратимся к оценке эффективности сугубо военно-стратегической составляющей спецоперации и текущим проблемам противоборствующих сторон.
Исходный фактор, заложивший логику действий российских войск на Украине, - это невозможность без огромных потерь личного состава отодвинуть линию фронта от окраин Донецка на расстояние, исключающее минометно-артиллерийские обстрелы города, лишь наступлением в лоб от ДНР на созданный после 2014 года укрепрайон. Накануне спецоперации ВСУ были ориентированы не на защиту территории, которая находилась под их контролем, а на наступление с зачисткой ДНР и ЛНР. Концентрация наиболее боеспособных подразделений создавалась на границе с ДНР и ЛНР за счет оголения военным прикрытием остальных приграничных территорий (особенно территории Херсонской области). Американцы убедили украинских силовиков, что фланговых ударов России со стороны Белгорода и Крыма не будет, потому что «Россия не посмеет». Те и поверили заморским кураторам-провокаторам (а что им еще оставалось, когда Украина отдана во внешнее управление?). Практика же показала, что Россия очень даже посмела и фланговые удары были нанесены.
Фундаментальная проблема Украины состоит в том, что военно-стратегическое планирование она полностью отдала на аутсорсинг англосаксам и оно привязано к американским интересам (втягивание Украины в войну с Россией до последнего украинца), а не к тому, что можно было бы назвать интересами национальной безопасности Украины.
За первые пять дней спецоперации довольно ограниченным контингентом российских войск были достигнуты весьма впечатляющие территориальные успехи: взяты под контроль Херсон, Геничевск, Мелитополь, Бердянск, окружен Мариуполь, в полублокаде оказались Киев (с захватом десантниками аэродрома Гостомель), Чернигов, Конотоп, Суммы. Не исключено, что у российского руководства в этот момент возникло ощущение удачного блицкрига и полного доминирования над противником: во всяком случае Путин призвал украинских военнослужащих «взять власть в свои руки», назвав существующую украинскую власть «шайкой наркоманов и неонацистов». А в ДНР объявили о приостановке хода мобилизации военнообязанных.
Однако уже примерно к 4-5 марта выяснилось, что ситуация с уровнем поддержки спецоперации со стороны населения «освобождаемых от неонацистского режима» территорий далека от оптимизма. Зашедшие на Украину войска так и не обнаружили никаких признаков существовавшей согласно липовым докладам Путину пророссийской «пятой колонны» (выделявшиеся на этот проект деньги были успешно разворованы – см. подробнее), российские танки никто из местных цветами и радостными транспарантами не встречал. Социально-психологическая ситуация «на земле» оказалась куда сложнее и запутаннее, чем рассчитывали. Она еще более осложнилась, когда Путин в порядке «жеста доброй воли для создания благоприятных условий для переговоров» отдал приказ о выводе российских войск из Киевской области (а также почти полном выводе из Черниговской и Сумской области с отказом от попыток взять под контроль Харьков).
Официально было объявлено, что киевская группировка выполнила свою задачу по сковыванию центральной группировки ВСУ и ослаблению переброски резервов в Донбасс. Так это или нет, сказать трудно. С одной стороны, штурм Киева – это действительно абсолютно нереальная задача для нескольких батальонных групп (отметим, что в ноябре 1943 года в освобождении Киева было задействовано 663 тысячи человек личного состава советских войск). Но с другой стороны, отход российских подразделений был воспринят украинцами не как знак доброй воли, а как знак слабости России. ВСУ тогда шибко приободрилась духом в ожидании близкой перемоги. Ну а потенциально пророссийски настроенные граждане Украины сделали для себя достаточно ясно напрашивающийся вывод о том, Россия может их и бросить, оставив один на один с укронацистами. Это, разумеется, сильно усугубило проблему выстраивания конструктивных отношений с местными на территориях, взятых под контроль российскими войсками.
Выведенные с киевско-черниговского направления российские подразделения передислоцировались на Изюмский плацдарм восточнее Харькова для формирования северной части «клещей» для замыкания донбасского котла (южная часть «клещей», видимо, будет наращиваться от Попасной; расстояние по прямой от Изюма до Попасной – 101 километр). На юге линия фронта на какое-то время стабилизировалась вследствие возникшего равновесия сил – российской стороне не хватало ресурсов для эффективного продолжения наземного наступления, а украинской стороне не хватало ресурсов для контрнаступления. Самые стратегически значимые события стали разыгрываться не на непосредственной линии сухопутного фронта... Продолжение
Читайте цикл моих статей "О будущем Пост-Украины" часть 1 часть 2 часть 3 часть 4 часть 5 часть 6 часть 7
