Пусть будет сказка. Так проще.
Ударим сказкой по вашим комментариям.
Первый раз со словом "китаец" я столкнулся в гостях у бабушки, в деревне. До этого они были "манзами", так китайцев называли на Дальнем Востоке. Никто не знает почему. Мой прадед Евстафий Саенко, уроженец Черниговской губернии, был мужчиной чудаковатым. Все время косячил. И каждый раз, на прабабушкино "а сказывся бы ты!" отвечал: "Мария, дурна, шо ты мэнэ клянэшь?! То ж мэнэ знакомый китаец навчив!" Мне очень хотелось посмотреть на этого ученого "знакомого", но мама сказала, что у деда этих "знакомых китайцев" - весь Китай. Я догадался, что много.
Затем мы переехали во Владивосток, где отец работал прорабом на стройке. Жили мы недалеко от рыбного порта, и по воскресеньям отец брал меня за руку, и мы шли туда. Там швартовались рыбацкие суда, а возле них стояли повозки, крытые брезентом, вокруг которых суетились смешные люди в халатах - китайцы-торговцы.
Папа покупал у китайцев чилимов и потреблял их с пивом, а мне покупал огромную крабью ногу, которую китаец варил тут же в еще более огромном казане. Он вытаскивал ногу и подавал мне ее острым когтем вниз, чтобы сок не вылился из отверстия. Я высасывал сок, потому китаец разделывал ногу, и я ел крабовое мясо.
К китайцу все обращались: "Эй, манза!" Я спросил, как его зовут. Он сказал, что зовут его Ваном. Я спросил: "Можно я буду звать тебя Ваней, а не манзой?" Китаец рассмеялся и угостил меня леденцом в виде рыбки ядовито-зеленого цвета. После этого случая, стоило мне появиться на горизонте, китаец уже начинал размахивать леденцом, привлекая мое внимание. Мы шли к нему. А дальше все по программе.
Потом мы переехали на Уссури. В поселке, где мы жили не было детского сада, и родители отвезли меня к бабушке. А напротив бабушки поселился старик-китаец, у которого жил мальчик моего возраста. Звали его Робка. Это молочное или детское имя. С Робкой мы дружили до самой школы. Потом он уехал, но приезжал к деду на каникулы. И я приезжал. И это были счастливые дни для нас обоих.
В семье Робки меня принимали как своего. В принципе, в те годы на Дальнем Востоке всех воспринимали как своих. Китайцы для меня были инопланетянами. Это была семья абсолютно иной культуры. Но что меня больше всего поражало, китайцы никогда не ругались, в отличие от моих родственников.
Дедушка (его звали Ли) бегло говорил по-русски, а бабушка вообще не говорила. Я спросил Робку, откуда дедушка так хорошо знает русский, Робка сказал, что дедушка вырос в русской семье. Я переспросил у бабушки.
- Чего ты удивляешься? До войны чуть ли не в каждой семье рос китайчонок, - ответила бабушка.
Во как! Его воспитывали, как родного сына. Часто он и фамилию получал воспитателей. А за женой дедушка Ли ездил не в Китай, а на реку Лефу, где была фанза одного из многочисленных манз.
И тут Даманский... Нас в школе стали учить прятаться под партами, организованно покидать школу. Война близко подошла к нашим детским сердцам. Я очень сильно переживал, чтобы Робка не пошел в армию и не стал воевать против меня. Придумывал всякие способы, какие бы он мог применить, чтобы не попасть в армию. Тяжело было. Я не успел с ним проститься. Всех китайцев из Приморья выселили в течение нескольких дней. В СССР это умели делать.
А потом нас привезли в Дальнереченск на мемориал пограничников, погибших на Даманском. Там показали документально кино, снятое одним из пограничников. И мы увидели наших ребят, стоявших в полушубках и шапках ушанках без оружия, крепко сцепившись руками локоть к локтю, а возле них бесновались хунвейбины с плакатами, прибитыми 150 мм гвоздями, торчащими из древков. А потом они этими плакатами стали избивать наших пограничников, а те стояли намертво, истекая кровью и только пытались увернуть голову от удара. И ложились на снег...
Дальше было другое кино. Где оператор снял издевательства хунвейбинов над нашими убитыми парнями. И я забыл о своей дружбе. Китай и китайцы стали для меня символом зла, неоправданной жестокости, вероломства. Если раньше я мечтал стать китаистом, то после Даманского такое желание улетучилось.
Прошли годы. Я повзрослел. Стал образованным. "Хунвейбин" и "китаец" перестали быть для меня синонимами. Китайцы сами сильно пострадали от этих идейных фанатиков. Я много занимался историей освоения Дальнего Востока, думая написать книгу о героическом подвиге переселенцев. Я узнал какую ключевую роль сыграли китайцы и корейцы в освоении Дальнего Востока. Я узнал, что кроме хунхузов, от которых страдали и сами китайцы, были китайцы, которые воевали с нами против интервентов (дедушка Ли, например).
Есть много отчетов офицеров Генштаба Российской империи, того же В.К.Арсеньева, в которых описывается роль "желтого" населения в деле освоения Дальнего Востока. Она ключевая! Это уже после Отечественной войны в Приморье навезли переселенцев из Центральной России, а до войны все дороги, здания, заводы, рудники, порты, военные укрепления и даже Шмаковский мужской монастырь были построены китайцами и корейцами.
Сейчас дальневосточники китайцев не любят, мягко говоря. Я как-то сказал одному высокопоставленному китайцу об этом. Он ответил, пожимая плечами:
- Ну, что поделаешь? Мы там были раньше вас.
И с этим не поспоришь.
Знаете, отчего нам надо избавляться? От имперского снобизма. Имперское мышление - это в крови, это правильно. Но не надо свысока относиться к тем, кого не понимаешь. Мы все-таки не англосаксы, а русские. Мы столько всего интернационального впитали в себя! Вы как-то не учитываете тот фактор, что для Востока в целом репутация имеет огромное значение. Как бы выгодна не была сделка, но если у партнера плохая репутация, то эта сделка, скорее всего, не состоится. На Востоке иное отношение к богатству и богатым. Там значение имеет общественный статус. И будь ты хоть трижды Джек Ма, это не делает тебя гуру, а тем более богом, а тем более кумиром.
И в этом они молодцы. Да? Нам придется учиться восточной этике, восточному этикету. У нас на Востоке ОТЛИЧНАЯ репутация. Будущее в содружестве России, Индии и Китая. А еще есть великая персидская цивилизация и не менее великая арабская. Центр мироздания переезжает. Ну а нам то что? Мы всегда были и будем между Западом и Востоком - этаким цивилизационным мостом. Точно будем! Куда ж мы со своей земли денемся? И Дальний Восток - тоже наша земля, русская.