Исследовательский звездолёт вибрировал от натуги, сопротивляясь притяжению белой планеты. Рик, как и все восемь членов экипажа, сидел в зале управления и с надеждой смотрел на капитана, колдующего с каменным лицом над панелью корабля. Казалось, даже отсюда слышно надрывный шум двигателей «Бетты-9».
— Нам крышка, — хмуро пробормотал Ганс, доктор никогда не отличался оптимизмом. — А всё этот виноват. — Он бросил уничтожающий взгляд в сторону главного научного сотрудника их миссии.
Рик кивнул и тоже посмотрел на Артура Николаевича, поджарого суетливого мужчину лет пятидесяти. Сейчас тот сидел, закрыв глаза, и беззвучно шевелил губами. «Молится, — подумал парень. — Хотя вряд ли, скорее расчёты проводит». Увлечённость и дотошность учёного обернулась катастрофой, грозившей прихлопнуть корабль как надоедливую муху.
— Рик, к инструменту, — рявкнул капитан.
Парень от неожиданности вздрогнул, изумлённо посмотрел на командира и ляпнул:
— Похоронный марш играть?
Все посмотрели на него крайне неодобрительно, от чего он покраснел и поплёлся выполнять команду. «Они сами говорили, я — астронавт в кавычках, — мысленно вздохнул Рик. – В космической академии не учился, лишь скорую стажировку прошёл и в космос. А всё из-за именитого, но немного сумасбродного физика-теоретика, сформулировавшего гипотезу о разумности небесных тел и их частотах резонанса».
Рик пробежался пальцами по клавишам, представляя пианино в родительской квартире, посомневался, но всё же активировал внешние динамики. Пусть все остальные тоже слушают. Погибать так с музыкой. Затем щёлкнул тумблером передающей антенны и заиграл «Лунную сонату» Бетховена.
Бессмертная мелодия лилась по кораблю и устремлялась в космос. Она окутывала людей и пыталась дотронуться до звёзд. Рик сам не задумывался до этого момента, верит ли в то, что музыка – универсальный язык общения, применимый даже к планетам. Участие в исследовательской миссии казалась сногсшибательным прорывом в его карьере, шансом побывать в космосе и войти в историю. Никогда удача не улыбалась ему так ослепительно и ехидно. Рик с детства мечтал о приключениях, новых горизонтах и подвигах, но родители видели жизнь единственного сына иначе: размеренной и в лучах софитов. Он старался их не расстраивать и во всём достигать высот. Друзей у него не было, ни в школе, ни в консерватории, поэтому он не удивился, что и команда «Бетты-9» отнеслась к нему не столь радушно. Особенно высокомерно вёл себя Артур Николаевич, ни единожды возмущаясь, что лучше бы выделили лишнюю ставку научного сотрудника, чем взяли одухотворённый балласт. Рик не обижался, он старался принести пользу команде, но иногда получалось даже хуже. Техник только недавно перестал напоминать о сгоревшем конденсаторе.
— Красиво, — резюмировал техник, когда Рик закончил играть, а капитан добавил: — Показания без изменений. Двигатели на пределе.
— Я говорил, гипотеза бредовая, а Шторнен – шарлатан, — проворчал Артур Николаевич, открывая глаза. — У него отец-академик, вот с ним все и носятся, а талант половым путём не передаётся.
— Ага, а некоторые и благоразумием обделены, — съязвил Ганс.
Многие из членов экипажа закивали головой, глядя на учёного, и чуть менее осуждающе на его коллегу-аспиранта. Всё-таки человек подневольный.
— Не останавливайся, играй, — сказал капитан.
— А что? — несмело уточнил Рик.
— Да, что угодно. Главное разнообразное. Вдруг, что сработает… И это… времени мало, так что миксуй.
Рик играл как заведённый, чередуя классику с известными хитами и попсой. У него самого от такого кощунства и тарабарщины сводило зубы, а взращенное годами чувство прекрасного поскуливало в сторонке.
