Автор - Инженер2010 #
«Мы остаемся ни с чем»: ирландские торфяные войны приводят к недовольству сельских жителей
Запрет на продажу дымного топлива был призван сократить выбросы углерода, справиться с загрязнением воздуха и сохранить древние болота. Вместо этого он подпитывает неприятные разговоры о городской элите и сельской бедноте.
4 мая 2022 года
Торфяные брикеты покрывают поле, в конце которого виднеется холмик земли цвета темного шоколада. Это край болота – биотопа, создававшегося тысячи лет. Механизированная врубовая машина со стальными клешнями вскрыла и разрезала часть его на брикеты, покрывающие теперь площадь размером с футбольное поле. Этого достаточно, после сушки и упаковки в мешки, чтобы обогревать дом в течение ирландской зимы.
Некоторые защитники окружающей среды сочли бы эту картину в графстве Килдэр, в это время года повторяющуюся по всей сельской Ирландии, похожей на место преступления, безумная, разрушительная атака на драгоценный природный ресурс, превращающая поглотитель углерода в дымное топливо.
49-летний Нед Филлипс, делавший выемку, не согласен. “Я не перестану вырубать здесь дёрн, какой бы закон они ни приняли. Это наша традиция. Мы здесь никому не причиняем вреда.” Это было предсмертное желание его матери, чтобы он продолжил традицию, уходящую корнями в века, желание, которое он намерен выполнить, даже несмотря на то, что семейный участок болота теперь является частью заповедной зоны. “Я буду сражаться до самой смерти”.
“Мы не дикари”. Фиона Конлан и Колм Хиггинс на болоте Моудс, Клонгори в графстве Килдэр, особая природоохранная зона в болоте Аллен. Фотография: Патрик Болджер/The Guardian
Фиона Конлон, коллега-резчик дёрна, призвала к пониманию. “Люди думают, что мы отморозки или радикалы. Мы не дикари. Это наша гордость. Мы верим в то, что делаем. Мой дом становится домом из-за горения торфа. Тепло и огонь – это настоящее чувство комфорта”.
У правительства Ирландии, напротив, подгорает. Попытка ограничить продажу и распространение торфа имела неприятные последствия, вызвав возмущение в парламенте, раскол правящей коалиции и разжигание трений между городской элитой и сельской беднотой. Имон Райан, лидер партии зеленых и министр окружающей среды, был вынужден частично отступить. Премьер-министр и глава правительства Ирландии Михал Мартин заявил, что в этом году запрета на продажу торфа не будет.
‘Я буду сражаться до самой смерти". Нед Филлипс добывает торф на своем семейном участке на Болоте Маудс. Фотография: Патрик Болджер/The Guardian
С точки зрения политики, ограничение коммерческой добычи и сжигания торфа должно было стать “лёгкой добычей”, запоздалым подавлением практики, вредной для здоровья и окружающей среды. Вместо этого оно превратилось в поучительную историю о популизме, ценах на энергоносители, Владимире Путине и просто переходе к "зеленой" экономике - легковоспламеняющейся цепи событий, разыгрывающейся на территории большей части Европы.
Заболоченные торфяники, образовавшиеся в результате накопления гниющей растительности, покрывают большую часть центральных земель Ирландии. Не имея угля и леса, не говоря уже об электричестве, ирландцы веками выживали, осушая болота и используя торф в качестве топлива. Рассказывание историй у пылающего очага воплощало национальную идентичность. С 1930-х годов наполовину государственная компания Bord na Móna добывала торф в промышленных масштабах, что было предметом гордости патриотов.
Девять фермеров помогают десятому срезать дёрн с болота в Ирландии, около 1940 года. Фотография: Халтон Дойч/Corbis/Getty Images
В 1990-е годы отношение начало меняться. Сжигание торфяных брикетов более вредно, нежели угля, поскольку при сжигании вырабатывается меньше энергии, а выбросы углекислого газа выше. Сжигание дымного топлива было запрещено в Дублине для уменьшения уровня зимнего смога, хотя делать это было разрешено и дальше во многих небольших городах и сельских районах. В 2018 году Bord na Móna объявила, что закрывает 17 своих “активных болот” и закроет оставшиеся 45 для коммерческой разработки в течение семи лет.
