Часть 3.
Кто-нибудь знает, зачем нас учат терпеть дурное отношение? Почему женщины часто обвиняются в разрушении браков, даже если не виноваты, а просто устали? А если устал мужчина? - все в порядке по большей части.
Ну да к чему эти рассуждения...
Наступил январь 2013 года. Выходные у Андрея кончились быстро. Они с Колей в основном гуляли.
Были пара хороших моментов в эти выходные.
Первый раз ан
Однако на старый новый год муж съездил со мной и Лерой к моим родным. Ну и опять мы брали у них продукты. Это уже начинало надоедать. Чувствовала я себя попрошайкой. Папа потихоньку начинал намекать на то, чтоб мы с дочкой обратно возвращались домой. И был прав.
Долги в магазинах росли. Кушали все, а набирала я. И с пособия по немногу отдавала.
Те немногие деньги которые приносил Андрей тратились на сигареты для него и Коли, алкоголь с друзьями, один раз мы докупили на них дрова.
После этой поездки к родителям Андрей стал ещё грубее. Потыкал меня словами отца. После посиделок с парнями нередко начал подшучивать, что ребенок не его и тд. Позже успокаивался, и всё было хорошо, до поры ...
Друзья его приходившие к нам в дом делали вид, что меня и дочки не существует. Могли позволить себе шуметь, пить, курить. Огрызались на замечания. Наши с Андреем ссоры из-за этого казались им смешными.
Но под конец января всё немного изменилось. Не в лучшую сторону опять...
Дело в том, что отец Андрея около года с лишним уже находился в больнице. У него были проблемы с сердцем и + парализована одна рука. Это всё являлось последствиями алкоголя.
Так вот, пока дом пустовал - отец лежал в стационаре нашего села. На попечении государства. Ему оформили пенсию и ухаживали. Как только вокруг все узнали, что сыновья его вернулись в родные места началось шевеление в сторону того, чтобы отправить его соответственно на их плечи.
Ну и одним прекрасным вечером отца Андрея и Николая на скорой привезли к нам и выгрузили с вещами на выход. Как бы это грубо не звучало, но радости от этого события я не испытала.
Если по серьезному, родным детям папа был не нужен - мне тем более. Они оба так же не прыгали от счастья. Единственное, что я поняла, Коля начал сразу рассчитывать на отцовскую пенсию.
Начнем с того, что отец сразу занял тот самый спорный диван в большой комнате. В следствии чего Николай перебрался спать к нам в маленькую комнату. На вторую железную кровать. Вот не здорово.
Едем дальше. Готовить теперь нужно было больше и кормить отца отдельно. Стирка... Первую неделю Андрей мне даже помогал, потом забил. Теперь я стирала на пятерых(двое из них посторонние мужики). Феей. Машина такая стиральная. Маленькая.
Спасибо, Андрей всё так же таскал воду с ручья. Грели её на печке или электроплитке.
Так же у "папы" была привычка с больницы врубать свет везде по ночам. Учитывая, что проводка в доме оставляла желать лучшего - это было нехорошо. И он не желал слушать, что так делать не нужно.
Теперь у меня как будто стало два ребенка. Только один за счастье, а второй в нагрузку.
Как я уже говорила, первую неделю мне ещё помогал муж. Со второй наплевал и я снова осталась один на один с этим всем. Он снова уходил...
Всё кончилось неожиданно и страшно.
И вроде бы уже после дня рождения дочки. Ей исполнился годик.
В один из зимних вечеров февраля мы находились дома все вместе. Андрей, Коля, их отец и я с дочкой.
Андрей с Колей снова собирались идти к другу, который жил через стенку.
Но дело в том, что в этот день периодически искрила и трещала розетка возле электроплитки. Один раз даже плавилась. И достаточно сильно.
Поэтому я очень просила Андрея остаться дома. Боялась.
Но от отмахивался. Мол не страшно. А Коля бросил пару колких комментариев в мою сторону.
Около десяти вечера они ушли. Андрей настоятельным тоном сказал мне, чтоб не звонила, и не позвонила его перед парнями. С собой естественно он нас с дочкой не звал. Даже из соображений безопасности.
Через полчаса после их ухода мы с Лерой закрылись изнутри и легли спать. Отец Андрея тоже. Я предварительно выключила свет везде, оставив только в прихожей. По привычке. Всё уснули.
Прошло какое-то время, не помню во сколько точно ко мне пришла кошка(да, у нас жили две кисы) и стала меня царапать, мяукать и мурлыкать. Я ещё отпихивала её во сне. Но кошка не отстала. Тогда я резко села на кровати и сразу почувствовала запах плавящейся пластмассы.
Лера мирно спала рядом. Кошка крутилась у ног. Отец Андрея лежал в большой комнате на диване.
Я подскочила и выбежала через большую комнату в прихожую. И тут увидела прямо огонь идущий вверх по обоям от выключателя. Рядом была вешалка, огненные клочки падали на одежду и она начинала плавиться. Дым шёл ещё не сильный, но черный. Я сначала хотела потушить водой, но сообразила, что зайдя сейчас на кухню могу обратно уже не выйти. Слишком быстро огонь идёт по сухому. В голове панические мысли.
Я подумала, что нужно позвонить Андрею. По другому никак.
Набрала его номер. Гудок - скинулось, гудок - скинулось. На третий раз он злой взял трубку. Сказала ему про пожар. Он крикнул что-то типа - "тупая шутка" -и снова скинул. Я позвонила четвертый раз - бесполезно.
