Для меня, который родился ещё во дни, когда И.В. Сталин водил дружбу с А.А. Гитлером, а потом пережил всё остальное, для меня это шествие ряженых отвратительно. Но что делать?
Я, вероятно, остался в тех 1949, 1950 и прочих моих школьных годах. Тогда на 9 мая моя мама, да и все горожанки выходили на праздник в шёлковых платьях, в кокетливых беретках или в шляпках с цветочками, деревенские – в ярких платках и в жакетках. Словом, старались, как могли, приодеться краше, женственнее. Это было нелегко, ибо жили бедно-бедно, тесно-тесно, трудно-трудно. Но всё-таки! Такой день! Такой день!
Мы выходили и с детьми, и поодиночке, и - кому повезло - с мужьями, но выходили вольно, не строились ни в какие колонны. Мы гуляли! Мы тогда гуляли по Москве, по родной Покровке, прямо здесь. Это случайный снимок. 1948 год, окна битые, на крыше военные громкоговорители (Граждане! Воздушная тревога!), за домиком моя 661 школа, а перед ним прохожие. И можно себе представить, как тогда старались одеваться наши славные гражданочки.
Помните «Случайный вальс» Фрадкина-Долматовского (Ночь коротка, спят облака…)? Он о тех послевоенных ощущениях.
Гимнастёрки на штатских в первые годы после войны были нередки. Но только на мужчинах, только по бедности, только в будни, в основном под пиджак. Что помню я? Вот всегда в дорогой справной гимнастёрке, скрипя широкими ремнями, приходит к нам в гости пить водку могучий художник Георгий Евлампыч Никольский (он был из студии Грекова). Носил гимнастёрку (по скудости, конечно) наш изящный школьный военрук Ланько, носил гимнастёрку по той же причине наш изрубленный-изувеченный школьный секретарь. Уже много спустя, уже после Сталина, когда гимнастёрки в Москве уж сносили, я неожиданно увидел её в рижском кафе «Лира» в Старом городе. Она была под пиджачком на худощавом аккордеонисте. Он там пел со сцены запретное есенинское «Выткался над озером…». Так, бедность и грусть…
Ещё вот что. Мы семьёй раньше любили ходить на 9 мая в сад Эрмитаж. Тогда георгиевская ленточка была вольной, народной, из военторга. В саду был тот самый майский дух, там звучали вальсы, а в толпе были рассеяны актрисы, как бы женщины из 1945 года. Они – внимание - были в шляпках-беретках, в белых носочках и в ярких крепдешиновых платьицах. Они были одеты так именно для того, чтобы походить на тех своих бабок, что по-настоящему встречали май 1945 года.
А теперь - вот оно что. Теперь не только жирный Расторгуев стебается на сцене над той святой гимнастёркой образца 1943 года, но и эти тучные стада, эти все дамочки-победамочки с детками победетками!
Боже ж мий, Боже! И яких тильки людэй в нашого царя нэма!