Однажды вечером, когда,
Уж солнца на небе не стало,
Вдруг приключилася беда,
И электричество пропало.
Ну, что ж бывает, в самом деле,
Ругать не станем ЖКХа,
Давно уж пашут на пределе,
Ну, кто из нас да без греха.
Смолк телевизор и компьютер,
В миг погасил свой монитор,
И стал колюч и неуютен,
Вдруг темный города простор.
Достанем из кладовки свечи,
Пусть будет огонек дрожать,
И чтоб заполнить этот вечер,
Позвольте сказку рассказать.
02.
Было ль то на самом деле,
Или не было совсем,
Но. на прошлой, на неделе,
Все известно стало всем.
Проезжал мужик в телеге,
Мимо нашего села,
Был у кума ночлеге,
Баба с ним еще была.
И на ухо прошептала,
Кумушке она тот сказ,
Та другим всем разболтала,
Те уж донесли до нас.
Правда то, иль небылица,
И сказать уже нельзя,
Но, пока наш вечер длится,
Слушайте, мои друзья.
Глава 1.
Правил раньше в нашем царстве,
Достославный царь Гордей,
И порядок в государстве,
Он держал рукой своей.
И крестьяне и дворянство,
Все ходили по струне,
Богатело государство,
И цвело себе вполне.
Был, конечно, недостаток,
У Гордея у царя,
Он на бабий пол был падок,
Между нами говоря.
Женится, не больше года,
С молодой женой живет,
И потребует развода,
Или в монастырь сошлет.
В остальном же правил славно,
Всех соседей теребил,
С войском доблестным исправно,
Он на них войной ходил.
Разобьет их до куличек,
В удалом лихом бою,
И, конечно, увеличит,
Территорию свою.
Ну, а чтобы воевать,
Жару чтоб врагу давать,
Нужно собственное войско,
Преисправно содержать.
Вовремя со службы ратной,
Инвалидов гнать, обратно,
Рекрутов же, набирать,
Чтобы пополнялась рать.
И для надобности этой,
По градам, поселкам, весям,
Скоростною эстафетой,
Тройки грязь родную месят.
И вот в год, какой не знаю,
Лето уж на убыль шло,
Мчится тройка удалая,
Заезжает вдруг в село.
Капитан-исправник прибыл,
Грозно он топорщит ус,
Мол, смотри мне, кто б ты ни был,
Я до всех тут доберусь!
Вот идет он в центр селенья,
Собирает сразу сход,
И царёво повеленье,
Он на всё село орет:
«С двадцати дворов крестьянских,
Рекрут чтобы был к утру,
Недорослей же дворянских,
Я с собою не беру.
Благородие блюдя,
И за ними не следя,
Им вручу я предписанье,
Пусть на службу едут сами.
Податей они не тужат,
Справедливо, как по мне,
Что за это службу служат,
Государю и стране».
Плач в деревне раздается,
Да и как же не рыдать,
Паренёк если вернётся,
Лет лишь через двадцать пять.
А исправник в это время,
Объявив свой приговор,
Почесав седое темя,
Едет на господский двор.
Как его там привечают!
Лично барыня встречает,
«Ах, Иван Силантьич сам,
Соизволил прибыть к нам!»
Его за руку берёт,
За накрытый стол ведет.
На столе уже стоят,
Кушанья, наливки в ряд,
Тут и бок бараний с кашей,
Гусь моченый в простокваше,
Да стерляжия уха,
Да с грибами потроха.
Да бутылок разных много,
Запотевшего стекла,
Знать для друга дорогого,
В леднике их берегла.
Капитан наш бравый крякнул,
Подкрутил свой ус седой,
Чарку старки лихо шваркнул,
Да и занялся едой.
Как набил свою утробу,
Дух немного перевел,
Ублажить хозяйку чтобы,
Светский разговор повел,
«Как овсы у Вас, да сено,
Виды как на урожай?
Надобно вам непременно,
Чаще в волость заезжать.
Как сынок? Подрос я чаю?
Верно бравый молодец?
Матушку не огорчает?
Жаль, что помер уж отец»
«Что ты батюшка, все плачу,
Только горю не помочь,
Нету в жизни мне удачи,
Лучше б родила я дочь.
