В прокат вышла «Война Раи Синициной» — документальная картина, где о своих воспоминаниях и о жизни сейчас рассказывает Раиса Борисовна Синицина.
В 1941-м Раисе Борисовне было 17 лет, во время войны она стала медсестрой в ленинградском госпитале. На момент съемок ей 94 года, она живет в Израиле вместе с дочерью, которая также появляется в фильме, и обязательно перед съемками красит губы помадой. Ее рассказ тихий, без пафоса, в первую очередь про память, переживания простых людей во время войны. «Все люди делают из нас героев, но мы-то понимаем, что Победа — это день величайшей скорби, слез, это день памяти», — говорит Раиса Борисовна.
Для режиссера Ефима Грабоя, выпускника тель-авивской Школы кино и телевидения Стива Тиша, это первый полнометражный фильм, над которым он работал более трех лет. «Война Раи Синициной» получила приз фестиваля DocAviv за лучшую режиссуру и операторскую работу, а также приз зрительских симпатий на российском фестивале Doker. Ефим Грабой и Раиса Борисовна Синицина будут на спецпоказах фильма в Москве, которые пройдут 6 и 9 мая в «КАРО Октябрь» и ЦДК, 7 мая показ с участием режиссера состоится в Санкт-Петербурге в киноцентре «Ленфильма».
К выходу картины мы поговорили с Ефимом о том, как проходила работа над лентой, каково ее значение в новых реалиях, а также о планах на будущие проекты.
Ефим Грабой
Режиссер
— Почему вы выбрали эту тему для дебютного фильма?
— Мне было интересно посмотреть, как Вторая мировая война выглядит в реалиях нашего времени и мира, через что-то личное, через трансформацию войны внутри одного конкретного человека. И параллельно посмотреть, как это все отражается в коллективной памяти. Я понимал, что все, что мы сейчас имеем, — это результат Второй мировой войны, особенно в Израиле. Сейчас в свете последних событий отражение стало еще более глубоким, явным и интересным для наблюдения. Я выбрал эту тему, чтобы понять, куда были вложены вся энергия и ресурсы после войны и где мы повернули не туда.
— Для вас этот фильм про что в первую очередь?
— Это фильм про войну и страх, про потери и сны. Эти темы озвучиваются в первых четырех минутах фильма, где я задаю вопросы Раисе Борисовне Синициной. По-человечески для меня это фильм про любовь, внимание, настоящее уважение.
— Как вы познакомились с Раисой Борисовной?
— С Раисой Борисовной я познакомился через своего друга Виталия Фридлянда, он тогда фотографировал семьи ветеранов к 9 мая 2017 года. Я в то время как раз искал персонажа для фильма, и Виталий сказал, что у него есть человек, который мне понравится. Вот я позвонил в первый раз Раисе Борисовне, мы проговорили два часа, по окончании которых она сказала, что по телефону разговаривать не любит, а любит смотреть человеку в глаза. Потом я пришел к ней домой, это был апрель 2017 года. И я почувствовал такое невероятное чувство жизни у нее дома, воздуха, потока. Это такое ощущение, которые обычно не ощущаешь в домах пожилых людей. Я уже тогда понял, что наша встреча затянется надолго.
Даже не было обсуждений, будет она моей героиней или нет. Раиса Борисовна хочет быть услышанной, моя миссия — сделать так, чтобы ее услышали. Сейчас мы поддерживаем общение, созваниваемся. Я ее очень люблю, она дарит мне покой, надежду, что этот мир окончательно не катится в тартарары.
— Как долго проходили съемки, сколько времени вы провели с героиней?
— Съемки проходили три с половиной года. С апреля 2017 года до августа 2020-го, было где-то 74 съемочных дня. На самом пике съемок мы встречались даже по два раза в неделю. Много снимали. Раиса Борисовна как раз теряла зрение во время этих лет, ей становилось все труднее и труднее, но она держалась. Каким-то образом, я думаю, наш фильм ее тоже держал, мы оба друг друга подпитывали.
