А ведь могли придумать что-нибудь своё - исконно русское. Но нет! Даже в таком простом деле, как песня проще было взять готовый вариант. Идеология - немецкая. Вооружение - британское. Гимн пролетариев - французский. Песня лилльских рабочих на музыку Пьера Дегейтера «Интернационал» в 1910 году стала гимном международного социалистического движения. Большевики сразу взяли песню на вооружение и включали на всех своих мероприятиях.
Вскоре стало ясно, что французский язык в России, кроме буржуев никто не знает. А ведь нужно было заразить пламенем революции именно простых рабочих и крестьян. Поэтому за перевод взялся советский поэт еврейского происхождения Аркадий Коц. Перевод получился неплохой: без особых изяществ и украшательств. Сложные метафоры и обороты в таком деле не нужны. В некоторых местах даже пренебрегли рифмой. Видимо, больше не находилось подходящих слов для выражения обшей патетики.
«Весь Мир насилья мы РАЗРУШИМ
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый Мир ПОСТРОИМ:
Кто был ничем, тот станет всем»
Но почему все-таки большевики не стали придумывать полностью свой гимн? Талантливых поэтов и композиторов в стране было немало. На этот вопрос ответил сам Владимир Ленин, который лично утвердил финальный перевод французского гимна: «Эта песня переведена на многие языки мира… Куда бы не приехал сознательный рабочий, куда бы ни забросила его судьба, каким бы чужаком ни чувствовал он себя, без языка, без знакомых, вдали от родины, он может найти себе товарищей и друзей по знакомому напеву «Интернационала».. Сказано, кончено, хорошо. Но только о каких рабочих он говорил? Думаю, что простые русские работяги вряд ли куда-то могли выезжать и уж тем более путешествовать по миру.