Семьям, количество которых по некоторым оценкам составляет несколько тысяч, живущим рядом с оставшимися болотами, по-прежнему разрешается вырубать торф для бытовых нужд в соответствии с традиционными “правами на разработку торфяных болот”. Коммерческие подрядчики с механизированным оборудованием выполняют разделку для многих таких семей и продают излишки практически без регулирования или налогообложения. По некоторым оценкам, около 100 000 домохозяйств, многие из которых проживают в старых, продуваемых насквозь домах, используют торф для отопления.
Каждый гектар осушенных торфяников выбрасывает две тонны углерода в год. Торф, наряду с импортируемым углем и другими дымными видами топлива, также обвиняют в загрязнении воздуха, от которого ежегодно умирает 1300 человек. Сменявшие друг друга правительства безуспешно пытались обуздать коммерческих операторов. “Это настоящая политическая неудача - словно неспособность справиться с очень жгучей крапивой”, - заявил Сеамус Боланд, глава Irish Rural Link, правозащитной группы для неблагополучных районов.
Одна из причин - культурная. “Существует большая эмоциональная привязанность к сжиганию торфа”, - сказал Джон Суини, эксперт по климату и профессор географии в Университете Мейнут. “Идея в том, что у вас не может быть дома без пылающего очага, - это то в Ирландии, что мы должны преодолеть. Мы должны признать, что ущерб намного превышает эмоциональную пользу”.
Другая причина - финансовая. Подрядчики рискуют потерять средства к существованию. Семьи, отапливающие дома торфом, опасаются модернизации, которая обойдется в тысячи евро, и перехода на гораздо более дорогие альтернативные источники энергии. “Я не хочу разрушать весь мир, но я также не хочу оказаться в бедности”, - сказал 62-летний Джон Дор, живущий у самого большого болота в стране – болота Аллен в графстве Килдэр.
Джон Дор на болоте Доусона в Ньютауне Донор, графство Килдэр. Фотография: Патрик Болджер/The Guardian
Коммерческая техника для нарезки торфа на болоте Доусона. Фотография: Патрик Болджер/The Guardian
Стремительный рост мировых цен на энергоносители и неопределенность в отношении российского экспорта нефти и газа в Западную Европу укрепили убежденность Доре, представителя Ассоциации торфодобытчиков Килдэра, в необходимости продолжать сжигать торф. “Я никогда не чувствовал себя более счастливым, чем когда у меня есть сарай, полный торфа. Мне все равно, что Путин делает со своим газом, мы независимы”.
Другие защитники торфодобычи также чувствуют себя приободренными. “Мы - маленькая страна в самом конце очереди, когда дело доходит до газа или дизельного топлива. При том, что у нас есть собственный источник топлива, сейчас не время нападать на него. Господи, это вообще не имеет смысла”, - заявил Майкл Фицморис, независимый член Dáil (нижней палаты парламента Ирландии) и председатель Ассоциации торфодобытчиков и подрядчиков.
В Ирландии существует консенсус в отношении реальности климатического кризиса – отрицатели не получают поддержки. И популисты, как правило, тоже. Однако борьба за торфодобычу продемонстрировала недовольство сельских жителей, перекликающееся с позицией сторонников политиков, выступающих против истеблишмента, в Британии, на континенте и в США.
Для Райана, министра окружающей среды, торфяной вопрос должен был стать просто мелкой стычкой на пути к более масштабным битвам по вопросам сельского хозяйства, транспорта и возобновляемых источников энергии, которые определят план действий Ирландии в борьбе с изменением климата. Он нацелился на коммерческих подрядчиков, а не на домашние хозяйства, сохранивших за собой право добывать и распределять торф.
Тем не менее, в парламенте вспыхнул конфликт, когда независимые сельские депутаты и главная оппозиционная партия "Шинн Фейн" обвинили правительство в нарушении традиционных прав и обречении людей на топливную бедность. Партнеры Райана по коалиции также отвернулись от него. Лео Варадкар, лидер "Файн Гэл" и заместитель премьер-министра, заявил, что отказ от добычи торфа в сельской Ирландии - это все равно, что отказ от пасты у итальянцев или вина у французов. Этот комментарий вызвал широкую критику. “Производство вина и макаронных изделий не убивает людей. Это вводящая в глубокое заблуждение аналогия”, - возразил Суини, эксперт по климату.
