1990 год. Муж принёс очередную собачку.
Чудо длинноухое, чёрный кокер – спаниель, так радостно и старательно вилял своим купированным хвостом, что всё его низкорослое тело, тоже радостно виляло. Из выбраковки. Белое пятно на лбу не давало щенку права на чистую родословную. Правда, его это вообще мало волновало. Он своей жизнерадостностью и любовью к окружающим вызывал улыбки и благожелательное к себе отношение.
Ох, и трудно далось мне приучение щенка терпеть до выхода на улицу, чтоб справить естественные нужды. Полгода мучений, и всё стало в порядке. Жили мы в небольшой комнате, в общежитии. Кличку собаке дали - Чарли, но в основном называли его Чарликом. Приспособился Чарлик спать под кроватью. Команд особо ему не преподавали, просто обращались как к члену семьи: «Иди сюда! Принеси! Сиди тихо». Он, вроде как всё понимал. Вёл себя прилично. Обуви съеденной у нас не было. Что было замечательно, ведь наши карманы, как и полки магазинов, тогда были пусты. С улыбкой и тапочкой в зубах встречал нас пёсик с работы или из школы. Был у Чарли большущий недостаток – склонность к обжорству. Если не ограничивали своевременно, съедал всё, что видел, становясь бочонком на мохнатых лапках. Мог и со стола что-нибудь стащить, встав на задние лапы. Это пристрастие, хватать всё подряд, сыграло с ним злую шутку. А мне доставило много переживаний и волнений.
Однажды пёс заболел. Горячий нос, постоянная рвота и понос, привели его в состояние близкое к смерти. Я завернула его в детское одеяло и на такси поехала к ветеринару. Пожилой доктор, очень похожий на Айболита, поставил диагноз «энтерит». «Сдохнет»,- сказал он. «Нет, нет, нет! Сделайте ему капельницу. Пожалуйста!» - я не собиралась просто так сдаваться. Врач взглянул на меня: «Ты что «видиков» американских насмотрелась? У нас ничего такого нет. И в ближайшем будущем вряд ли появится». Я стала ему объяснять, что дочь очень собаку любит, и нам он дорог, что надо пробовать его спасти. Доктор вздохнул и сделал Чарли какой-то укол, а немного подумав, обколол его глюкозой. Денег не взял.
За ночь спаниель не помер, но и лучше ему не стало. И я снова отправилась в ветлечебницу. Хорошим человеком был тот ветеринар. Он сделал еще один укол и сказал, что завтра приедет сам, если, конечно собака выживет.
Назавтра врач приехал и уколол больного ещё раз. После этой инъекции пёс встрепенулся, осознанно стал на нас смотреть. « Должен жить. Хороший признак. Тебе нужно заставить его поесть. Найди где-нибудь печёнку куриную. Собаки её очень любят», - дал напутствие ветеринар. Он всё-таки спас моего питомца, теперь мне необходимо было восстановить собачьи силы. Сказать легче, чем сделать. Тотальный дефицит! Кухня в общежитии была на семнадцать семей. Вдруг я замечаю, что соседка, работающая на мясокомбинате, разделывает курицу. Надо было видеть её лицо, когда я попросила продать для собаки куриную печёнку. Она смотрела на меня, как на блаженную и отдала мне её просто так.
Я сварила, а потом обжарила печёнку, чтоб она стала очень ароматной. Чарлик понюхал, облизнулся, но есть не стал. Тогда в столовую ложку я налила коньяк из начатой бутылки и влила собаке в рот. После этой процедуры печёночный деликатес был съеден, а Чарли залез под кровать с пьяным рычанием. Пошёл на поправку.
Мои родители жили в другом городе. Нужно было ехать на поезде с пересадкой в Москве. Чарлик, конечно же, с нами. Пока проводница проверяла билеты, он заскакивал в вагон вместе с дочерью, ложился под полку, и никто даже не догадывался, что в вагоне едет собака. В метро смело прыгал на эскалатор и в вагон. Через несколько лет мы переехали в тот город, где жили мои родители, естественно с собакой. К тому времени отец, вышедший на пенсию, обосновался в деревне с конём, коровой, курами и со своим охотничьим псом.
Как же Чарлику там понравилось! Можно было весь день гонять птиц на поле, ожидать возле корзины, в которой сидела курица, свежеснесённого яичка, бегать на речку. Счастливое место! Самое лучшее на земле. Охотничий отцовский кобель принял нашего спаниеля доброжелательно: еду не отнимал, брал с собой на прогулку, иногда даже выли вдвоём на луну. Но самое неизгладимое впечатление произвёл на Чарли конь.
Он настолько им очаровался, что стал сопровождать повсюду. Машины в семье не было, и отец ездил на коне в посёлок к автобусу встречать или провожать кого-то. Чарлик всегда семенил рядом с телегой, в любую погоду. Зачастую до самой макушки пёс был в грязи, а уж мокрый-то постоянно. Когда возвращались домой и коня распрягали, спаниель залезал в телегу охранять упряжь. Оказывается, сопровождение коня и было его истинным предназначением в жизни. В город наш питомец возвращаться не хотел. Он смотрел в глаза и просил, чтоб его оставили в деревне навсегда. И мы согласились. Несколько лет Чарли бегал рядом с телегой или санями. Его длинные уши постоянно были мокрыми и стали болеть. Развился отит. Лечение не помогало. А когда пса пытались оставлять дома, чтоб не усугублять болезнь, он так страдал, как будто его лишали самого важного на свете. И как только появлялась возможность вырваться из заточения, бежал по следу, чтоб найти коня.
«Не закрывайте его. Пусть умрёт счастливым, так как он хочет», - сказала я. Так и добегал до кончины наш добродушный чёрный спаниель рядом с конём.
Рассказ автора.