Ведь сынок то мой болезный,
Хил, убог он да ледащ,
К службе царской бесполезный,
К строю он неподходящ.
Целый день сидит в кладовке,
Ковыряет пальцем нос,
Даже и самой неловко,
Что таким он произрос».
«Ладно, раз такое дело,
Я уж с мамкой, коли так,
Оставляю его смело»
Капитан достал табак,
Забивает трубку плотно,
И чтоб в доме не дымить,
Он шагает беззаботно,
Прям на улицу курить.
Вышел, чиркнул о кресало,
Выпустил сквозь зубы дым,
Слышит - шумно как-то стало,
Шум под берегом крутым.
Капитан туда шагает,
Видит - у реки гора,
А вокруг перебегает,
С криком громким детвора.
Подошел поближе, что же,
Удивился он слегка,
Парень дюжий и пригожий,
Тащит на гору быка.
Положил его на плечи,
Тот мычит на все село,
И народ весь недалече,
Шум и гам, и весело.
А бычок тот верно весит,
С гаком, эдак пудов десять.
Сразу видно – мощный малый,
Чубчик вьется кучерявый,
Много силушки в руках,
Сажень полная в плечах,
Видно каши ел от пуза,
Кулачищи, что арбузы!
Ох и парень тот здоров!
«Отвечай мне – кто таков?!»
Наш исправник восклицает,
Парень тот бычка бросает,
И баском, по самой сути,
«Дворянин, Варлам Инютин!»
«Ах, так вот какой ледащий,
Хилый, слабенький, болящий!
Местной барыни сынок»
Лоб от возмущенья взмок,
И испариной покрылся,
Наш исправник возмутился,
И орет на весь базар,
Словно на селе пожар:
«Трах тарах, тарарарам!»
(Перевод не нужен вам,
Не могу перевести,
Чтоб приличье соблюсти. )
«Значит так, таков мой сказ,
И такой тебе приказ,
Чтобы через две седьмицы,
Был ты у ворот столицы,
И не медля, в тот же час,
Ехал в воинский приказ!
На коне в одежде ладной,
С саблей острою булатной,
С сумкой полною харчей,
Нынче ж – вон с моих очей!»
Трубку после докурил,
И назад поворотил.
Там с мамашей объяснился,
Сын на службу чтоб явился,
А чтоб было ей в укор,
Съехал в постоялый двор.
Солнце край лишь показало,
На дворе уже стояло,
Рекрутов десятка два,
Похмелившихся едва,
С узелочками в горстях,
В новых лыковых лаптях.
Капитан к ним выбегает,
По ранжиру их равняет,
Им команду отдает,
И пошли они вперед,
Да нескоро им обратно,
Возвернуться с службы ратной,
Тут кому какой венец.
Ну а что ж наш молодец?
Мамка охает, вздыхает,
Сына в службу собирает,
Сундуки пооткрывала,
Да из них подоставала,
Саблю дедову, кафтан,
Сапоги юфтевой кожи,
(Дед был тоже великан,
Тут они с Варламом схожи.
В кухне девушки снуют,
В печку противни суют,
Для Варлама, на дорожку,
Пирогов напечь немножко.
Пуда надо два, с избытком,
Если ехать так, не шибко,
Чтоб в пути не голодать,
И с дорогой совладать.
В общем, все, собрали в путь,
Значит можно и всплакнуть,
Мамка достает платочек,
«Береги себя сыночек!»
Молвила, слезу смахнула,
И рукой вослед махнула.
А Варлам вскочил в седло,
Свистнул, гикнул весело,
И Каурка, что есть сил,
По дороге потрусил,
(А галопом бы не смог,
Ведь тяжеловат седок)
Меж полей дорога вьется,
Песня весело поется,
Вот и солнце уж садится,
Вёрст проехали лишь тридцать.
Доезжают до реки,
Над водою тростники,
А к реке наперекрёст,
Деревянный крепкий мост.
За мостом село большое,
Вот и место для постоя!
Украшая местный вид,
У моста трактир стоит.
Наш Варлам с коня слезает,
Двери с шумом открывает,
Говорит, что нынче нужен,
Для него ночлег и ужин.
И трактирщик отвечает,
Большей радости не чает,
Чем лишь гостю услужить,
Вкусно, сытно накормить,
Да на мягкую перину,
После гостя уложить,
Чтоб отдохнул с пути,
Лишь полтинник заплати.
