Юлька едва успела заскочить домой, как тут же была выставлена матерью за дверь.
– Надо было пораньше прийти, беги, проверяй, не закрыл ли он дверь. Машка уже все мозги вынесла, мелкий у них спит и отец пьяный.
Юлька метнулась на площадку и вниз на восьмой, там у приоткрытой двери её уже караулила тётя Маша.
– Юля, ну что же ты, прозеваем мальчишку. У него такой взгляд, такой взгляд, как будто он уже там, вместе с ней, – девочка, не став слушать бред явно нетрезвой соседки, прямиком двинула в квартиру под номером двадцать девять.
Дверь, тихо скрипнув, открылась, и Юлька, облегчённо выдохнув, шагнула в кромешную тьму. Только сейчас она поняла, что не дышала от самой своей квартиры. Глубоко втянув в себя воздух, она щёлкнула выключателем. Вспыхнувший свет на миг ослепил, осветив такой же коридор, как и у неё наверху. Квартиры были идентичны и различались лишь этажами и внутренним убранством комнат. Не осмелившись заглянуть в тёмную кухню, Юлька прошла прямо туда, где днём видела Сашку. И ничуть не пожалела об этом. Он сидел, как и тогда, выпрямив спину, едва касаясь ею спинки стула. Голова была вскинута вверх, а в руках, отражая неясные блики коридорного света, разбавлявшие темноту мрачного зала, был зажат острый нож. Юлька, вскрикнув, кинулась к парню. Неужели она опоздала? Как же так? В ужасе она смотрела на алые вязкие полосы и капли на голом полу. Сашка в изумлении распахнул глаза и растерянно уставился на девчонку.
– Ты? Зачем здесь?
– А ты зачем это? – задыхаясь от возмущения, она выбила из дрожащих пальцев холодную сталь и, схватив первую попавшуюся в руки тряпку, принялась вытирать кровь, мерно капающую с порезанных рук.
– Я не смог, – бледные губы его дрогнули, а в глазах вспыхнул испуг, – понимаешь, не смог! Я хотел, но не смог! – уже чуть ли не кричал парень в лицо Юльке, а та, едва сдерживаясь, чтобы не заорать в ответ, промокала на ранах кровь, отмечая про себя, что порезы неглубокие, всего лишь царапины, и заживут быстро, в отличие от душевных ран.
– Я не смог, – продолжал твердить он, повисая всем телом на стуле.
– Ты не смог! А что ты хотел? – обхватила его лицо своими ладонями Юлька и заглянула в печальные омуты. – Что ты сейчас хочешь? Порезать себе вены, истечь в одиночестве кровью? Ты этого хочешь? Оставить братишку сражаться одного со своей болью? Заставить отца копать вместо одной две могилы? Ты настолько неблагодарный эгоист? Думаешь, сейчас тебе одному так плохо? Что сказала бы на это твоя мать? – выкрикнула Юлька ему в лицо, швыряя под ноги Сашке кровавую тряпку.
– Зачем столько грязи, столько заморочек? Если уж ты так решил, почему бы тебе просто не сигануть в окно? Или тебе надо, чтоб несчастный отец видел твою кровь на своих руках? Что же ты за сын такой? – боль рвалась из груди, и Юлька была не в силах остановиться. Она не понимала, как такой молодой и сильный парень мог даже подумать о суициде? Оставить свою семью с новой незаживающей раной?
А он, пораженный её бурным взрывом, смотрел на неё, и в глазах его просыпалась осмысленность. Эта хрупкая, шумная девчонка такими простыми и правильными словами прочистила ему мозги, вернула ясность мыслей, вкус жизни и надежду на будущее. Она держала в своих подрагивающих ладошках его лицо, смотря глаза в глаза, и слова лились из неё потоком. Именно те, что были нужны ему прямо сейчас, именно она и должна была ему их сказать. Как и тогда, на лестнице, прочная нить протянулась от взглядов, соединяя их, наполняя энергией жизни, теплом и странной, давно позабытой нежностью.
Он так же, как и она, обхватил ладонями её лицо, ощущая под мягкими подушечками пальцев влажный трепет её мокрых от слёз щёк. Потянул её на себя, и она подалась. Не понимая, что происходит, Юлька растерянно смолкла и, не успев ничего осознать, доверилась его горячим ладоням. Сашка смотрел ей в глаза, вспоминая тот самый их первый взгляд на фаянсовом троне. Как зажгла она искру в одиноком сердце. Как хотел он тогда коснуться рукой её рыжих волос, разметать, разбросать в беспорядке по хрупким плечам незнакомки. И вот она рядом, лишь протяни руку. И он протянул. Ладони с лица оцепеневшей Юльки плавно перетекли на затылок, путая длинные кудри, ероша их пальцами. Не успела она и глазом моргнуть, как губы её накрыло теплом. Ладони дрогнули и сползли по его щекам, упали на грудь и безвольно повисли плетями. Она не могла поверить в происходящее. Этот странный парень только что кромсал свои вены, а сейчас жадно её целовал. И вот чудеса, это ей нравилось. Никаких тебе слюнявых хлюпаней, ни тошнотворного языка. Лишь нежность мягких губ и ненавязчивое, едва заметное посасывание.
Голова пошла кругом, и Юлька, раскрыв рот, наконец-то ответила на поцелуй. Парень словно бы ожил. Поднялся. И навис над ней непоколебимой скалой. Из робкого и несмелого, поцелуй превратился в настойчивый и манящий. Тёплый язык, нежно исследуя Юлькины губы, вызывал странные чувства, но отнюдь не омерзение, как с другим кавалером. Сердце её трепетало, грозясь выломать ребра и выпрыгнуть Сашке прямо в ладони. Руки его шарили по её телу, сжимая и тиская нежную плоть. Выпустив губы из сладкого плена, Сашка приник к нежной шее, ниже и ниже, рисуя дорожки из поцелуев, он стаскивал с Юльки одежду.
Любите собак? Я очень. Хотя считаю, что кошки - аристократы, а собаки - работяги. Красивые холёные, но работяги, смотрящие вам в глаза и готовые исполнить любое ваше желание.
Героиня романа Уланы Зориной «Девственница поневоле» Юля обожает собак и с полной ответственностью дрессирует своего любимого пса Маркиза…
Думаю, что первые читатели уже есть. Конечно, собачник собачника видит из далека. О чём ещё эта книга? О любви, измене, когда третий лишний…
Материалы предоставлены автором.
#улана зорина #bookriver #молодёжная проза #современный любовный роман #немецкая овчарка