«…Закрой за мной, едва ли я вернусь».
Б. Г.
Рада представить ещё один опыт моей работы с легендарным рок-альбомом... Типично для души🥰😍. Лишь единожды я работала по горячим следам, это был альбом Б. Г. “Время N” (2018). Не зная его замысла, я никогда не принялась бы за «Соль». Слишком тяжело писать, осознавая закат творческого пути Б. Г.
Я не знаю иного художника, который столь вдохновенно воспел собственный уход, и который полюбил своё состояние трагического предчувствия смерти так искренне, как Б. Г.
Б. Г. - музыкант, высказываниям которого чужды эклектика, безвкусица, нарочитая простота. Он принципиален, правдив, многостилистичен, он всегда «над» реальностью, эпохой, течениями искусства, но в то же время он есть их бытие и их продолжение.
Трагизм конца нелёгкого жизненного пути и его закат, темы безвозвратности и прощания с жизнью - краткое содержание альбома «СОЛЬ»(2014). Положенный в основу принцип контрастного чередования песен (песня в значении нем.«Lied». Прим.моё. Е. И) остро политического и глубокомысленного содержания рассредоточивает восприятие, не позволяет слушателю глубоко погрузиться в медитацию. Лирические монологи посвящены тому, что волнует художника вечно: собственный взгляд на глубину современного искусства, философское восприятии таинства жизни и смерти, творческая и физическая расправа над беззащитными. Композиции наполнены исповедальностью, бесконечной усталостью от несправедливости творческого мира.
«Пришел пить воду» – портрет художника в мире бесталанности, власть имеющей; «Губернатор» это гораздо более беспринципный и антизаконный «Господин Президент» Игоря Талькова, пожалуй, сопоставимый с образом певцоубийцы классической поэзии XIX столетия [об этом см. М. Цветаева. Поэт и царь]. Лирические монологи «Ветка» и «Голубиное Слово» пронизаны предельно афористичной текстовой символикой: фраза «голубиная кровь» олицетворяет собой жизнь и духовное начало, «камень» – земная твердь – человеческое тело, «северное сияние» – символ божественного дарования, «пламя заката» – творческий порыв и поистине скрябинский экстаз.
Композитор отдаёт предпочтение звучанию классических инструментов симфонического оркестра, делая акцент на их психологически выразительных тембральных свойствах. Пронзительно искренний монолог скрипки на протяжении цикла становится воплощением субъективного начала, но в финальной композиции звучит, как последнее дыхание жизни на фоне холодных ритмов траурного шествия, словно скопированных из коды финала Шестой симфонии П. И. Чайковского. Продолжительность оркестровой постлюдии в композиции «STELLA MARIS» символизирует путь в царство вечного покоя.
Наиболее впечатляющими и выпуклыми в образно-художественном отношении выглядят завершающие цикл композиции «Селфи» и «STELLA MARIS». С их прослушивания я бы рекомендовала начать знакомство с альбомом.
Автобиографичность, размышление о закате жизни и абсолютной никомуненужности, портрет умудрённого жизнью художника предполагает выход за пределы значения термина «selfie». Финал, в переводе означающий «звезда морей» – это смерть, её неотменимое присутствие, метания души новопреставленного. Здесь нет боли и переживаний, это картина вечного покоя и спокойной водной стихии, дающей жизнь всему живому и уносящей ушедшее навсегда.
Заключительные фразы солиста звучат, как просьбы о молитве и поминовении. Суровый звуковой колорит создаёт опора на барочный жанр пассакальи, на характерные для барочного искусства языковые средства («фригийский оборот», «шубертов» аккорд). Звучание низких голосов детского хора – часть контрапунктической работы пассакальи – ассоциируются со звуками открывшихся врат святой обители. При этом хоровой пласт трактован, как инструментальная составляющая, в чём весьма заметны пересечения с традициями академической музыки XX столетия.
Смысл, вложенный Гребенщиковым в понятие «С О Л Ь» многозначен. Это уровень ценности современного искусства, его востребованных и непризнанных образцов. Это бесконечные противопоставления истинного и ложного, элитарного и широкодоступного. То, что объективно является полезным, в руках диктаторов норм современного искусства в одно мгновение может стать разрушительным, а попытки обезвредить якобы формалистическое и опасное в искусстве могут превратиться в травлю и бесконечные преследования гениев… Бесталанность, идущая рука об руку со слабыми качествами человеческой личности, губительна для своего обладателя. Весьма глубоко поэтому прочитывается центральная мысль альбома – «… когда соль теряет силу, она становится яд…».
Как любой искренний поэт и верующий человек, исполненный благодарности Творцу за свой дар, герой обращается к Богу, уповая на Его всесильность и всемогущество, но оценив тщетность собственных усилий и бесконечность ожидания, принимает на веру путь Спасителя к спасению – смирение с болью. Единственный шанс для него остаться неискалеченным суровой действительностью – тихо уйти, никому не навредив и никого не обрекая на страдания. В следующем альбоме «Время N» герой находит иные способы спасения себя – в обращении к мудрости и религии Востока, к красоте Античности. С образом Афродиты, созданной из морской пены – абсолютного совершенства во все времена - Б. Г. сравнивает истинно ценное искусство сегодняшнего дня, справедливо считает его источником вдохновения, источником желания продолжать жизнь через созерцание вечной прелести искусства, через обретение веры в себя, через соприкосновение с прекрасным. Альбом «Соль» предельно сконцентрирован на раскрытии глубокой внутренней трагедии художника, и конфликт его с миром современного искусства остаётся неразрешимым.
Очень жаль, что весьма простого и скромного дарования человек вроде меня пишет о кумире миллионов, величайшем Б. Г. Не слишком ли просты моя лексика и грамматика? Не слишком ли одноформатны мысли? Будучи простым ценителем и немного музыкантом, я всё же не поняла, где находится грань между искусством рока и академическим направлением музыкальной науки? И насколько безграничен выход за пределы категории чистого искусства в отношении классического рока? Ведь из числа общей дискографии альбомов русского рока далеко не каждый завершается пассакальей, и далеко не каждый музыкант отважится на включение столь сложного жанра, рискуя быть непонятым, хотя смысл включения пассакальи в качестве трагической развязки понятен каждому музыковеду без разъяснений. Возможно, эта грань всё же находится за пределами наших познавательных возможностей и является той самой композиторской тайной? Что ж, тем успокоюсь и продолжу учиться дальше!