«Что ж, давай, тащи на стол,
И супы и разносол,
В общем, все, что есть в печи,
Ты на стол, давай мечи»
Говорит ему парнище,
Треснув по столу ручищей,
Аж качнулась изба вся,
«Да задай коню овса!»
Тут трактирщик заметался,
Ради гостя расстарался,
Тащит супчики, жаркое,
Да все вкусное такое,
И салаты, и компот,
Все на стол к нему несет.
А Варлам, знай, только мечет,
Без отдышки и осечек,
Занят он и деловит,
За ушами лишь пищит.
Ну, насытился немного,
И трактирщику так строго,
Говорит он «Под закуску,
Это будет не по-русски,
Хоть мне завтра снова в путь,
Чарки доброй не махнуть!»
Тут трактирщик, поклонился,
Да в лице переменился.
«Ох, за что нам, и не знаю,
А пришла беда такая,
Мы страдаем всем селом,
Месяц уж такой облом,
Ни рождение обмыть,
Ни в могилу проводить,
Все, что было, слышь, хмельного,
Выпил рода враг людского,
Наведя на нас всех страх,
Змей, о трех о головах,
Каждый вечер приползает,
Да народ честной пугает.
Голова одна ужасна,
Пламенем пыхтит всечасно,
А вторая носом водит,
И хмельное враз находит,
Чует, что и где хранится,
Чтоб ей водкой той залиться!
Ну а третья всех хужее!,
Затрясет шершавой шеей,
Пасть смердящую раскроет,
Как сиреною завоет,
Да такой ужасный вой,
Хочешь падай, хочешь стой.
Так и будет сволочь выть,
Если в пасть ей не залить,
Бочку зелена вина,
Выдует ее до дна,
Пока пьет, она молчит,
Только в животе бурчит,
И глаза свои таращит,
А потом другие тащат,
Пьяную обратно в лес,
Чтоб ей там приснился бес!
Только выгоним хмельного,
Приползает, сволочь, снова,
Нет ни капли, хоть убей,
Выдул все проклятый змей!»
«Ну, коли вам так не в мочь,
Горю я могу помочь,
А скажи ка мне скорей,
Где живет сей злобный змей?»
«Да живет то где, не знаю,
Быстро к нам он доползает,
Знать живет недалеко
А найти его легко,
Капнуть бы чего хмельного,
Сразу б вылез на дорогу»
Хлопнул наш Варлам тут по лбу,
Залезает горстью в торбу,
Там копается и вот,
Он из торбы достает,
Склянку тащит с тонким звоном,
С импортным одеколоном,
И трясет ей на свету,
«Это ж братец на спирту!
Коли змей вокруг кочует,
Значит, запах он почует,
Как почует, приползет,
Тут его я в оборот,
Так возьму, что жарко будет,
И дорогу в раз забудет,
Он до вашего селенья,
Ну, пошли, без промедленья».
Вот выходит на дорогу,
Из бутылочки немного,
Льет он прямо в колею,
Саблю вытащил свою,
И спокойно, молча ждет,
Когда ворог приползет.
Где-то с полчаса проходит,
Ничего не происходит,
Только вот, внезапно, вдруг,
Раздается странный звук,
Там у леса за рекой,
Слышится ужасный вой,
Ни на что он не похожий,
Прям продрал мороз по коже,
Приближается тот вой.
Что же видит наш герой?
Змей ползет и пышет жаром,
Как ворота у амбара,
Три огромных, злобных пасти,
Разорвут сейчас на части,
Если сунешься вперед,
Саблю наш Варлам берет,
И с замахом, не робея,
Змея бьет по правой шее.
Только, вот какая жалость!
Сабля звякнула, сломалась,
Бронированная шея,
У злокозненного змея!
Крепче генуэзских лат,
Даже не берет булат!
Змей немного удивился,
К парню он поворотился,
Всеми сразу головами,
Громко клацает зубами,
Бьет хвостом, пускает пламя,
Крайними он головами,
Третья же глаза прикрыла,
И на весь уезд завыла.
Ближе к парню змей ползет,
Вот немного, и сожрет.
Тот стоит, как и стоял,
Кулаки лишь крепко сжал,
А потом не суетясь,
Кулачищем змея –хрясь!
