Утренние лучи тихо, но настойчиво проникали из-под штор, скользили по темно-красному ковролину номера отеля, поднимались на кровать и легко касались тёмных волос, упругих жил на мужских руках и нежной женской кожи, пахнущей пионами и немного ванилью, забирались в светлые пряди на подушке и тихо щекотали пушистые ресницы. Она открыла глаза первой и чуть поежилась на границе сна и реальности. Много лет она ждала этого ощущения - проснуться в объятиях любимого мужчины и расслабленно встречать рассвет. События последних часов смешались в странный энергетический микс из страсти, адреналина, волнения, сбывшейся мечты, тягучей сонной неги и до сих пор не остывшей пульсации в венах. Ей казалось, что она проснулась от какого-то глобального сна, задышала по-настоящему. Раньше воздух, казалось, даже не доходил до лёгких, а сейчас она физически ощущала, как живой кислородный коктейль проникает через дыхательные пути, наполняет легкие, сердце, вливается в кровь, циркулирует по всему телу и концентрируется где-то ниже пупка. Она ощущала, что внутри ее тела теперь заряжен аккумулятор, о котором она и не знала раньше. Она медленно, чтобы не разбудить, потянулась. Конечности и позвоночник приятно напряглись и расслабились, дополняя это ощущение покоя и любви. Еле заметное движение, буквально доля миллиметра, однако он ощутил это колебание сквозь сон и рефлекторно прижал её к себе. Именно сейчас ей захотелось вдруг остановить, растянуть во времени этот сложный оттенок медленным техничным мазком на сотни тонов и полутонов. И наслаждаться. Просто плыть в потоке утренних лучей и рефлексов. Он, казалось, прочёл эти мысли сквозь сон и крепко прижал ее ногой к постели. Она аккуратно перевернулась к нему, не выскользая из захвата. Он ещё спал.
Она смотрела на его постаревшее лицо, взлохмаченные волосы, выискивая всё новые несовершенства, но они нисколько не отталкивали, а наоборот. «Так вот ты какой...даже во сне сурово сдвигаешь брови в напряжении, отчего морщина между ними кажется ещё глубже. Мы выросли, как же мы выросли. Сейчас, пока ты ещё спишь, ты мой и только мой. И кажется, именно об этом я мечтала всю свою жизнь с самого момента первой встречи». Она провела рукой по его жёстким, слегка вьющимся волосам, тихо поцеловала его ресницы, ловко вынырнула из-под одеяла и буквально не касаясь пола, долетела до ванной. Бодрящий прохладный душ, резкий мятный вкус пасты, мягкая обволакивающая пена шампуня, капли воды, падающие с глухим звуком с высоты на пол кабины...перед глазами пронеслись кадры этой ночи в душе...на этот раз она будто видела себя со стороны. Прежней Вики больше нет. Он открыл в ней новые живые, кричащие, дикие и нежные при этом грани. Он вдохнул в неё жизнь с первым поцелуем в лифте отеля. Он пробудил её ото сна. И даже ночное исчезновение её не напугало. Она больше не зависит даже от него, не ждёт, не боится. Она просто живет и доверяет этой жизни. Никто не знает, что ждёт за поворотом. Выйдя из душа, она повязала полотенце на голову и надела его белую футболку, которая вместе с другими их вещами оказалась на полу. Раньше такое она видела только в кино со сценами страсти. Сейчас эта страсть вошла в её жизнь, наполнила до краев тело и сердце.
«Я всё ещё люблю его. Всегда любила. И, кажется, никогда не любила сильнее, чем сейчас»
В дверях она столкнулась с ним. Он взял её за плечи и аккуратно поцеловал за ухом.
- Доброе утро. Я уже соскучился по тебе.
- Доброе.
Она ловко прошла под его рукой и оказалась в комнате. Пока она мылась, в номер принесли завтрак на блестящей металлической тележке. Ваза-колба с желтой розой, тонкие кофейные чашки и высокий фарфоровый кофейник, из которого доносился её любимый запах свежесваренного кофе, маленький сливочник, тонконарезанная кружевная ветчина и сыр, два яйца в резных серебряных подставках, две бутылки минеральной воды, два стакана апельсинового сока, джем в стеклянной розетке...и блинчики. Это было так пошло и трогательно одновременно. Как иронично наше мироздание. Типичный завтрак типичного номера для типичных любовников. И блинчики. Блинчики, как тогда, в юности, после их первой ночи. Блинчики для «молодожёнов». Она грустно усмехнулась, разлила кофе по чашкам, разложила завтрак изящной трёхзубой вилкой на тонкие фарфоровые тарелки и написала сообщение домой. Он как раз вышел.
- Рома, с легким душем.
Он улыбнулся.
- Тебе идёт эта футболка. Дарю.
- Как щедро. Приятного аппетита.
Он провёл мягкой ладонью по внутренней поверхности её ноги, с красиво очерченными мышцами, коснулся ступни, последовательно сжал каждый пальчик сначала на одной, затем на другой ноге.
- У меня уже был лучший завтрак на свете. И самое лучшее утро.
Они принялись за еду. Ни словом, ни жестом она не дала понять, что волнуется о его ночном побеге. После завтрака он вышел со своей сигаретой на балкон, а она быстро досушила волосы феном, слегка подкрасила ресницы и губы, надела тонкие чёрные колготки, юбку, в которой ее стройные ноги с острыми коленками казались особенно эффектными, и чёрные лоферы. Его футболка (как же она пропитана им) осталась на ней. Она лишь заправила в юбку, закатала рукава, надела чёрную кожаную куртку и взяла снова маленькую, но уже чёрную сумку. А остальные вещи сложила в большую дорожную.
