В ПАМЯТЬ ОБ ОТЦЕ
Сегодня я хочу вспомнить дорогого для меня человека - моего папу. И через эти воспоминания выразить глубокую признательность всем кто отдавал свои силы и свою жизнь ради Великой Победы над лютым врагом в Великой Отечественной войне!
Гляжу на фотографии отца.
Они обрамлены единой рамой
И предо мною разных два лица:
Отец седой и в юности блокадной.
С войны вернулся - счастье для семьи.
Пусть инвалид, пусть ноги плохо ходят,
Но никогда, ни перед кем не ныл,
Что годы лучшие прошли или проходят.
Два ордена, медали на груди.
Жизнь пролетела, быстро, как в кино,
И молодость, и юность позади,
И нет уже отца давным-давно.
Никто не ждал ни почестей, ни славы,
Никто не воевал ради наград,
Но в лацкане сияет Орден Славы,
Полученный в боях за Ленинград.
В тот год весна казалась бесконечной.
На острове у Финских берегов
Мороз и снег, и кровь бойцов, что в вечность
Шагнуть успели от руки врагов.
И пусть зима ещё не отступила.
Залив балтийский покрывает лёд.
На острове, близ северной столицы,
Отряд бойцов неравный бой ведет.
Вот артобстрел, раскаты канонады,
Свист пуль, свет трассеров в ночи.
Для каждого дороже нет награды,
Чем уберечь от города ключи.
И среди сотен, тысяч, миллионов,
По всем фронтам, вдоль западных границ,
Шли в рукопашный бой из ледяных окопов,
Кто – выживал, а кто-то падал ниц.
* * *
Их подвигу сегодня гимн пою
И в память от грядущих поколений,
Спасибо всем, кто выжил в том бою,
Склоняю голову и преклоню колени.
Трубняков Давид Нахимович
красноармеец.
Ополчение, о. Гогланд, Ленинградский фронт
Я хочу рассказать немногое из того, что помню о своём отце-воине Трубнякове Давиде Нахимовиче (02.05.1923-13.03.1993).
Мой отец 17-летним пареньком приехал в 1940 году в Ленинград и устроился работать на завод им. Воровского. Всё бы было хорошо, если бы не грянула Война.
Горячее стремление представителей всех слоев населения трудового Ленинграда принять активное участие в обороне города нашло свое выражение во все возраставшем потоке заявлений от желающих вступить в ополчение. Естественно, удовлетворить желание всех подавших заявления было невозможно. Многие из них, движимые самыми лучшими патриотическими побуждениями, ни по возрасту, ни по состоянию здоровья не могли быть направлены в ополчение; часть из подавших заявления нужна была для работы в оборонной промышленности и т. д. Поэтому там, где комиссии строго и продуманно подходили к вопросам отбора добровольцев, наблюдался значительный их отсев. Отбор добровольцев из числа подавших заявления проходил ускоренным темпом. С каждым днем количество отобранных в ополчение неуклонно увеличивалось. Большинство ополченцев были рабочими Ленинграда. Мой отец также не остался в стороне от страшных событий 1941 года. Уже 4 июля 1941 года он вместе со своими товарищами записался добровольцем и был отправлен на защиту «Колыбели Революции – Ленинград», на Пулковские высоты.
Несмотря на существенные недостатки в подготовке частей народного ополчения, эти формирования сыграли свою роль и оказали большую помощь кадровым подразделениям Красной Армии в обороне города от немецко-фашистских захватчиков. 10 дивизий, 14 артиллерийско-пулеметных батальонов и 7 истребительных полков, созданных из ополченцев, дали фронту более 135 тыс. бойцов-добровольцев, значительно пополнивших ряды и усиливших обороноспособность войск северо-западного направления.
Характеризуя ход боевых действий в июле-августе 1941 г., командующий войсками Ленинградского фронта маршал Советского Союза Л.А. Говоров отмечал впоследствии, что наряду с кадровыми частями Красной Армии и Балтийского флота с «исключительным упорством, героизмом» сражались с врагом и бойцы народного ополчения.
Однако пребывание отца на фронте длилось не долго. 1 сентября 1941 года, всю молодежь, не достигшую призывного возраста, с фронта отозвали.
Зима 1941-1942 гг. была самой страшной в блокадном Ленинграде. Люди умирали от голода и холода, и, когда 9 февраля 1942 года после коротких сборов и прощания со старшей сестрой Соней, отца отправили на фронт, он продолжил службу в миномётном расчёте (82-милиметровый миномёт), на острове Гогланд. Со слов отца, я помню, что он уходил на фронт измождённым и исхудавшим до 44 кг, и сестра на прощание сказала, что ему повезло, потому что уходя на фронт, у него есть шанс выжить, а в блокадном Ленинграде это было не реально (но тётя и отец выжили).
Звенящая тишина на Внешних островах Финского залива обманчива — сейчас небо над ними разрезают лишь крылья белоснежных чаек и гусей. Но было время, когда в воздухе здесь ревели моторы фашистских истребителей, в заливе подрывались и горели корабли, а за каждый клочок этих небольших островов шли кровопролитные и затяжные бои.
В 1941 году советским войскам удавалось удерживать позиции на островах Мощный, Малый и Сескар. Более того зимой были отбиты Гогланд и Большой Тютерс. Гогланд является крупнейшим и наиболее высоким островом в российской акватории Финского залива. Длина острова 11 км, а ширина не более 3 км. Во время Великой Отечественной Гогланд не раз оказывался в центре самых драматичных событий. Однако удержать эти острова до начала навигации 1942 года не удалось. 4 апреля 1942 года отец был серьёзно ранен, почти сутки пролежал на снегу и морозе, а когда его смогли вынести с поля боя, он уже получил обморожение ног, что стало причиной частичной ампутации. За короткий период пребывания на фронте отец был награждён Орденом Славы III степени (в войну), Орденом Отечественной войны 1 степени (после войны), многими медалями, в том числе, медалями: "За победу над Германией", «За оборону Ленинграда», Знаком «Жителю блокадного Ленинграда» (после войны).
«Давно позади эти годы,
Но знаем о них и храним
Рассказы печальные ваши -
О них мы расскажем другим.
Пускай же потомки узнают
О храбрости, мужестве вашем.
И помнят, что было то время -
Сраженье за Родину нашу». (Стихи неизвестного автора)