По вопящей, по башке,
Прокрутясь, на каблуке,
Со всего плеча, с размаху,
Без раздумья и без страху,
Так и дернулась башка,
Как поленце с чурбака,
Голова пасть разевает,
А из пасти вылетает,
Весь покрытый желтизной,
Преогромный зуб гнилой.
Прекратился сразу вой,
За внезапной тишиной,
Слышно как комар пищит,
Да тихонько змей сопит,
Наконец то змей ожил,
«Ну, шпашибо, удружил!»
Говорит та голова,
Что орала так сперва.
«У меня так жуб болел,
Что я чуть не околел,
Чтобы боль ту мне ижбыть,
Приходилошь водку пить,
Алкоголиком я штал,
И от этого уштал,
Но, тебе благодаря,
(Между нами говоря),
Жаявляю на весь мир,
Буду пить я лишь кефир,
А тебе хоть в день хоть в ночь,
Обещаю я помочь,
Приполжу я со всех ног,
Только швиштни лишь в швишток»
Лапой змей карман скребет,
Костяной свисток берет,
Протянул его Валаму,
«Что же скромничать не стану»
Отвечает наш Варлам,
«Верю я твоим словам,
Ну, а коль придет нужда,
Тоже помогу всегда,
Не топи ты боль в вине,
Кулаки всегда при мне,
Так что – можешь обращаться,
А теперь давай прощаться,
Надобно уж и поспать,
Завтра дальше путь держать»,
Змей сказал лишь только «Му!»
И уполз в ночную тьму.
Тут трактирщик прибежал,
Долго парню руку жал,
Говорит, мол, все он видел,
«Ты», мол, «Славный избавитель,
От нелегкой от напасти,
Вот, держи, тебе на счастье»,
Тянет он к нему в ладошке,
Позолоченную ложку.
«Ты хоть обойди весь мир,
А зайдешь в любой трактир,
Эту ложечку покажешь,
И всего, чего закажешь,
Тут тебе и принесут,
Ни копейки не возьмут,
Это с самых давних пор,
Средь трактирных уговор,
С нужными людьми дружить,
И бесплатно их кормить»
«Что ж, мерси, за вещь такую,
А теперь на боковую»
Отвечал ему Варлам,
И улегся на диван,
Миг единый и храпит,
Ладно уж, пускай поспит!
Глава 2
Хорошо в деревне утром,
Красит розовый рассвет,
Акварелью так, как будто,
Красок в мире чище нет.
Над лугами быстро тает,
И бежит туман ночной,
Изумрудами играет,
Лучик первый над травой.
Гуси гомонят в сарае,
Петухи торопят день,
Луч бежит, бежит играя,
Прячется ночная тень.
И с восторгом вдруг за лесом,
Ты дождись лишь, не зевай,
В небе утреннем белесом,
Ты увидишь солнца край.
Кто рассвет в деревне встретил,
Не забудет, что ни дашь,
Как спокоен, тих и светел,
Мир большой бывает наш.
Вот и наш герой проснулся,
Пояском перетянулся,
И позавтракав слегка,
(Каши стрескав два горшка),
Лезет он опять в седло,
Выезжает за село.
И Каурка по дороге,
Вновь переставляет ноги.
Семенит трусцой не скорой
Не подбадривает шпорой,
Скакуна седок могучий,
Не желает сильно мучать.
Думает к концу седьмицы,
Он добраться до столицы,
В воскресенье быть уж там,
Посетить, чтоб божий храм,
В понедельник же с утра,
Быть у царского двора.
В общем, едет, не молчит,
Песенки под нос бурчит,
«Выйду на улицу, гляну на село,
Девки гуляют и мне весело!»
Солнышко идет по кругу,
Отпустил лишь раз подпругу,
Пирогом перекусил,
Чтоб слегка набраться сил,
Снова на коня залез,
Впереди дремучий лес,
А дорога в лес ведет,
За собой его зовет.
«Что же прямо поскачу я,
Да в лесу переночую»
Так решает наш герой,
Трогает коня ногой,
Тот легонечко вздохнул,
Не спеша в тот лес шагнул.
Долго ль ехал, или нет,
А уж свету в небе нет,
Вот и солнышко садится,
Надо где-то становиться,
Среди леса на ночлег,
Чтоб продолжить завтра бег.