«Чего боялся, на то и нарвался, — подумал парень с горечью, — играю, словно на корпоративе. Ради чего я летел в космос? За вдохновением? За подвигом? Вот он звёздный час. Дерзай! Что же тебе понравится капризная белая красотка?». Рик резко перестал играть и повернулся к большому монитору, показывающему планету. Он напряжённо вглядывался в неё и прислушивался к себе. Неожиданно в голове зазвучала мелодия, и с каждым новым аккордом на душе становилось легче, словно давление громадины уменьшалось.
— Рик, — озабоченно позвал Ганс, заметив на лице парня улыбку.
Тот даже не услышал доктора. Он подмигнул планете, повернулся к членам экипажа «Бетты-9», торжественно опустил руки на клавиши и заиграл. Пальцы Рика порхали, высвобождая чуждую мелодию, реальность меркла, забирая с собой страх. Кажется, это будет не только последнее его выступление, но и самое талантливое. Симфония белой планеты.
Парень не замечал, как капитан и техник напряжённо вглядываются в данные, выводимые на панель управления, как Артур Николаевич переговаривается с аспирантом. Его миром стала музыка, такого единения он не испытывал очень давно.
Последний аккорд, Рик поворачивается к белой планете и кланяется. Ему кажется, что только она слушала его внимательно и пыталась понять. Затем он молча проходит на своё кресло, садится и закрывает глаза. Будь, что будет.
— Было странно, но круто. — Ганс похлопал его по плечу.
Рик слабо улыбнулся. Он чувствовал себя смертельно усталым. Собственные композиции он играл лишь пару раз. «Вы хороший пианист, но не композитор», — таков был самый лестный отзыв из Интернета. «Оттачивай мастерство исполнения, всегда на хлеб заработаешь, — с детства твердили родители. — Ну, если очень хочется, то сочиняй в свободное время». Искра, которая горела так ярко, с каждым годом медленно угасала, оставляя после себя сожаление и пустоту. Наверное, Рик вызывался участвовать в этой миссии, чтобы не раствориться бесследно.
— Показания меняются, — сказал капитан.
— Да? — скептически уточнил Артур Николаевич, вскакивая со своего места и подбегая к панели с мониторами. — Так… ага…гм-м.
— Что там? — не выдержал Ганс.
— Планета среагировала на полученный сигнал, только нам от этого не легче, — хмуро констатировал техник. — Правый двигатель отказал.
— Прошу всех затянуть ремни и молиться. Попробую посадить… — сказал капитан, но все понимали то, что он не договорил. При таких параметрах верхних слоёв атмосферы их звездолёт раздавит как консервную банку.
«Бетта-9» неумолимо приближалась к белой планете. Рик это чувствовал, даже не открывая глаза. «Сколько им осталось? Как это будет?» — вопросы проносились в его голове, как и сожаления об упущенных возможностях и последних словах, сказанных родителям. Дальше ему было уже не до мыслей. Сверхнагрузки при экстренном снижении давили так, что он чувствовал себя домашним творогом, который бабушка отжимала через марлю. Рик слышал жуткий скрежет, ощущал волны жара, но лишь крепче зажмуривал веки. Наконец, боль взорвалась в его голове сверхновой, унося в спасительную темноту… А после он одновременно поверил в науку и чудеса.
Маленький исследовательский звездолёт смог приземлиться. Все члены экипажа остались живы. Капитан и техник рассказывали о невероятных изменениях в атмосфере планеты, словно создался воздушный коридор, и о странном свечении, которое подсказало опуститься на дно кратера. Здесь условия подходили для развёртывания защитного купола. Так команда «Бетты-9» стала первыми жителями белого гиганта. По вечерам Рик играл произведения классиков и собственного сочинения, последние он посвящал планете. «Ты оптимистичнее давай, а то мало ли что», — просил Ганс и суеверно плевал через левое плечо. Вообще, все члены экипажа теперь безоговорочно верили в разумность небесных тел, только Артур Николаевич продолжал ворчать и собирать данные, мечтая о нобелевской премии.
Читать другие истории:
