Вчера я весь день вспоминал этот день. 6 мая 2012 года.
Десять лет назад в Москве прошел “Марш миллионов” – знаменитое и последнее яркое событие протестной эпохи. Тогда казалось, что сотни тысяч людей на улицах могут что-то поменять. Что Путин должен уйти. Что оппозиция может быть единой. Что у нас всех есть это самое пресловутое право выйти на площадь.
Зима 2011 - 2012 годов была последней российской оттепелью. А 6 мая - последним днем надежды. Тогда наше шествие впервые жестоко разогнали. "Дело шестого мая" стало символом политических преследований. Имена "болотных узников" мы знали наизусть. Как и сроки, которые они получили. Сроки, которые сегодня кажутся совершенно обычными – два - два с половиной года колонии. Сравните с сегодняшними шестью годами Софье Сапеге.
Но мы возмущались. Мы надеялись.
На следующий день, 7 мая 2012-го, в Москве проходила инаугурация Владимира Путина. Путина, изменившего Конституцию и вернувшегося в Кремль. Как теперь стало понятно – навсегда. Его кортеж ехал по пустому городу. напрочь зачищенному от людей. ОМОНовцы в то же время избивали дубинками людей в кафе “Жан-Жак”, главном пристанище либеральных журналистов того времени. И знаменитый эфир Дождя - с кадром, разделенным на две половины.
Все последующие десять лет теперь выстраиваются в стройную картину, которая уже не кажется хаотичным набором уголовных дел. Шаг за шагом, закон за законом Россия шла к той точке, в которой оказалась десять лет спустя. К России, зачищенной от любой свободы.
Лидеры того протеста – сидят как Навальный, убиты как Немцов. Медиарупор того времени – телеканал Дождь, который именно той зимой надежды и стал тем Дождем, который мы знаем – закрыт.
И никаких надежд, что станет лучше, не осталось.