Выезжает на поляну,
Что ж, вот здесь я и пристану,
Распрягает он коня,
Вяжет у большого пня,
Костерок потом разводит,
И в суме своей находит,
Сала с полкило шматок,
Да с капустою пирог,
Чаю в котелке сварил,
Ужин скромный свой запил,
Постелил свой кожушок,
На него потом прилег,
У разлапистой сосны,
Уж храпит и видит сны.
Костерок же через час,
Подымил, да и погас,
И ни что уж не светило,
Темнота тут подступила.
Только вдруг средь темной ночи,
Заблестели чьи-то очи,
Чей-то силуэт мелькнул,
Да Каурка лишь ржанул,
Спит Варлам спокойным сном,
Не волнуясь ни о чем.
Солнце в небе появилось,
Через веточки пробилось,
Птички стали щебетать,
Что ж пора бы и вставать.
Парень встал, протер глаза,
Чуть не выпала слеза,
Стало уж совсем светло,
Видит он лежит седло,
У пенька узды обрывок,
Чешет наш Варлам загривок,
Где ж Каурка, ну дела!
Что за тварь его свела!
Ох, какая же беда!,
Видит волчьих два следа.
Значит, волки ночью были,
Да Каурку утащили.
Рассердился наш Варлам,
И идет он по следам,
Тихо норовя шагнуть,
Чтобы зверя не спугнуть,
В ельник темный он заходит,
И такой там вид находит,
Вот они ночные гости,
Под кустом глодают кости,
От усердия ворчат,
С ними выводок волчат.
Наш герой то был толков,
Прыгнул сходу на волков,
Держит волка, и волчицу,
Ухватил за потылицу.
Держит крепко, не чуть - чуть,
Не куснуть им, не вздохнуть,
В руки крепкие попали,
А Варлам и говорит им,
«Ах вы, серые бандиты!
Я за своего Каурку,
Живо обдеру с вас шкурку,
Будете бродяги знать,
Как лошадок воровать»
Волки только лишь хрипят,
Видно то же жить хотят.
А волчата завизжали,
И куда-то убежали
Вдруг валежник затрещал,
Кто-то верно прискакал,
Из-за елки – лось сохатый,
На нем дядька бородатый,
Шишка в бороде торчит,
На плече глухарь сидит.
«Что в лесу моем творится?»
Дядька громко так ярится.
«Ты порядков что ль, не знаешь,
Верных слуг моих хватаешь?
Я хозяин чащи сей,
И зовусь я – Берендей!,
Ты волкам вину прости,
И немедля отпусти,
Так устроила природа,
Пищей волчьего народа,
Хоть кому и неприятно,
Служит племя травоядно.
Крепко спать ты, знать хотел,
За конем не углядел!
И виновен сам лишь в том,
Что теперича пешком!»
«Ну, пешком, так и пешком»
Говорит Варлам с смешком.
«В перекор Фортуны – дуры,
Унесу с собой две шкуры,
Что ж судьба такая видно,
Будет хоть не так обидно»
«Убедил, давай вот так,
Докажи, что не слабак,
Коль медведя одолеешь,
Дальше на коне поедешь,
Ну а если проиграешь,
То волков ты отпускаешь,
Сапоги мне отдаешь,
И домой босым идешь»
Берендей в ладоши хлопнул,
Как пузырь в болоте лопнул,
И из чащи из укромной,
Лезет уж медведь огромный,
На дыбы медведь встает,
Пасть разинул и ревет,
Тут Варлам волков бросает,
И к медведю подбегает,
Ухватил его в обхват,
А медведь уж и не рад,
Что с Варламом он связался,
На лопатках оказался,
И трещат медвежьи кости,
Мишка лишь хрипит со злости,
Как в борьбе на поясах,
Ребра будто бы в тисках.
И от боли и от страха,
Заревел наш бедолага,
Берендей кричит «Довольно,
Отпусти, ему же больно,
Вот смотри – держу я слово,
И даю коня такого,
Всю страну пройдешь за зря,
И у самого царя,
На конюшне нет коня,
Как возьмешь ты у меня»
Берендей свистеть берется,
Слышно, топот раздается,
На поляну конь бежит,
Куст калиновый дрожит,
Богатырский конь могучий,
Не найти на свете лучше,
Стать высокая такая,
Грива вьется золотая,
Ну, Варламу повезло,
Мостит на коня седло,
«Что ж вопросов не имею»
Говорит он Берендею.