“Дискуссия зашла в тупик”, - заявил Тристрам Уайт из Ирландского совета по сохранению торфяников. Он считает, что подрядчики и некоторые политики путают некоторые вещи, предполагая, что бабушки могут быть арестованы за сжигание небольшого количества торфа.
Сложенные торфяные брикеты на торфяном болоте в Дерригимлаге в графстве Голуэй. Фотография: Клода Килкойн/Reuters
Флоренс Рену-Уилсон, ученый-исследователь и эксперт по торфяникам из Университетского колледжа Дублина, считает, что с научной точки зрения всё ясно. Болота, когда их оставляют в покое, приносят пользу климату, способствуют биоразнообразию и здоровью людей. Добыча торфа “обескровила” болота, ухудшив качество воздуха и воды и приведя к выбросам углерода. “Это приводит к негативным местным и глобальным последствиям. Это не высшая математика; люди сообразили, что это драгоценный ресурс для их сообщества”.
Государство должно платить торфоразработчикам за восстановление болот и финансировать переоборудование домов, использующих торф для отопления, добавила Рену-Уилсон. “Это ресурс, который использовался неправильно. Нам нужно действовать сообща”. Боланд, глава Irish Rural Link, согласен с этим. “Единственный способ остановить сжигание торфа - это предоставить домохозяйствам возможность изменить свои системы отопления”.
Существует правительственная программа модернизации 500 000 домов к 2030 году с дополнительной схемой для домохозяйств, испытывающих энергетическую бедность, но задержки привели к отставанию в реализации.
Колм Хиггинс на болоте Маудс. Фотография: Патрик Болджер/The Guardian
Вывеска на болоте Маудс. Многие торфоразработчики с подозрением относятся к решениям правительства в отношении торфяников. Фотография: Патрик Болджер/The Guardian
[Не пойму, что за слово Traspassing. Есть слово trEspassing - нарушение границы, вторжение. Или есть слово tranSpassing - переступать, переступить. Ну смысл, думаю, в целом понятен - не ходить, не лезть - прим.пер.]
Есть еще одна проблема. Многие торфоразработчики смотрят на власть с подозрением. Точно так же, как рассказчики про времена из старых хроник сопротивления помещикам и красным мундирам [Британские солдаты – прим.пер.], сегодняшние торфоразработчики плетут свою собственную историю. Предыдущие правительства пытались взять болота под контроль с помощью введения обязательных заказов на закупку и компенсационных схем, но только для того, чтобы затем нарушить свои обещания, утверждают они.
Некоторые открыто срезают дёрн в особых заповедных зонах, несмотря на воздушное наблюдение и регулярные письма с предупреждениями о необходимости воздерживаться от таких действий. «Я не особо беспокоюсь, но следует угроза за угрозой, угроза за угрозой, мозги просто вскипают от всего этого», — заявил Колм Хиггинс 56-ти лет, работающий штукатуром, ведущий добычу в болоте Моудс – охраняемой части болота Аллен.
«Это толпа диких животных играет мускулами и надеется, что мы уйдем. А мы не уходим».
Его партнер, Фиона Конлон, преподаватель в сфере IT, заявила, что ирландское правительство сдало производство сахарной свеклы, права на рыбную ловлю и другие активы европейскому диктату. «Теперь вопрос дошёл до торфа. Мы остаёмся ни с чем. Как будто они не хотят, чтобы мы хоть чем-то владели или имели ощущение независимости».
Дело даже не в отоплении и даже не в деньгах, а в том, как мы себя идентифицируем, сказала Конлон. Люди помогали друг другу вскрывать дёрн, соревновались за лучший пласт, просто весело проводили время — это был образ жизни, сказала она. «Это часть нашего наследия. Я люблю эти болота. Вы на свежем воздухе занимаетесь физической активностью вместе с соседями. Это ваша собственная традиция и гордость, и я чувствую, что у нас ее крадут. Наши прабабушки и прадедушки сражались за эту страну. Мы не собираемся сдаваться без борьбы».
Чтобы связаться с автором (нажмите здесь).