Поколение 60-70 летних немцев еще более-менее помнит историю нацизма такой, какой она была на самом деле. Они отзывчиво относятся к выходцам из Советского Союза, скорбят о темных делах своей истории, и, как сказал один наш знакомый немецкий пенсионер: «Чем я могу помочь вашей семье? Я всю жизнь мечтал найти кого-то из России или Беларуси и хоть как-то искупить ту боль, причиненную Германией Советскому Союзу». Но таких немцев уже остались единицы. Люди среднего возраста равнодушны к событиям военного прошлого, а молодежь откровенно не понимает, в чем, собственно, проблема. Если Германию спасли от нацистов войска союзников, как им уже давно преподается в школе, то при чем тут русские?
Именно в таком ключе знакомятся немецкие школьники с историей 1938-1945 годов. Сначала Германия напала на Чехию, потом что-то смутное происходило на территории Советского союза, а потом, с конца 1944 года доблестные американские, британские и французские военные высаживались в Нормандии, шли к Берлину и, наконец, победили злодея Гитлера. Бои на Восточном фронте и преступления вермахта на оккупированных им территориях практически не упоминаются в общедоступных курсах истории. Зато несколько лет, перемалывая из пустого в порожнее на протяжении всех старших классов, изучаются успехи союзников — чтоб навсегда отбить у подрастающего поколения интерес к истории и навсегда закрепить в юном сознании признательность западным братьям. И ничего, что еще живы 95-летние свидетели тех лет, хранящие свои дневники и газетные вырезки 1930-1940-х годов, из которых явственно прослеживается, что война как раз и была развязана «союзниками», но кто ж будет слушать этих выживших из ума стариков?
Благодаря усилиям западных политтехнологов в послевоенной Германии прочно утвердилось такое представление о Второй Мировой войне: немцы видят себя самих жертвами нацизма и предпочитают считать, что вермахт и его солдаты лишь выполняли приказы и действовали изолированно от преступной политической системы. Есть даже свои символы этих страданий. Для жертв со стороны гражданского населения — это бомбардировка Дрездена, а символ страданий немецких солдат и офицеров — Сталинград. Это название заставляет до сих пор трепетать тех, кто хоть как-то осведомлен об исторических событиях.
Вы не встретите понимания на лице немецкого обывателя, если произнесете, например, словосочетание «блокада Ленинграда». Я была знакома с одной молодой австрийской писательницей, которая задалась целью написать роман об этом мало известном в демократической Европе сюжете из истории Второй мировой войны. Она прилетала в Санкт-Петербург, искала родных тех, кто пережил те страшные годы, читала книги о блокаде, которые никогда не переводились и не будут переведены на европейские языки, и могла говорить только о тех новых знаниях, которые ей, жительнице благополучного Граца, внезапно открывались. Ни в школе, ни в гуманитарном вузе она ни разу не сталкивалась с этой стороной войны.
В немецкой историографии факт уничтожения как минимум нескольких сотен тысяч мирных граждан Ленинграда скрыть трудно, поэтому в западной науке выработалось свое комфортное представление о случившемся: во-первых, блокаду Ленинграда можно рассматривать как обычное для всех войн явление («на войне как на войне» и блокады — одна из обычных форм ведения войны), а во вторых, опять-таки, ответственность за блокаду и ее жертвы несет высшее нацистское руководство, прежде всего, Гитлер. В немецких источниках можно даже встретить сопоставление ленинградской блокады и энергетической и продовольственной блокады Берлина в 1948 году, когда Советский Союз стремился вытеснить союзнические войска из города и отрезал сухопутные источники снабжения. Таким образом, в один ряд ставятся совершенно несопоставимые исторические явления. Главной целью подобных трактовок было вывести из-под удара вермахт, его солдат и офицеров, ставших после войны обычными бюргерами. И тогда ничего не мешает их детям и внукам занимать в будущем ведущие посты в стране — как, например, избрание в 2021 году немецким канцлером внука бригадефюрера СС фон Шольца.
Долгие годы немцев активно дрессировали чувством вины за нацистское прошлое Германии, но в последнее время эта стратегия активизировалась в СМИ, только если надо было получить согласие населения на какой-либо очередной неудобный проект немецкого правительства, допустим, о принятии пары миллионов сирийских беженцев. А после недавнего заявления канцлера Шольца о том, что «нападении России на Украину навсегда избавило немцев от чувства вины», можно считать эту тему пережитком прошлого и писать уже новую историю ожившего нацизма.
Автор статьи: Марина Румянцева
Подписывайтесь на наш Telegram-канал Минская правда|MLYN.by, чтобы не пропустить самые актуальные новости!