«Если надо услужить,
Там медведя придушить,
Или вепрей погонять,
Тура за рога поймать,
Обращайся, точно к другу,
Окажу всегда услугу,
Я за щедроту твою,
А теперь прощай, адью!
Не досуг болтать о дружбе,
Ждут меня на царской службе»
Вот вскочил он на коня,
Сыпанул в бока огня,
Головой конь повертел,
Над землею полетел.
Лишь деревья пролетают,
Да кусты в тумане тают.
Глава 3.
Конь стремительно так мчится,
Словно он большая птица,
Полпути уж проскакал,
И ни капли не устал.
Скачет наш Валам полями,
Проезжает деревнями,
Видит озеро и вот,
Так как вечер настает,
Он прервать решает бег,
И остаться на ночлег.
Едет он на берег прямо,
Бьет в песок волна упрямо,
Дует свежий ветерок,
Он разводит костерок,
Чай готовит, варит кашу,
Не спеша, без ералашу,
Сыплет он овса коню,
Окончанье уже дню,
Солнца прячется за лесом,
Плещется волна за плесом,
И такая тишина,
В небо ясное луна,
Выплывает величаво,
Словно царская держава,
Золотым сияньем светит,
Серебром дорожку метит,
Волн неспешное движенье,
Звезд мерцает отраженье.
Ночь не спать, Варламу мука,
Намотав узду на руку,
Он крепился, но потом,
Все ж забылся крепким сном.
Спит он крепко, ровно дышит,
Ничего во сне не слышит.
Ветерком слегка подуло,
Да еще вода плеснула,
То ли щука там гуляет,
Иль осины бобр роняет,
Вроде бы хихикнул кто-то,
Где-то чавкнуло болото,
Тиною слегка пахнуло,
Что-то с плеском утонуло.
Ну и все и тишина,
Но бледнеет уж луна,
А восток слегка сереет,
И бекас овечкой блеет,
Значит скоро и рассвет,
Сна уж и в помине нет,
Просыпается Варлам,
Ах ты трам –тарарарам,
Это что же за враги,
Утащили сапоги,
Да еще меж пальцев ног,
В шутку лилии цветок,
Издевательски кто вставил?
Как приветочку оставил.
Ох, Варлам и рассердился!
На весь берег он бранился,
Как же в службу без сапог,
Ох, найду я, видит Бог,
Тех, кто это сотворил,
Так погано подшутил,
Как же дальше мне идти,
Мне размер ведь не найти,
Ни на ярмарке дорожной,
И ни в лавочке сапожной,
Как же с сапогами быть,
Некогда и негде шить.
Ладно, что клинок сломался,
Так еще босым остался.
И сидит он там угрюмый,
Грустно думает он думу.
Рассвело уже вполне,
Ну а к берегу в челне,
Подплывает рыбачок,
Леска у него, крючок,
И, орудие труда -
Из орешника уда,
Говорит Варламу :«Здравствуй,
Ты чего такой несчастный?
Ишь, здоровый и пригожий,
А сидишь тут с кислой рожей?»
"Как же быть мне, ведь враги,
Утащили сапоги",
Вот, гадаю над вопросом,
Как прийти на службу босым,
Как ни глянь, со всех сторон,
Молодцу во всем урон.
«Коротал пока ты ночку,
Видно порезвилась дочка,
Водяного – старика,
Да, - она наверняка,
Хоть живет в воде глубоко,
А все тащит, как сорока,
Тащит чаще, что блестит,
Или, плохо, что лежит»
«Ах, так вот какое дело,
Горя девка не имела,
Да связалася со мной»
Говорит тут наш герой,
Я ее сейчас найду,
Ну ка дай мне дед уду!»
Он еще кувшин берет,
Внутрь перстенек кладет,
Вяжет крепкою лесой,
«Скоро буду не босой»
На челне он отплывает,
В воду тот кувшин бросает,
И глядит на поплавок,
Утонул кувшин, рывок!
