Иногда смотришь на пару и думаешь, вот она – на пятерочку: блондинка с длинными ногами, глаза большие, черты лица правильные. Спину вон как прямо держит, взгляд уверенный. А он рядом с нею простоват - ни вызова во взгляде, ни косой сажени в плечах, вся внешность вполне себе заурядная: круглые щёки, светлые глаза, стрижка ёжиком. Троечка, да, твёрдая троечка. Ну, если с натяжкой, то три с плюсом.
Познакомились они во Владимире. Ден приехал туда с одногруппниками на экскурсию. Их куратор, Надежда Евгеньевна, была из тех педагогов, которых можно назвать «в попу клюнутая». Она не давала своим студентам существовать лишь в рамках программы обучения колледжа, постоянно их дёргала и таскала с собой, то в музей, то на экскурсию. Мероприятия были "добровольно-принудительные", то есть можно было не пойти, но чревато, потому что «припомнится» тебе потом «отрыв от коллектива» и игнорирование культурной программы.
Так вот Денис и «окультурился» во Владимире, слушая девушку экскурсовода и не понимая ею сказанного. Видел лишь волосы цвета соломы, собранные в небрежный хвост и слышал голос, журчащий, словно пение птицы. Всё дыхание его сосредоточилось на непослушной кудряшке у виска, которая от ветра постоянно падала на её лицо и норовила попасть в говорящий рот.
Катерина, а именно так и звали эту Владимирскую красотку, не могла не заметить того, что «парень пропал». Ей это польстило. Поэтому, когда во время «свободного осмотра» территории Владимирского Кремля, он робко спросил её телефон, она продиктовала ему свой номер, терпеливо ожидая, пока он, путаясь и сбиваясь, сохранит его в своём мобильном.
В автобусе Ден ехал обратно отвернувшись к окну, трепетно сохраняя солнечный образ стройной девчонки с непослушной прядью волос у лица. Словно в зацикленном видео наблюдал он, как она постоянно поправляет тонкими пальчиками волосы. В носу его всё ещё стоял медовый запах цветущих лип, растущих рядом с Владимирским Кремлём.
Больше месяца они переписывались по вацапу, а потом она приехала к нему в гости. Это уже была середина августа. Дни были всё ещё жаркими, но вечерами спускалась во двор осенняя прохлада.
Ден освободил для Кати свою комнату, а сам устроился в папиной, вместе с отцом.
Мать Дениса умерла три года назад, через несколько месяцев после того, как он поступил в колледж. Онкология постепенно съела близкого человека изнутри, и мама ушла в тумане боли и тяжелых обезболивающих. Они с отцом словно опустели и каждый из них пытался заполнить эту пустоту чем мог. Денис погрузился в учёбу, а отец погрузился в Дениса.
Петр Иванович Лунин, отец Дениса, работал электриком в строительной компании, график имел посменный, ездил на своей старенькой Дэу по новостройкам Подмосковья, а в свободное время занимался домашним хозяйством и готовил сыну еду. Видя, как папа старается и понимая, что накормить сына это способ для отца выразить свою любовь, Ден за три года стал если не пухленьким, то вполне упитанным таким молодым человеком, что лишь усиливало его образ простачка.
Жили отец с сыном в подмосковном Видном, в старом доме, который в своё время строили еще пленные немцы. Целая улица таких домов тянулась в старой части города. Некоторые из них были заколочены, а некоторые, пережив капитальный ремонт, стояли ничего ещё себе, бодрячком.
Квартира Луниных располагалась на первом этаже. Окна были достаточно низкие, поэтому со стороны улицы приходилось закрывать их с помощью жалюзи. Но зато у них под окном было парковочное место для их машины и несколько метров территории за домом. Они могли жечь небольшой костёр, готовить шашлыки, да и просто можно было посидеть в старых раскладных креслах. Папа курил, а сын просто сидел рядом.
Когда Ден привёз девушку, Петр Иваныч обрадовался. Ему хотелось больше жизни в своём доме, ему хотелось стать частью этой новой жизни, быть полезным, принять, обнять, окружить заботой.
Девочка Катя оказалась скромной, спокойной, улыбчивой и молчаливой. Она приехала на несколько дней, помогала накрывать на стол, приносила чай вечером на улицу, отвечала на вопросы о себе.
Они с Денисом ездили в Москву погулять по центру, оставляя машину на перехватывающей стоянке у метро, а ещё Катя рассказывала про Владимир и в этот раз Денис её слышал.
Когда папа уехал на работу на пару дней, они в этот вечер сидели в обнимку за домом, целовались, а на ночь Ден остался в её комнате. Всё было трогательно и нежно, пусть неловко и неумело. И конечно же они предохранялись. А к папиному возвращению вернулись по своим комнатам. Даже если папа что-то и понял, это всё не обсуждалось.
Провожали Катю мужчины вдвоём, отвезли на своей ласточке на Курский вокзал, посадили на поезд.
Начинался учебный год.
Дену оставалось доучиться год в колледже, а Катю ждал третий курс педагогического института.
После того, как Катя уехала, Дену приснился знакомый сон в очередной интерпретации:
Он пришел в огромное здание, похожее на Дворец спорта, прошёл по полупустым коридорам и мраморным лестницам вниз, за высокими дверями увидел огромный бассейн, глубокий, с тёмной водой. Чёрный потолок над бассейном в рядах ярких софитов блестел, словно усеянный бриллиантами. Стены, сделанные из черного оникса отражали его, Дена, силуэт. Белый мрамор обнимал глубокую воду и холодил босые ноги.
Ден видел свои ступни на мокром мраморе бортика, вглядывался вниз и не видел дна сквозь толщу воды.
Проснулся. Ощутил себя в своей постели. Вздохнул, повернулся на другой бок и снова погрузился в сон.
Когда-то, когда он был маленьким, мама водила его в бассейн. Ощущение влажного воздуха, как в парилке, ощущение тепла маминых рук, когда она сушила ему волосы феном и помогала переодеться, всё это всплывало откуда-то из глубин памяти и лёгкой грустью бередило душу.
Потом у него началась аллергия на хлорку. Он пару раз попадал в больницу и ему поставили астму. В бассейн он ходить перестал. Заболела мама и жизнь разделилась на "до" и "после". И это ДО, с его ощущением маминых рук, приходило только во сне. Непонятные сны пугали его непереводимыми посланиями, оставляя утром горьковатое послевкусие.
Катя казалась Денису пушистыми солнышком на фоне этого мрачноватого сырого мира воспоминаний.
Ваша Ия
