Источник текста (книга датирована 1853 годом).
Так как текст достаточно длинный, то разбит на части. Первая здесь
Общественное устройство Черкесов и Убыхов, населяющих край Черноморской Береговой линии.
Народонаселение это, составляющее чисто демократические общества, не имеет, в собственном смысле, никакого образа правления, потому что у него нет постоянного учреждения властей. Народ хотя и разделяется на сословия князей, дворян, свободных, подвластных и рабов, но в точном значении есть у него два сословия: свободные и рабы. Достоверно известно, что еще не в весьма отдаленные времена он управлялся князьями и дворянами, но что у них происходило потом сильная внутренняя борьба за уравнение прав всех сословий, окончившаяся для дворянства утратою почти всех преимуществ. В последнее двадцатилетие оно потеряло и незначительные остатки своих прав, состоявшие в некотором почете, облегчениях и преимуществах над низшим сословием в общественных и тяжебных делах. Теперь оно, не только пользуется никакими правами и властью, но у Натухайцев и частью у Шапсугов, в последнее время даже преследуется, в наказание за желание возвратить свое влияние на народ и за надменность. Общественная связь в народе и порядок содержится союзами фамилий и народными. Все члены одной фамилии составляют между собою тесный союз, которым обязуются единодушно защищать за смерть, или оскорбление каждого. Под фамилиею должно понимать целый род одного происхождения, княжеского, дворянского, или простого, со всеми своими отраслями, достаточно сильный для своей самостоятельности. В состав фамилий вошли в качестве клиентов и прежние подвластные, уравнявшиеся в правах с бывшими владельцами. Союз членов фамилии устанавливает безопасность каждого лица от угнетений и насилия посторонних, а для отвращения поводов к раздорам между разными фамилиями существует у них обычай, по которому за поступок каждого лица, вредный для посторонней фамилии, ответствуют все члены его собственной: это род поручительства каждой фамилии пред посторонними за всех своих членов. Таким образом каждое частное дело всегда принимает вид до некоторой степени общественного. Обычай кровомщения необходимо повел бы за собою беспрерывные внутренние раздоры и убийства, если бы, для ослабления его, не было у них принято понятие, что честь может быть удовлетворена откупом. Для общего спокойствия, благоразумнейшие люди стараются всякие возникшие между двумя фамилиями раздоры прекратить миролюбивым образом и как это не противно народным обычаям, то всегда рано или поздно в том успевают. В таком случае, обе стороны избирают для разбирательства взаимных своих неудовольствий посредников, которые рассматривают дело, в виде тяжебного, и сообразуют с обычаями, определяют какою пенею должна одна сторона удовлетворить другую, за кровь или оскорбление. Решение посредников обязывает обе стороны к исполнению. Пени, предъявляемые числом невольников и штук рогатого скота, по большей части значительным, разлагаются на всех членов фамилии, по взаимному их соглашению. Невольники разного роста, пола и возраста, рогатый и мелкий скот, заменяя у Черкесов монету, имеют относительную между собою ценность, никогда не изменяемую, и при уплате пени дозволяется, как и во всех торговых сделках, одни из них заменять другими. Ответственность всех членов фамилии за поступки каждого поставляет их в необходимость иметь взаимное одних над другими наблюдение и удерживать беспокойных людей в пределах умеренности. Человека много раз вовлекавшего свою фамилию во враждебные отношения к другим, объявляют иногда по фамильному совещанию как бы вне покровительства законов, извещая всех соседей, что он исключается из родства и не состоит более под их защитою и поручительством, и что за смерть и оскорбление его они не будут мстить, также как и выручать, в первом случае, тело его. Последняя обязанность считается священною для родственников убитого. Человек, отвергнутый своим семейством или фамилиею, оставаясь без опоры, не может безопасно жить в крае, при преследовании другою фамилиею.
Связь между фамилиями много поддерживается брачными союзами и отдачею на воспитание детей в чужие семейства. Браки между однофамильцами даже весьма отдаленного родства признаются за преступление кровосмешения. Воспитанный в чужом семействе причисляется к нему на степень самого близкого родства и обязанности его к своим воспитателям (алатыкам) выше, чем к собственным родным.
Фамилии состоят из многих семейств, которые переходя от одного корня, могут иметь между собою отдаленную степень родства. Внутренний порядок и спокойствие в фамилиях поддерживается таким же образом между семействами, как общественная связь между фамилиями. Почтение к старшим летами, и клиентов к покровителям, уважение к людям отличающимся военною доблестью и умом в советах, священный обычай гостеприимства, поставляющий в обязанность хозяину жертвовать даже своею жизнью для защиты гостя, хотя бы он был личный враг его, правило извинять воровство для угощения, если оно вынуждено недостатком; некоторые понятия о военной чести, имеющие на все случаи определенные формы; приличие и кротость в обхождении с женщинами, все эти черты Черкесских нравов, смягчая их, содействуют в некоторой мере к охранению общественного спокойствия. В быту семейном, отец, имея право на жизнь и продажу в неволю жены и рабов, бывает блюстителем порядка, но находится под страхом кровомщения родственников жены, он может, не навлекая мести, посягнуть на жизнь ее, только в случае доказанной ее неверности.