Ах, попалась, моя рыбка,
Тянет удочку он шибко,
И на том конце уды,
Вылетает из воды,
Дева с рыбьим со хвостом,
И с рукой в кувшине том,
Ей никак не догадаться,
Чтобы с кувшином ей расстаться,
Нужно перстень отпускать,
Кулачок свой разжимать,
Жалко перстенька молодке,
Глядь, она уже и в лодке,
Правит к берегу Варлам,
Прямо в перекор волнам,
Держит крепко он девицу,
Та все в озеро стремится,
Да куда там, держит парень,
Руки твердые как камень,
Никуда уж ей не деться,
Ни за что не отвертеться.
Говорит «Пусти охальник,
А то местных вод начальник,
Мой папаша приплывет,
И хвостом тебя сшибет»
Но Варлам лишь засмеялся,
«Видишь, без сапог остался,
Я по глупости твоей,
Так что быстро, без затей,
Вызывай мне водяного,
Быть хочу обутым снова»
И к воде ее несет,
Та хвостом о волны бьет,
И вода тут забурлила,
Борода сначала всплыла,
Как зеленая мочала,
Показалася сначала,
А потом и водяной,
Поднял морду над водой.
Да и молвит «Что случилось?
Снова дочка провинилась?
Что ж не слушаешь отца,
Обобрала молодца?
Что стащила?», «Сапоги»
Что ж ее постереги»
Снова в озеро ныряет,
И оттуда вылетает,
Пара юфтевых сапог,
Тут Варлам обуться смог,
Только вытряхнул лягушек,
Пять плотвиц да шесть корюшек,
Да чего-то он смекает,
Девку то не отпускает.
«Знаешь, вот какая жалость,
Сабля у меня сломалась,
С чем теперь на службу ехать,
Палку хоть бери для смеху.
Так что дядя, ты ныряй,
И со дна мне доставай,
Или саблю, или меч,
Мне оружье обеспечь!»
«Помню, молодым я был,
Невский князь здесь немца бил,
Ажно выбился из сил,
Меч свой в прорубь обронил,
Меч тогда я подобрал,
И под илом закопал,
Сотни лет он там хранился,
А теперь и пригодился.
Отпусти мою красу,
Меч сейчас я принесу!»
Водяной на дно нырнул,
Лишь хвостом своим махнул,
Через блеск волны жемчужной,
Меч тяжелый, харалужный,
Достает из темных вод,
И Варламу отдает.
Взял Варлам оружье в руку,
Говорит он «Вот так штука,
Меч хороший мне достался,
Словно для меня ковался,
Ну, спасибо Водяной,
Будешь мне ты как родной,
Забирай свою девицу,
Да скажи, пусть сторонится,
Незнакомых молодцов,
Да блюдет наказ отцов!»
До воды ее относит,
Размахнулся, да как бросит,
Та лишь громко так блазнула,
Да на глубину нырнула,
Будет девка тосковать,
Да Варлама вспоминать.
А Варлам же на коня,
И, подковами звеня.
Конь несется всё вперед,
Служба их с Варламом ждет,
Солнце стало лишь садиться,
А они уже к столице,
Подъезжают, наконец,
Тут живет наш царь – отец,
Тут министры, генералы,
И другие чинодралы,
Тут большие фонари,
Светят с ночи до зари.
Прибыл наш герой в приказ,
Добирался целый час,
Спрашивать пришлось дорогу,
Но добрался, слава Богу,
В воинский приказ явился,
Громко гаркнул – доложился,
Ни секунды не робея,
Доложился, как умеет,
Четко, и по самой сути:
«Дворянин Варлам Инютин,
Прибыл к месту службы ратной,
Есть и конь и меч булатный,
Предписанье мне давайте,
И к полку определяйте»
За столом майор усатый,
Важный, словно римский статуй,
Крякнул, почесал усы,
Словно что хотел спросить.
Ну а что майор ответил,
Кто Варлама заприметил,
Что с ним дальше приключилось,
Служба как его сложилась,
И как он служил царю,
Я вам точно говорю,
Мы расскажем в другой раз.
Нынче ж кончен наш рассказ.
Попрошу не обижаться,
Продолжения дождаться,
А чтоб ждать вам веселей,
Одевайтесь потеплей,
Да на улицу гулять,
Чтоб потом покрепче спать.
Ведь во сне любые сказки,
Видеть можно без опаски!