Мир претерпевает огромные изменения. Никогда прежде условия жизни не менялись так быстро и чудовищно, как они изменились для человечества за последние пятьдесят лет. Нас понесло вперед — без каких-либо средств измерения растущей быстроты в последовательности событий. Мы только сейчас начинаем осознавать силу и мощь обрушившейся на нас бури перемен.
Эти изменения не пришли в наш мир извне. Метеорит из космоса не упал на нашу планету; не было никаких ошеломляющих вспышек вулканического насилия или странных эпидемических заболеваний; солнце не разгоралось до чрезмерной жары и внезапно не уменьшалось, чтобы погрузить нас в арктическую зиму. Перемены произошли благодаря самим людям. Довольно небольшое число людей, не обращая внимания на конечные последствия того, что они сделали, - один человек здесь и группа там, - сделали открытия, произвели и внедрили изобретения, которые изменили все условия общественной жизни.
Сейчас мы только начинаем осознавать природу этих изменений, находить для них слова и фразы и записывать их. Сначала они начали происходить, а потом мы начали видеть, что они происходят. И теперь мы начинаем видеть, как эти изменения связаны друг с другом, и понимаем меру их последствий. Мы настолько ясно представляем себе их, что скоро сможем продемонстрировать их и объяснить нашим детям в наших школах. В настоящее время мы этого не делаем. Мы не даем нашим детям шанса обнаружить, что они живут в мире всеобщих перемен.
Каковы общие направления, по которым происходят эти изменения условий?
Будет удобнее всего иметь дело с ними в том порядке, в котором они были осознаны и ясно видны, а не в том порядке, в котором они возникли, или в их логическом порядке. Это более или менее взаимозависимые изменения; они накладываются друг на друга и взаимодействуют.
Только в начале двадцатого века люди начали осознавать реальное значение того аспекта наших меняющихся условий, к которому была применена фраза “отмена дистанции”. В течение целого столетия до этого наблюдался постоянный рост скорости и безопасности путешествий и транспорта, а также легкости и быстроты, с которыми можно было передавать сообщения, но это увеличение, казалось, не имело первостепенного значения. Стали очевидны различные результаты развития железных дорог, пароходства и телеграфа; города становились все больше, распространяясь в сельскую местность, некогда труднодоступные земли стали районами быстрого заселения и обработки, промышленные центры начали жить за счет импортных продуктов питания, новости из отдаленных районов утратили свою хронометражность и, как правило, становились современными, но никто не приветствовал эти вещи как нечто большее, чем “улучшения” существующих условий. Они не рассматриваются как начало глубокой революции в жизни человечества. Внимание молодежи к ним не привлекалось; не предпринималось и не считалось необходимым адаптировать политические и социальные институты к этому ползучему увеличению масштаба.
До последних лет девятнадцатого века не было никакого признания реального положения дел. Затем несколько наблюдательных людей начали, довольно осторожно, в форме комментариев, привлекать внимание к происходящему. Казалось, их не тронула мысль о том, что с этим нужно что-то делать; они просто ярко и разумно отметили, что это происходит. А затем они перешли к осознанию того, что эта “отмена дистанции” была лишь одним из аспектов гораздо более далеко идущих достижений.
Люди путешествовали намного быстрее и мгновенно распространяли свои сообщения по всему миру, потому что происходило постепенное завоевание пространства. Усовершенствованный транспорт был лишь одним из ряда зловещих последствий этого завоевания - первое, что бросилось в глаза и заставило людей задуматься, но, возможно, не первое по важности. До них дошло, что за последние сто лет произошел колоссальный прогресс в получении и использовании механической энергии, значительно возросла эффективность механизмов, и с этим связано огромное увеличение количества веществ, доступных для использования человеком, от вулканизированной резины до современных сталей, от нефти и маргарина до вольфрама и алюминия. Сначала общий разум был склонен рассматривать эти вещи как счастливые “находки”, счастливые случайные открытия. Никто не предполагал, что поток находок был систематическим и непрерывным. Популярные писатели рассказывали об этих вещах, но сначала они рассказывали о них как о “Чудесах” - “Чудесах”, подобных Пирамидам, Колоссу Родосскому и Великой Китайской стене. Немногие понимали, насколько они были больше, чем какие-либо “Чудеса”. “Семь чудес света” оставили людям свободу продолжать жить, трудиться, жениться и умирать так, как они привыкли с незапамятных времен. Если бы “Семь Чудеса” исчезли или были умножены в три раза, это не изменило бы жизни какой-либо значительной части людей. Но эти новые силы и вещества изменяли и трансформировали - ненавязчиво, уверенно и неустанно - очень специфическую часть нормальной жизни человечества.
