Найти в Дзене
Елена Халдина

Ты ошибаешься, мам

Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 167 часть 5 — Ваня, что ж ты за мужик-то у меня такой, а? К чему не прикоснёшься — всё ломаешь… — с укором в голосе заявила мужу Татьяна. Алёнка стояла в коридоре и ждала, чем это всё закончится: идти ей к бабушке, или нет. — Ты слишком ко мне предвзято относишься, царица моя. — с обидой выговорил Иван и посмотрел на жену, — Мне досадно это слышать от тебя… — Чего-о? — смутили её его слова и тон, с которым он их произносил. — Что-то ты говоришь как-то странно? Твоя вежливость меня раздражает… — Да нормально я говорю, ругаться просто с тобой не хочу — надоело. — он взглянул ей в глаза, — Ведь ключ-то не я погнул, позволю тебе напомнить. — А кто? — задала вопрос она, почувствовав в нотках его голоса скрытый намёк, — Ты на что это намекаешь? — Да я и не намекаю, а предполагаю. — Да скажешь ты мне уже, или нет? — не сдержалась она и почти перешла на крик, — Что ты имеешь ввиду? — Думаю, что мой ответ тебе не понравится. Лучше промолчу. — Ваня, не дов

Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 167 часть 5

— Ваня, что ж ты за мужик-то у меня такой, а? К чему не прикоснёшься — всё ломаешь… — с укором в голосе заявила мужу Татьяна. Алёнка стояла в коридоре и ждала, чем это всё закончится: идти ей к бабушке, или нет.

— Ты слишком ко мне предвзято относишься, царица моя. — с обидой выговорил Иван и посмотрел на жену, — Мне досадно это слышать от тебя…

— Чего-о? — смутили её его слова и тон, с которым он их произносил. — Что-то ты говоришь как-то странно? Твоя вежливость меня раздражает…

— Да нормально я говорю, ругаться просто с тобой не хочу — надоело. — он взглянул ей в глаза, — Ведь ключ-то не я погнул, позволю тебе напомнить.

— А кто? — задала вопрос она, почувствовав в нотках его голоса скрытый намёк, — Ты на что это намекаешь?

— Да я и не намекаю, а предполагаю.

— Да скажешь ты мне уже, или нет? — не сдержалась она и почти перешла на крик, — Что ты имеешь ввиду?

— Думаю, что мой ответ тебе не понравится. Лучше промолчу.

— Ваня, не доводи меня до белого каления, — предупредила она, — говори, как есть.

И он, сделав паузу, сказал:

— Ты же с балкона ключи Алёнке сбросила?

— И что тут такого?

— Этаж-то у нас какой?

— Третий.

— Не-а, почти четвёртый, вот и результат.

— Вечно ты, Ваня, настроение мне испортишь. Ключ сам сломал и зудишь теперь, и зудишь, как осенняя муха. Ты мне лучше объясни, как ворота открыть теперь?

— Как-как, замок ножовкой пилить придётся. Больше-то ведь ключей нет.

— Тогда, собирайся и пойдём.

— Да куда я на костылях-то на ночь глядя, Тань? — возмутился было он.

— Не поняла? — она нахмурила брови, — С этого места поподробнее.

— Чего?

— А того: я замужем, или нет? — наехала она на него.

— А ты сомневаешься, что ли?

— Скорее да, чем нет. Если развода не хочешь, то живо одевайся и вперёд с песней, — пригрозила она и он понял, что с ней сейчас лучше не спорить.

— Так сразу бы и сказала.

Довольная собой, Татьяна подошла к дочери, и умудрённая жизненным опытом объявила:

— Учись, дочка, как с мужьями разговаривать, пока мать твоя жива.

Алёнка промолчала, уж чего-чего, а на свою мать она походить не испытывала не малейшего желания, и тем более скандалить так же, как она со своим мужем, если таковой когда-то объявится на горизонте. Нужно было как-то сообщить то, что она узнала от своего друга Клёна о матери Иришки Майоровой, но она не знала, как это лучше сделать, чтобы мать поверила ей. Пока родители одевались, она поинтересовалась:

— А мне с вами идти, мам?

— А с кем ещё? Конечно, с нами. Отец ворота откроет, будешь бабушкин дом сторожить. Да и наказана ты, что забыла, что ли?

