Чтобы выразиться с оксоновской лаконичностью: у нас в Италии были дермократические правительства, но такая мешанина из недобросовестности, недееспособности и политического наемничества типа "власти лучших" абсолютно беспрецедентна.
Правительство Драги является технико-политической исполнительной властью, состоящей из технических министров, выбранных премьер-министром из партийных лидеров и парламентариев.
Даже в совершении зла, даже в служении интересам кого угодно, кроме собственных граждан, может быть демонический блеск, мефистофельская способность.
И наоборот, правители, которые заикаются, противоречат друг другу, бормочут гнусные и нелепые оправдания и проявляют единственную истинную способность - активизировать свою защиту, пуская вперед свору журналистов-монетчиков, готовых защищать власть, идя на крайние жертвы — других.
Этот непререкаемый господствующий класс отвратителен для всех, у кого еще теплится чувство собственного достоинства, это класс, который позволит стране возродиться только тогда, когда она без остатка угаснет, исчезнет с лица земли.
Забудьте, что есть что-то спасать, забудьте, что есть кто-то еще хуже тех, кто замучил нас идиотскими выходками, излишне драконовскими навязываниями и децеребрированным садизмом "для нашего же блага" и кто сейчас, в лучшем случае, если не приведет прямо в войну, то оставит нас как несостоявшуюся колонию на асфальте.
Спасать уже нечего. Они должны исчезнуть. А если нет, то будущее у этой страны только как удобрение для чужих растений.
В том, что произошло за эти два года, меня всегда тревожил и огорчал один аспект: легкость, с которой социальный инстинкт выживания вытеснил биологический инстинкт выживания.
Я никогда не верила в то, что это страх перед болезнью был решающим фактором, заставившим миллионы людей постоянно делать инъекции нового и неизвестного препарата.
С другой стороны, я убеждена, что, за исключением определенного процента меньшинства, необходимость подчиняться была доминирующей причиной для многих.
Потребность не быть изгнанным из социального тела: маргинализованного, дискриминированного, униженного, оскорбленного, угрожаемого в своем статусе и привилегиях.
Страх смерти социальной победил страх смерти биологической.
Неслучайно во всех встречавшихся на моем пути, так называемых «но ваксах», я часто находила общую черту: будучи всегда, еще до пандемии, аутсайдерами, людьми, которые уже сознательно поставили себя на обочину системы или живших внутри нее по необходимости, но оторванных от нее. Это глубоко духовные люди, связанные с собой и с природой, с сильным чувством сакрального, люди, способные жить как в одиночестве, так и в изоляции.
И наоборот, во многих яростных сторонниках этого режима я всегда находила некую хрупкость и незрелость; почти детская потребность быть разнонаправленным, полагаться на внешний авторитет для руководства и защиты; неспособность думать, чувствовать и жить независимо.
Это мое впечатление, может оно и не будет полностью соответствовать истине, наверняка будут исключения с обеих сторон.
Но опыт, даже единичный, все же имеет ценность свидетельства.
Понравилась статья? Подписывайтесь на канал