Но есть и другие изменения, помимо этого огромного прогресса в темпе и силе материальной жизни. Биологические науки претерпели соответствующее расширение. Медицинское искусство достигло нового уровня эффективности, так что во всех модернизирующихся обществах мира средняя продолжительность жизни увеличивается, и, несмотря на значительное падение рождаемости, наблюдается устойчивый, вызывающий тревогу рост населения мира. Доля живых взрослых больше, чем когда-либо прежде. Все меньше и меньше людей умирает молодыми. Это изменило социальную атмосферу вокруг нас. Трагедия оборванных и преждевременно оборвавшихся жизней уходит из общего опыта. Здоровье становится преобладающим. Постоянные зубные боли, головные боли, ревматизм, невралгии, кашель, простуды, расстройства желудка, которые составляли столь значительную часть короткой жизни наших дедушек и бабушек, исчезают из нашего опыта. Мы обнаруживаем, что все мы можем жить сейчас без какого-либо большого бремени страха, полноценно и с избытком, пока в нас есть желание жить.
Но мы этого не делаем. Вся эта возможная свобода передвижения, эта сила и изобилие остаются для большинства из нас не более чем возможностью. Существует ощущение глубокой нестабильности в связи с этими достижениями нашей расы. Даже те, кто наслаждается, наслаждаются без безопасности, и для огромного множества людей нет ни легкости, ни изобилия, ни свободы. Тяжелые задачи, нехватка средств и бесконечные денежные заботы по-прежнему являются обычным явлением в жизни. Над всем, что находится в руках человека, нависла угроза такой войны, какой человек никогда прежде не знал, были взяты на вооружение и усилены всеми силами открытия современной науки.
Когда мы спрашиваем, почему достижение власти превращается в бедствие и опасность в наших руках, мы получаем несколько очень неудовлетворительных ответов. Любимая банальность политика, оправдывающего себя за тщетность своего бизнеса, заключается в том, что “моральный прогресс не поспевает за материальным прогрессом”. Это, кажется, полностью удовлетворяет его, но это не может удовлетворить ни одного другого разумного человека. Он говорит “моральный”. Он оставляет это слово необъясненным. Очевидно, он хочет переложить ответственность на наших религиозных учителей. Самое большее, что он сделал - было лишь самым неопределенным жестом в сторону ответа. И все же, когда мы рассматриваем это с милосердием и сочувствием, кажется, что в этой его фразе действительно есть зародыш реальности.
Что значит мораль? Нравы - это манеры и обычаи. Мораль - это образ жизни. Это то, что мы делаем с нашей социальной жизнью. Это то, как мы поступаем с самими собой по отношению к нашим ближним. И, похоже, сейчас существует гораздо больший разлад, чем, скажем, пару сотен лет назад, между преобладающими идеями о том, как жить дальше, и возможностями и опасностями того времени. Мы все яснее и яснее начинаем понимать, что определенные устоявшиеся традиции, которые веками составляли основу человеческих отношений, уже не просто не так удобны, как раньше, но положительно вредны и опасны. И все же в настоящее время мы не знаем, как избавиться от этих традиций, этих привычек социального поведения, которые управляют нами. Еще меньше мы способны сформулировать и еще меньше ввести в действие новые концепции поведения и обязательств, которые должны прийти им на смену.