Несмотря однако на все эти обеспечения внутреннего спокойствия и порядка, обычай кровомщения, доводя иногда враждующие стороны до ожесточения, поселял между ними непримиримые раздоры. До занятия Русскими войсками северо-восточного берега Черного моря, некоторые общества, казалось, близки были к совершенному распадению от внутренних раздоров и кровопролитий, но пришествие наше погасило в них вражду, и вдруг, по решимости необъяснимой в неблагоустроенном народе, все племена Черкесские и Убыхи, заселяющие прибрежный край, поклялись прекратить междуусобия, единодушно соединить силы для сопротивления нашему оружию, не заводить с нами близких сношений, политических и торговых, без общего согласия; преследовать нарушителей клятвы и налагать штрафы на менее виновных из них. Хотя с того времени многое изменилось в отношениях наших к народонаселению; некоторые значительные лица и фамилии с нами сблизились, другие покорились, меновая торговля постепенно развивается и вообще заметен успех в сближении с нами горцев, но всякий раз, когда противная партия находит свои выгоды и возможность восстановить против нас народ и поднять преследование на наших приверженцев, она опирается на первое народное постановление, скрепленное клятвою, как на закон, определяющий неизменяемо отношение к нам народа.
Единство происхождения, религии, нравов и обычаев, военные предприятия и народные совещания поддерживают единство в народе, не имеющем соединительных начал гражданского благоустройства. После занятий нами берега самые отдаленные части народонаселения, бывшие прежде редко между собою в сношениях, сблизились, и недостаток гражданской связи заменился в народе связью политическою. Для обсуждения и определения общих дел и предприятий, созываются народные собрания более или менее значительные, смотря по важности дел или предприятий и по обширности той части народонаселения, до которой они касаются. Ветви Кавказского хребта, направляющиеся к Черному морю, разделяют прибрежный край на части и народонаселение на общества. Народное собрание одного общества, т.е. жителей одного речного бассейна или участка земли, не разделенного на части трудными естественными препятствиями, составляется из депутатов, посылаемых от фамилий, или, как принято их называть, из старшин. Поголовные собрания могут быть только в фамилиях и малых обществах. Два и более общества и целое племя высылают на общие народные собрания депутатов, избранных обществами. Для этих сходбищ нет ни определенных мест, ни положенного периодически времени. Общая потребность, направление умов и влияние людей, пользующихся народным доверием по личным своим достоинствам и подвигам, или по хитрым и своекорыстным проискам, бывает обыкновенно поводом к созыву собраний. Собрания эти более имеют вид совещательный, для соглашения всех мнений, и окончательного определения всех подробностей дела и хотя они пользуются некоторою степенью условий власти, которая доставляет им право преследовать неисполнителей своих определений и налагать на них штрафы, но не имея никаких материальных средств для понуждения народа не только к тому, что не согласуется с его желанием, но и к мерам, принимаемым с равнодушием, они ограничены общественным мнением. Народные собрания сходятся иногда для суда лиц, или семейств, обвиняемых в измене народу. Если обвинение окажется справедливым, то обвиняемых и семейства их принуждают к продаже в неволю, а иногда – первых и к смертной казни, и имущества их предают разграблению. Как в этом, так и в подобных случаях, хотя обвиняемые могут быть под защитою своих фамилий, но народное собрание найдет средства исполнить свое решение страхом, или силою оружия других фамилий, если оно представляет мнение союза нескольких фамилий против одной.
Хаджи Магомет, эмиссар Шамиля, живший между Натухайцами и Шапсугами в 1842 и 1843 годах, подал старшинам мысль придать силу народному собранию содержанием при нем постоянного ополчения, которое собрать требованием постановки от каждых 60-ти дворов по одному всаднику. Мысль эту начал он проводить в исполнение, но с малым успехом, частью от неготовности народа, а более по своему корыстолюбию, допустившему брать откупы, вместо всадников. После смерти Хаджи Магомета мысль его была на время оставлена, но в 1847 году опять возобновились совещания о введении этой меры. Нельзя сомневаться, что в учреждении постоянного ополчения скрывается тайное желание честолюбивых или своекорыстных людей, употребить его, как орудие, для собственных видов. Ополчение может составиться преимущественно из людей беспокойного духа, недостаточных и безмолвных, а такой сброд легко склонить на содействие всякому предположению, удовлетворяющему его своеволию и корысти. Предлогом учреждения ополчения, старшины приводят надобность иметь всегда в готовности вооруженный сбор, для противодействия нашему оружию, предложение преследовать дворянство за вступление с нами в переговоры, без согласия и уполномочения народа, и доставление средств народному собранию настоятельно приводить в исполнение свои решения, против ослушников народной воли. Многократные опыты показали недостаток силы народных собраний, которых решения, особливо касательно запрещений торговых с нами сношений, часто оставались без исполнения, а как собрания эти составляют единственную политическую и гражданскую связь народа, то можно повторить сказанное выше, что у него нет никакого образа правления.