Много тяжелого было во время съемок. Тяжело было ходить на съемочные дни и снимать ветеранов, друзей Раи, а на следующий съемочный день узнавать, что они умерли. А такое происходило постоянно. Это эмоционально очень тяжелая вещь, но при этом она давала мне сил. Я знал, что не могу пропустить съемочный день. Еще было тяжело навещать монументы Второй мировой войны. Потому что у меня от них страшное чувство, что там закованы души солдат и их как будто не выпускают из этих каменных махин, которые, на самом деле, никакого отношения к реальности и героизму не имеют. Вообще, снимать кино про человека в возрасте тяжело, это требует много терпения, внимания. Это очень выматывает.
— Какое послание вы бы хотите донести через свой фильм?
— Я в этом плане солидарен с Раей, и она сказала лучше меня. Мне бы хотелось, чтобы в нашем мире было больше любви. Как сказала Рая, нужно быть милосердными к друг другу, быть в диалоге, дарить, уважать друг друга. Если люди по правде не хотят, чтобы была война, а не просто так говорят об этом, то единственный шанс ее избежать — быть милосердным, любящим, смотреть на себя в первую очередь. Уважать друг друга, честь какую-то иметь. Я думаю, это то, что несет с собой то поколение, конкретно Рая и, надеюсь, этот фильм. Мне кажется, что любой другой исход, выбор в другую сторону будут приводить только к разрушению. Нам сейчас это нельзя допустить.
— Какое воспоминание героини о войне вас больше всего поразило?
— Меня поразили обычная человеческая рутина, потребность в любви, ласке во время войны, что такое быть женщиной во время войны. Это описывает то, как выглядит война: на фоне всего кошмара, всей трагедии у человека остаются его качества, желания. На самом деле, чего хочется-то? Любви хочется. Наверное, вот эти рассказы о ее переживаниях меня очень тронули. Они настоящие, я могу им сопереживать.
— Есть ли какой-то важный для вас эпизод, который не вошел в итоговый монтаж?
— 9 мая 2020 года, ковид только начался, первая волна в Израиле. Ограничения, никто ничего не понимает, не знает, насколько это опасно. И, несмотря на это, решают к 9 мая провести церемонию на горе Герцля в Иерусалиме. Для этого приглашают для украшения несколько ветеранов, Рая — одна из них. Рае было дано зажечь вечный огонь, она уже была на то время слепа, ничего не видела, поэтому я пришел с ней. Политики поднимались на сцену, толкали свои речи, как у них деды воевали и как они гордятся этим. А потом я подошел с Раей, мы зажгли факел, церемония закончилась, пару фотографий сделали. Раиса Борисовна подошла к одному из политиков, который очень красиво говорил. Пыталась с ним поговорить, а он ее как будто не замечал. Он говорил ей очень обобщенные вещи, их диалог показывал, что ему, на самом деле, наплевать. Эта сцена содержит ту горечь, которая во мне есть к этой дате. Вот это «не забудем», «будем помнить», а когда человек стоит рядом с тобой, ты внимания на него не обращаешь.
— Какие проекты планируете делать в будущем?
— Планов много. Сейчас такой мир, что очень интересно за всем наблюдать, хочется быть частью его активной. Есть несколько проектов, один из них личный. Он идет со мной с первой камерой, которая у меня появилась в детстве, с 14 лет. Этот фильм о моих отношениях с отцом, которого не стало этим летом, и о большом семейном секрете, который раскрылся. Над этим я работаю сегодня. Это эмоционально самый тяжелый материал, который я трогал, потому что он очень личный.
КиноПоиск в Telegram
Мгновенные киноновости в нашем Telegram, быстрее только Флеш
[data-stk-css="stk2y1KK"]:not(#stk):not(#stk):not(style) { background-color: rgba(247, 247, 247, 1); border-radius: 12px } [data-stk-css="stkACBCW"]:not(#stk):not(#stk):not(style) { padding: 29px }