- Рома...Давай уедем отсюда. Я не могу, не хочу оставаться в этом идиотском номере, как те, кто специально приезжает сюда за этим.
- И куда ты предлагаешь ехать?
- Куда глаза глядят. Но больше никаких гостиниц.
Он сдвинул брови ещё сильнее, но сложил и свой небольшой багаж. В лифте они молчали. На ресепшн сотрудница отеля, мило улыбаясь, уладила все формальности и пожелала что-то вроде «счастливого пути и счастливой семейной жизни, приезжайте к нам ещё».
В машине было уже жарко, салон BMW прогрелся на солнце и пах кожей, пластиком и немного табаком - она уловила эти наночастицы от руля, в тех самых местах, где тот соприкасался с его руками. Этот запах проник через ноздри куда-то на чердак памяти...июльский полдень, лесная дорога без других машин, он предлагает ей порулить...она перелезает к нему на водительское кресло, держит руль, от которого исходит очень похожий запах...он объясняет, какие педали нужно нажимать, что делать с рычагом КПП и ласково, но настойчиво говорит: «Поехали». Она трогается с места, он помогает переключиться на вторую скорость, она сильнее нажимает педаль газа... он не нервничает вовсе, а только дышит ей в волосы, она ощущает биение его сердца всем телом, он нежно, мягко говорит, что делать дальше, она уже сама справляется с передачами и проезжает так около километра. У забора базы отдыха она аккуратно притормаживает, плавно паркуется и заглушает двигатель. Он целует её и с восторгом сообщает друзьям: «Моя школа, моя Вика!» Столько километров с того дня она уже провела за рулём, но этот первый опыт и его ласковую школу не забыть никогда. Он научил её всему. А главное, дал понять, что Любовь существует.
Он завёл двигатель и вырулил с парковки.
- И куда мы поедем?
- Рома, я тебе доверяю. Знаю, что ты найдёшь самое красивое место в городе.
Еще бы она не доверяла. Единственный период в её жизни, когда она даже не помышляла о капитанском мостике - это было время, проведённое с ним. Он прибавил газу. Ее острые колени в чёрных колготках...он положил ладонь на ближайшее к нему. На большой скорости в лучах солнца дорога казалась нереальной, как в кино. Будто и не в Сочи вовсе, а где-то в Калифорнии. Он привёз её в порт.
В порту они долго гуляли, рассматривали и фотографировали большие яхты и быстрые катера. И все бы ничего, если бы она не вспоминала свой первый отпуск с мужем здесь. Обычно это называют смешанными чувствами. Или ещё один Наполеон - памятное место с любимым человеком, в котором она проводит время с другим, не менее значимым. Разве можно любить двоих людей? Разве это вообще допустимо? Он был увлечён техникой, архитектурой и устройством порта, а она смотрела на него - в этот момент он снова казался будто мальчишкой - и размышляла.
- О чем ты думаешь, Виктория?
- О своем, Роман Юрьевич (Нарочито полная форма своего имени всегда вызывала раздраженную реакцию или желание съязвить). Скажи, ты любил ту... женщину, что родила тебе дочь?
- Это разве имеет значение? Дочка для меня - всё. Давай не будем об этом.
- Но дети ведь не рождаются просто так. Почему ты позволил ей уйти?
- Вика. Давай не будем об этом.
По его лицу пробежала мрачная тень, а морщина меж бровей залегла ещё глубже. Он закурил и нервно проговорил:
- Поехали в центр, зайдём в ресторан, парк, куда-нибудь.
Быстро, чуть не бегом он дошёл до машины, она только и успела запрыгнуть следом, хлопнул дверью, резко двинулся с места и направился к центру города. Руль, по-прежнему, - его личный сорт наркотика и антидепрессант...она не только знала об этом, но и сама иногда пользовалась.
За обедом он заказал бутылку красного вина и выпил ее почти целиком один. Она не пьёт красное и за рулем.
- Ром, давай я теперь поведу?
- Не доверяешь?
- Не так, как в детстве.
Очередной флэшбэк нарисовался на дне её бокала с минеральной водой, но она не стала его смотреть, а выпила залпом. Он расплатился, вышел, закурил. Она села за руль, включив музыку, дождалась его и тронулась.
- Найди для нас интересное место, пожалуйста.
Он взял телефон, что-то забил в гуглмэпс, открыл окно, снова закурил.
- Не кури, пожалуйста, в машине.
Он выбросил едва начатую сигарету и закрыл стекло.
- Через двести метров поверните направо.
Она сбавила скорость и послушно вывернула руль. Следуя указаниям умного гаджета, они проехали несколько километров. Он смотрел на ее красивые руки на руле, часы почему-то на правой. Как она смотрит вперёд из-под длинных ресниц под очками. Как красиво блестят ее золотистые волосы...эти острые колени...
- Давай завернем сюда?
Она послушно съехала с асфальта направо, немного вниз, остановила машину так, чтобы с дороги был виден лишь багажник, заглушила двигатель, отстегнула ремень безопасности, сняла очки и положила их на приборную панель. Он отодвинул своё сиденье назад с тихим щелчком:
- Иди ко мне.