Черкесы и Убыхи прибрежного края, хотя и движутся общим духом своей народности, но по местоположению, затруднительному для сообщений и по отдаленности между собою обществ, населяющих оконечности края, они составляют два почти отдельных союза. Натухайцы соединились со своими единоплеменниками и Шапсугами, обитающими на северном скате Кавказского хребта, а прибрежные Шапсуги составили другой союз с Убыхами. Каждый из этих союзов имеет в виду одну, главную цель – отстоять против нас свою независимость, но предприятия их по большей части бывают отдельны. Натухайцы ведут против нас малую войну, мелкими партиями, которая впрочем не управляется обдуманною мыслию, а более имеет целью хищничество. Небольшое общество этого племени в окрестностях Анапы, изъявило покорность Правительству, но, находясь под страхом мщения своих единоплеменников, оно уже неоднократно открыто, чрез старейшин своих, отрекалось от принятых к нам обязательств и более может назваться мирным, чем покорным. В народе, привлекаемом выгодами торговли, есть партия миролюбивых, желающая тесного с нами сближения, но она до сего времени еще не смела возвысить голоса, для объявления своего мнения. Несмотря на то, успехи ее заметны. Еще в 1843 году Хаджи Магомету удалось отвлечь народ на несколько месяцев от торговых с нами сношений, но в короткое время, протекшее после его смерти, дела приняли уже другой вид. Теперь народные собрания, возобновляя запрещения меновой торговли с гарнизонами малых укреплений, открыто дозволяют торговлю в Анапе и Новороссийске.
Убыхи могут считаться главою второго союза. Воинственное это племя отличается предпочтительно пред другими, враждебными нам, племенами, населяющими прибрежный край, упорством в войне, храбростью, отважностью предприятий и единодушием. Другие племена охотно сознают преимущества их над собою и подражают их примеру. По созыву Убыхов, стекаются прибрежные Шапсуги и с северной покатости хребта – Абадзехи, для смелых нападений на наши укрепления, а кроме того они ведут беспрерывную малую войну, пользуясь всяким удобным случаем для нанесения нам вреда. Впрочем, и между ними наклонность к торговле и мирным сношениям с нами постепенно усиливается. Торговля сделала даже более быстрые успехи в форте Навагинском, построенном в стране Убыхов, чем в укреплениях Шапсугского края.
Черкесы и Убыхи прибрежного края живут рассеянно в одиночных домах, нигде не имеют селений, занимаются земледелием и скотоводством, разводят виноград и в некоторых местах выделывают даже вино, которое сами употребляют, не следуя запрещению Корана. Предметы сбыта их торговли состоят в кожах, в меде, воске, скоте, плодах, дровах, в буковом дереве, неправильно называемом здесь пальмою, иногда в строевом лесе, в живности, предметах сельского хозяйства и проч. Натухайцы ведут также значительную торговлю пиявками. В малых укреплениях горцы меняют свои произведения на соль и бумажные, шерстяные и шелковые изделия для одежды, а Натухайцы торгуют в Анапе и Новороссийске на деньги и уже хорошо знают ценность монет.
Племена эти исповедуют веру магометанскую, но имеют о ней мало понятия.
Черкесы и Убыхи ведут войну по образу всех горских народов. Они не имеют правильного строя, действуют преимущественно пешие, врассыпную на закрытой и пересеченной местности, и отлично пользуются всеми выгодами ее. Скрываясь за деревьями, камнями, кустами и в лощинах, и с ловкостью переменяя места, они стараются нанести вред своим противникам и ослабить их выстрелами из ружей и винтовок, и тогда только бросаются толпами в шашки, когда имеют превосходство в силах и надежду на успех. Иногда часть их действует и на лошадях, особенно если необходимо быстро пройти пространство, обстреливаемое артиллериею; по недостатку пастбищных мест, лошадей у них немного. Лошади их малы ростом и не статны, но крепки, быстры, способны для переездов по горной местности и хорошо выезжены. Между Черкасами и Убыхами много хороших наездников, которые легко управляют лошадьми, смело доскакивают до самых штыков пехоты, на всем скаку поворачивают лошадь назад, не уменьшая ее бега и быстро и легко одеты и хотя обвешаны оружием, но столь легки и так ловко накинутым, что оно не препятствуют свободному движению пеших по трудной горной местности. У них есть небольшое число старых чугунных орудий на неудобных станках без колес, но по недостатку пороха и неумению с ними обращаться, они почти никогда не употребляют артиллерии. Кроме ведения горной войны, они нападали и на укрепления. Штурм форта Головинского 28 ноября 1864 года может служить примером отважности их нападений. Днем, тремя густыми толпами бросились они на лошадях на три фронта укрепления. На каждой лошади было по два всадника и третий человек пеший бежал подле, держась за стремя. Одна толпа, до тысячи человек, проскакала между блокгаузом и морем, по песчаной полосе в 20 сажень шириною, под картечным огнем трех орудий. Другая толпа под убийственным картечным огнем девяти орудий подскакала к укреплению, спешилась, перешла через два ряда волчьих ям, спустилась в ров, перескочила через палисад и бросилась на бруствер. Все три толпы вели атаку на куртины.