Например, общее управление человеческими делами до сих пор было распределено между рядом суверенных государств - сейчас их около семидесяти - и до недавнего времени это была вполне сносная система рамок, в которую можно было вписать общий образ жизни. Уровень жизни, возможно, был не таким высоким, как наши нынешние стандарты, но социальная стабильность и уверенность были выше. Молодежь обучали быть лояльными, законопослушными, патриотичными, а также определенной системе преступлений и проступков соответствовали должным образом узаконенные наказания и репрессии, которые удерживали общественное тело вместе. Каждому преподавали историю, прославляющую его собственное государство, и патриотизм был главной из Добродетелей. Теперь, с огромной скоростью, произошло это “уничтожение расстояния”, и каждый стал ближайшим соседом для всех остальных. Государства, некогда разделенные, социальные и экономические системы, ранее удаленные друг от друга, теперь раздражающе толкают друг друга. Торговля в новых условиях постоянно нарушает национальные границы и совершает воинственные набеги на экономическую жизнь других стран. Это усугубляет патриотизм, в котором мы все воспитаны и которым мы все, почти без исключения, пропитаны. А тем временем война, которая когда-то была сравнительно медленной перебранкой на фронте, превратилась в войну в трех измерениях; она нападает на “невоюющих” почти так же тщательно, как и на воюющих, и обзавелась оружием невероятной жестокости и разрушительности. В настоящее время не существует решения этой парадоксальной ситуации. Наше воспитание и традиции постоянно подталкивают нас к антагонизму и конфликтам, которые приведут к обнищанию, голоду и разрушению как наших противников, так и нас самих. Мы все приучены не доверять и ненавидеть иностранцев, отдавать честь нашему флагу, застывать в деревянной послушной позе при исполнении нашего национального гимна и готовиться следовать за маленькими человечками в шпорах и перьях, которые изображают из себя глав наших государств, навстречу самому ужасному общему разрушению. Наши политические и экономические представления о жизни устарели, и мы сталкиваемся с большими трудностями в их корректировке и перестройке в соответствии с огромными и напряженными требованиями нового времени. Это действительно то, что имеют в виду наши граммофонные политики - в смутном смысле в что они имеют в виду, когда ставят эту заезженную пластинку о том, что моральный прогресс не поспевает за материальными изобретениями.
В социальном и политическом плане мы хотим пересмотреть систему представлений о поведении, обновить взгляд на общественную и политическую жизнь. Мы не делаем ничего эффективного в своей жизни, мы плывем по течению, нас обманывают, вводят в заблуждение и вводят в заблуждение те, кто торгует старыми традициями. Нелепо, что нас все еще преследует и донимает война, с нас взимают налоги за подготовку к войне и физически угрожают нам и нашим свободам этим ненужным, преувеличенным и искаженным способом выживания разобщенного мира донаучной эпохи. И дело не просто в том, что наш политический образ жизни сейчас не лучше, чем унаследованный дефект и порок развития, но наша повседневная жизнь, наша еда и питье, одежда, жилье и передвижение также стеснены, затруднены и бедны, потому что мы не знаем, как избавиться от старых привычек и приспособиться к новой жизни для наших новых возможностей. Это напряжение проявляется в росте безработицы и снижении покупательной способности. Мы не знаем: тратить или экономить. Огромное количество из нас оказывается необъяснимо выброшенными с работы. Несправедливо, иррационально. Предпринимаются колоссальные перестройки бизнеса, чтобы увеличить производство и накопить прибыль, а тем временем количество клиентов с покупательной способностью сокращается и исчезает. Экономическая машина скрипит и подает все признаки остановки - и ее остановка означает всеобщую нужду и голод. Она не должна остановиться. Должна быть реконструкция, перестройка. Но что это за изменение?
Хотя никому из нас еще не ясно, каким именно образом должна быть осуществлена эта великая перемена, сейчас во всем мире существует ощущение, что перед нами перемена или масштабная катастрофа. Все большее число людей участвует в этом тревожном чувстве небезопасного перехода. В течение одной жизни человечество перешло от состояния дел, которое нам сейчас кажется медленным, скучным, плохо обеспеченным и ограниченным, но, по крайней мере, живописным и спокойным, к новой фазе возбуждения, провокаций, угроз, срочности и реальных или потенциальных проблем. Наши жизни являются частью друг друга. Мы не можем уйти от этого. Мы - элементы социальной массы. Что нам делать со своей жизнью?
Читать Глава 2. ИДЕЯ ОТКРЫТОГО ЗАГОВОРА.