Глава 1
Однажды маленькая девочка, похожая на нас с вами, даже и не подозревала, что дважды станет подружкой невесты.
Рассказать вам «сладкую» сказочку про двух несчастных влюблённых? Пожалуйста.
Это история не о любви, а куда более прозаичном чувстве дружбы.
Так вот, жила-была одна маленькая девочка, я про неё уже говорила, кроме того, она была хороша собой и довольна умна, раз приехала в Санкт-Петербург к своему жениху, а не к какой-нибудь тёте двоюродной сестры. Александру было около сорока пяти лет, он был из самых завидных петербургских холостяков. Вот уже почти три года подряд они пишут друг другу письма и обмениваются фотографиями - и вот в один прекрасный осенний день она приезжает в город её мечты к своему счастью.
Дальше будет по шаблону, дорогие. Он везёт её к себе в недостроенный дом на Каменном острове. Вместе с архитекторами они склоняются над проектными чертежами, готовясь обустроить свою новую жизнь. «Я чуть было не сошла с ума от всего этого великолепия, — после, рассказала мне Екатерина, так звали новую пассию Александра, — сегодня вечером он точно сделает мне предложение, кажется я видела коробочку от “Тиффани”». Этим же днем в семь часов вечера Александр завозит её домой и напоминает про ужин в среду. Во вторник он звонит и просит отложить ужин до другого раза. И вот так две недели - одна в тишине. Наконец она решается набрать ему и спросить, не слишком ли он затянул этот самый «другой раз». Александр обещает перезвонить. Вы, наверное, уже догадываетесь, что он не спешит перезванивать. И вроде бы всем уже всё ясно, но она никак не может понять, что произошло. Говорит, у нас в Калининграде, раз уж дело до чертежей дошло, то это уже план совместной жизни. И тут меня осенило, дорогие мои, ну конечно, она же из Калининграда! Откуда она может знать о Любви в Питере! Я попереживала за неё, конечно, а потом подумала: ничего, привыкнет. Тоже мне воспитание чувств!..
Добро пожаловать в двадцать первый век. Сверкающие огни меж крыш над головами, как раздвигающиеся мосты влюблённые остались одни. Столь трогательные эпизоды из её жизни напомнили мне о когда-то воспетых свиданий пушкинской пары, но эти огни поблекли — занавес опустился. И нет здесь больше месту ни «Евгению Онегину», ни сногсшибательным романам — Онегинов мы теперь не вспоминаем, а в романы вчитываемся получше.
Куда катится этот мир? В бездушное пекло жадно улыбающихся репортеров. Пожалуй, уж слишком точно гласили первые заголовки о «Ещё одной невесте Александра Соколова». Да не думал, а предугадал А.С. Пушкин святую дилемму двадцать первого века — коллизию счастья и жадности. Одним словом, мужчины. В книге и Евгений, и Татьяна связаны по рукам и ногам светскими запретами, но никто не был бы против, к примеру, если Татьяна вышла бы замуж за Онегина, напротив все очень даже поддерживали это нелепое предположение. Но стоило женщине припасть к ногам мужчине, как тут же, все считают её недостойной. И о чудо! Стоило одному понять ценность любви, как жадность чужого семейного «счастья» обрушивает на него весь свой комплекс неполноценности, как героя Катиного романа. Как говорится, инстинкт самосохранения и деловые интересы всегда стоят на первом месте. Лямур тужур это не про нас.
Вернёмся к нашей подруге из Калининграда: каких-то полгода в Питере и представьте себе, как я и говорила, она освоилась. Пара новых романов-однодневок, выучив наизусть весь список местного галантного антуража, прислушиваясь к вальсу из «Летучей мыши», вкус к жизни у неё не поубавился. Теперь Екатерина никогда не перезванивала первой, возможно, она поумнела.
Пятница. Вечер. В баре на Сенной.
— Питерские романы не щадят чувств, — сказала она. — Так почему я должна терять голову?
Уезжай, милая.
Звуки живой музыки, раздавшиеся в баре заставили её передумать.
Заснеженные улицы навевали скуку, но тусовщики из соседних столиков не давали заскучать. На меню сегодня была поп-дива столицы Петровской эпохи, её восхитительные ноги кружились в бешенном по ритме танцу, в сопровождении загорелого кавалера она пела вызывающе пусто, но манила всех мужчин за собой в зеленом платье, в золотых побрякушках. Вот и Марат Кортез со своими девочками. Два места за столиком Кортеза пусты. Это была ужасная пустота, которая не давала покоя всем насмешливо взирающим в столпотворении людям. И тут, когда напряжение уже, казалось бы достигло своего пика, за столик подсаживается Кэти Топурия. Атмосфера искрится и заворачивает в свои локуны. Вот это и есть романтика Санкт-Петербурга.
— Любить или ненавидеть — это зависит от ситуации, связывая свои жизни влюбленные дают обет и клянутся в вечной верности друг к другу. А что, если кто-то из них окажется обузой для другого? — рассуждает мой знакомый за столиком, Тимофей, один из моих знакомых, который вот уже как десять лет состоит в браке. — Брак - это одна из форм рабства, которые придумали женщины, и чем дольше ты живёшь тем, больше оглядываешься назад и вспоминаешь свою старую жизнь, где у тебя был свой мир.
— В Санкт-Петербурге люди устают от общества друг друга, вот они, тусовщики вечера, а надолго их хватит? Они привыкли ставить меж собой твердый заслон, — продолжал он. — Это как одна из форм самозащиты. Что будет с тобой завтра не знает никто, даже ты сам. И что же? Ты готова променять свой пик славы на страх и риск поменять всё? Один неверный шаг и ты обречён, нельзя показывать слабость. К счастью, или без него, я ещё в раннем возрасте понял это. Иначе последствий было не избежать. Проблема только, что мы с Ритой созданы друг для друга, понимаешь?
— И в чём же тогда проблема?
— Так в этом же. Не успел я обустроить свою жизнь, так тут она, такая красивая, статная. В этом городе, знаешь ли, не так уж и просто принимать отношения взаправду. Я думал, что это игра, пока она меня не выбрала.
—О, парень, а это уже твоя проблема. Мужчины перестали обращать на женщин внимание, с точки зрения отношений, вы не проявляете к нам никакого мужского интереса. Своими дредлоками, кружевными рубашками и штанишками из дедсада.
—Ну, это всё западное влияние, - начал заводить он.
—Ты, Билли Портера, называешь «влиянием», на кого? На тебя? Женатого мужчину тридцати двух лет с двумя детьми и переодетого в платье, о господи, в платье-смокинг на премию Оскар 2019? Не говори так, Тимош. А то скоро единственным мужским элементом в костюме останутся чёрные туфли.
—Ты - зануда, Кать.
—Я - консерватор. Нет, я понимаю, что правила игры изменились, и в моде тоже, но повергнуть в смерть «токсичную», как они называют, маскулинность..
—Понятно, начинаем развинчивать твои мифы, - сказал он, подливая мартини в бокал.
Кто бы мог подумать, что мой приятель Тимофей Рязанцев c репутацией одного из самых довольных жизнью ловеласов Питера, который крутил романы с незаурядной скоростью, остепенится и женится на моей школьной подруге. Нет, мы ждали этого дня, ну, как мы, я ждала. Рано или поздно, рассуждала я это должно было случиться.
И я ошиблась. Он так и не влюбился. Рассуждая о бренности своей жизни, он пустился в пляс с первой встречной девушкой в баре. Смотря на него, я тихо представляла её на своём месте. Вышло неплохо. Впрочем, это уже другая история.