Отец Андрея тоже проснулся и метался по комнате. Я не знала что делать.
Чтоб вы понимали все мысли теперь у меня заняли доли секунд. Думала я максимум минуту в общем.
И о том, что если я сейчас открою дверь на улицу, попадет воздух и огонь ещё сильнее полыхнёт.
Или что на меня может шлепнуться огненная капля, так как, повторюсь, горело над дверью и уже по одной из стен прихожей.
Так я уже ничего не сделаю.
В следующую минуту, пока ещё работало электричество каким-то чудом, я включила свет в большой и маленькой комнате. Тихонько, осторожно но быстро разбудила Леру. Дыма становилось всё больше. Она могла задохнуться во сне.
Я посадила дочку на пол в большой комнате. Пока ещё горел свет. Удивительно...
Схватила первое что попалось на глаза - пластиковую аптечку и попыталась ей пробить стекло в маленькой комнате. Там стояла двойная рама. У меня получилось, но не до конца. Проем казался очень маленьким.
Помню, как в слух повторяла - "Лерочка, все хорошо, только не плачь." - и дочка не плакала. Просто сонная сидела в маечке и трусиках, смотрела на меня.
Когда аптечкой до конца пробить стекло не вышло, я как-то сообразила снять подлокотник со старого кресла и уже им удалось допробить окно, освободив узкое отверстие на улицу. Между тем свет начал мигать, прихожая уже горела и дым стал едким. Отец Андрея очень нервничал. Но у меня не было времени обращать на него внимания. Я думала только о Лере. Она начинала хныкать.
Я взяла её на руки, и направилась к этому самому дальнему окну попутно прихватив маленькое детское одеяло и завернув в него дочку. Всё это делала на автомате задней мыслью понимая, что стекла которые торчали с разных сторон в рамках могут её поранить. Сама я была в шортах вроде и какой-то майке.
Я прижала Леру к себе одной рукой, попросила обнять меня. Она послушалась. До сих пор иногда удивляет, как она не кричала, не боялась, не истерила. Мы протиснулись в эту щель меж стёкол и очень медленно я вытянула нас на улицу. Мы упали в сугроб под окном. Хорошо, что Лера была в одеяле. У меня было какое-то странное состояние пустой головы и ничего не имело значения в этот момент, кроме того, что мы на улице. И свежий воздух.
Поднявшись и перехватив поудобнее Леру которая по прежнему меня обнимала я отправилась к соседям. Снег даже не чувствовался под ногами, не чувствовался мороз.
Мы с Лерой вошли в дом друга Андрея без стука. У меня вообще не то было обстоятельство чтоб стучаться. В доме было три человека, Андрея не было. Оказывается всё-таки пошёл проверять мои слова о пожаре. Когда дым повалил через стену.
Уже вызвали пожарку и скорую. Минут через десять мы все снова оказались на улице. Так как огонь добрался до крыши. И трещал шифер. Дым стал гуще.
Мне дали какую-то куртку и сапоги. Андрея не было видно.
Дожидались службы спасения уже у кого-то в другом доме.
Приехала пожарная машина из нашего села и из районного центра. Затем скорая. Тот самый фельдшер, что увозил меня на роды с Лерой. Сразу начал осмотр. С дочкой всё было в порядке. Она просто уснула у меня на руках в своем одеяле.
И только при осмотре я заметила, что у меня из ноги в двух местах идёт кровь. Уже не сильно.
Одна рана была на ступне посередине. В ней обнаружился кусочек стекла и пришлось перевязывать сразу и фельдшер отметил, что придется зашивать. Вторая на этой же ноге но чуть выше. Обошлись обработкой и перевязкой. Немногие царапины присутствовали на лице.
Кто-то из женщин принес Лере штанишки и кофточку. Одолжили носочки. И фельдшер забрал нас в машину скорой. Ждали Андрея. Он появился минут через двадцать. Весь испуганный, бледный и грязный.
Оказывается он за это время спас своего отца, вытащил через окно. Но тот все равно получил ожоги. Андрея трясло, он весь час думал, что мы с Лерой погибли. Чуть не плакал и просил прощения.
У меня даже проскочила злая мысль, что может оно и лучше так. Может хоть успокоишься. Ценить начнёшь. После этого я вспомнила о кошках и стало не по себе... Я в этой панике совсем забыла о маленьком существе спасшем мне и дочери жизнь. До сих пор чувствую себя виноватой.
Отца Андрея увезли на реанимации в районную больницу. Нас на скорой довезли сначала до моего села, домой. Я оставила дочку у дяди Димы. Там же всё ещё жили мама, папа и сестра после пожара. Конечно все были испуганны когда мы заявились посреди ночи с такими новостями...
Дальше на скорой же нас увезли в район так же, зашивать мне ногу. Андрей поехал, чтоб мне было не страшно. Но страшно все равно было. Никогда раньше мне не приходилось сшивать кожу. Врачу даже пришлось мне отвесить лёгкую оплеуху, чтоб не истерила.
Видимо начинали выливаться события ночи. По тихоньку приходило осознание.
После процедуры нас так же отвезли домой. Тогда на нашу скорую можно было молиться наверное.
И уже дома, засыпая рядом с Андреем, я поняла, что у нас ни денег, ни документов, ни одежды не осталось. Вообще. Сгорело всё, кроме нас самих... Не так уж и мало. Но как сейчас всё восстанавливать?...
Да я ещё не знала, что это только начало хренового времени в этом году. Впереди была весна...