— Нет, не забыла.

— Тогда что спрашиваешь? Нервы мне зря мотаешь, а у меня их и без того не лишку.

И тут Иван напомнил между делом:

— А ты таблетки не забыла принять, душа моя?

Но лучше бы он этого не произносил, Татьяна вспыхнула как спичка:

— Что ты до меня докопался? Что я не знаю, когда мне пить и сколько? Так и норовишь задеть меня за живое. Ты нарочно что ли это делаешь?

— Зачем мне это?

— А я откуда знаю зачем? Может в психушку меня сплавить собрался, а в квартиру новую бабу привести. Лифчиком вон уже в чемоданчике запасся.

— Тань, ну какая баба его на себя наденет? Он же грязный.

— А я откуда знаю какая? — вспылила она, — Какой мужик — такая и баба.

Алёнка увидела, как отец с силой сжимал костыли. Желваки заиграли на его веснушчатых чуть выступающих скулах, в глазах появилась ненависть. Ещё чуть-чуть и дело могло уже дойти до драки. Нужно было срочно отвлечь чем-то мать и отца, и она крикнула что было мочи:

— Да прекратите вы или нет? Как вы не понимаете, что пока от сотни не избавитесь вы с друг другом перегрызётесь.

Братья испуганно поглядывали за происходящим. Прошка плакал и лишь шептал:

— Пы-ппы-пы-пы-пы-ы-пы-ы…

— Я узнала, кто подбросил заговорённую сотню на перекрёстке, — сообщила Алёнка.

— Кто-о? — практически одновременно спросили родители и с нескрываемым любопытством ждали ответ.

— Это мамы Ирины Майоровой.

— Да ну-у? — выкрикнула мать, — Зачем ей это? Мелешь не пойми, что… Будет она такими делами заниматься, она ж педагог — это ж интеллигенция ходячая, да ещё и при должности.

— Сняли её с должности.

— Да ну-у?! — не поверила мать.

— Сняли, говорю же тебе. Поэтому она и к бабке ходила, чтобы от неприятностей избавиться. Та ей подкла́д и сделала на сотню. Не веришь — не верь, но пока вы эту сотню ей не вернёте, неприятности будут липнуть к нам как пчёлы на сладкое. — уверенно произнесла Алёнка и Иван ей поверил.

— Надо вернуть ей, Тань, и чем быстрее, тем лучше.

— Как это вернуть? — заартачилась она, — Я ещё на дачу деньгами не разжилась. Вот как разживусь, тогда и вернём. Вас вот всех ещё обуть да одеть надо, а то ходите не пойми в чём. Для вас же стараюсь.

— Мама, если не избавишься от сотни, то может оказаться так, что и стараться будет не для кого. Я сама видела, как она при мне бутылку водки на перекрёстке оставила. Пьяненькая она была, шатало её из стороны в сторону. Кто бутылку возьмёт, то пьяницей станет. Она ещё от пьянства хочет избавиться, но не может по-другому…

— Да не верю я в это? — Татьяна смотрела на дочь так, как будто она была неисправимой лгуньей. — Врёшь ты всё, врёшь… — твердила она. Её разум не мог принять то, что дочь говорит правду.

— Тань, так зачем ей врать-то? — заступился за Алёнку Иван.

— Не знаю, Вань, но история мне эта не нравится. Ущипни меня, может, я сплю?

Иван не мешкая сделал то, что она просила. Татьяна взвизгнула от боли и закричала:

— Больно же, ты совсем того, что ли?

— Сама же просила.

— Просила, но не так же, — она посмотрела на плечо и заметила покраснение, — синяк вот теперь будет. — а потом неожиданно пошла на уступки, — Так и быть, сейчас замок откроем, а завтра по магазинам пройдёмся, деньгами разживёмся, тогда можно будет и Агриппине сотню вернуть, пусть ей подавится.

— Мам, не желай зла, зло возвращается, — предупредила Алёнка, но мать не готова была её услышать.

— Ты поговори ещё у меня… Яйца курицу не учат. Поняла?

— Ты ошибаешься, мам.

© 04.05.2022 Елена Халдина, фото автора

Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.

Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны

Продолжение глава 167 часть 6 Мам, ты злая, расколдуйся будет опубликовано 6 мая 2022 в 04:00 по МСК

Предыдущая глава