Удержать жизнь
2 глава
Лежу на полу, пялюсь в потолок. Потолок низкий. Я его очень хорошо вижу, каждую щелочку, каждую паутинку. Зрение вернулось, наверное, удар поспособствовал. Повернула голову, смотрю: изба, такие в кино снимают. Бревенчатая, пол земляной. Из всей мебели — топчан, лавка, странный трёхногий стол, низкий табурет, бочка. В углу куча хлама. И ещё печка, большая такая. Печь старуха не топила, значит тепло на улице. Лежу, разглядываю всё, удивляюсь. Затылок ноет, надо встать.
Подняла руку — шишку потрогать, то, что она есть, я не сомневалась. Так чердаком удариться, как же шишке не быть? А голос, что вернул меня, помню. Поднимаю руку, смотрю на неё и понимаю, что конечность ни хрена не моя!!! Белая, тонкая, узкая, с длинными пальцами. А где мои маленькие аккуратненькие ручки с маленькими пальчиками?
Я не понимаю, голова от мыслей лопается. Рассмотрела одну руку, потом вторую, увидела светлые волоски на них. Надо подниматься с пола. Собралась и стала потихоньку собирать себя в кучу. Стою, значит, в позе собачки, пыжусь вернуться в вертикальное положение. И тут взгляд мой останавливается на ногах… на больших таких ступнях, грязненьких, с длинными ногтями. А выше… мамочка моя родная!.... волосатые икры, а ещё выше — множество курчавых, пшеничного цвета волос.
Сделала я пару шагов и легла на топчан, укрылась шкурой, от пережитого колотит сильно. Лежу, не знаю, что и думать. Одно понятно — внутри я. А тело не моё. Потянулась к груди, трогаю её, ищу различия. Нашла, а-а-а-а, нашла. Раньше, лёжа на спине, я была плоской, пряталась моя однушечка. А сейчас я чувствую окружность размера может так третьего, не знаю. Трогаю тело ниже. Худая, животика нет. О, а мочалка-то какая!!! Это тело не знало депиляции. Противно как, очухаюсь, устрою волосатости бой.
Буду старуху ждать, пора нам по душам поговорить. А пока жду, посплю. От стресса клонило в сон. Скрип двери прогнал дремоту, старуха вошла и с ней вошёл свежий воздух.
— Оставь дверь открытой...
— Батюшки, никак голосок прорезался? Да ещё какой, командирский! Имя твоё какое, а, девка? Может, пора и познакомиться? Да и имя своей спасительницы узнать не хочешь?
— Куен меня зовут. А вас, спасительница, как зовут?
— Мора.
Пока шёл диалог, я пыталась выбраться из шкур и на старуху не смотрела. Нога запуталась, и я никак не могла её высвободить. Одержав победу над шкурой, я подняла взгляд. Опаньки, а старуха и не сильно стара, навскидку лет пятьдесят, ну может немного больше. Внешность колоритная: лицо круглое, глаза небольшие, светлые, цепкие, но не злые. Нос, конечно, подкачал, крупный такой тип, его ещё называют «картошкой». Губы ухмыляются, понимает, что я её рассматриваю. Фигура. Фигура идеальная на все сто! Сто, сто, сто. Одежда странная, я у народов Коми по телевизору видела подобную, всё одеяние было из шкур. Тонких, толстых, разных. На ногах странные шлёпки. На голове какой-то капор.
— Ну? Налюбовалась? Нравлюсь? Я смотрю, головой стукнулась и прозрела? Да?
— Откуда вы знаете, что я упала?
— Так я тебя, ослицу, одну не оставляла, мне Гуглик всё поведал. Как ты, дура, сама пройтись надумала. И как своими костями при ударе пол сотрясла. Как пришла в себя, тоже рассказал.
— Кто-кто рассказал?
— Гуглик. Это зверёк мой домашний.
Из складок одежды показался нос, очень подвижная пуговка, задвигался, принюхиваясь. Потом показалась чёлка, пышная, густая, сливочного цвета, и глазищи, как пятаки. Огромные, притягательные, не глаза, а омуты прямо. Увидел, что я его рассматриваю, и спрятался.
— Гуглик — болотный зверёк, обладает полумагическими способностями. Умеет передавать мыслеобразы своему хозяину. Редкий, к сожалению, вид. Полезный он очень, лучшего соглядатая не бывает. Ест мало, пользы много.
Ёбушки-воробушки, какая магия? Я, конечно, кумекаю, что нахожусь у чёрта на куличках. Но про Гуглика в жизни не слышала. Да ещё полумагический. Похоже, Мора меня разводит.
— Мора, как я у тебя оказалась?
Голос задрожал, во рту сухо. Предчувствую: то, что услышу, мне не понравится.
— Нашла я тебя. В дне пути отсюда есть дорожный тракт. Дорога оживлённая, главная, соединяет две провинции между собой. Ну да что я тебе рассказываю прописные истины, это всем известно. В общем, села я покушать. Достала яйцо, принялась чистить. Погода прекрасная, дождь только что прошёл, птички поют, солнышку радуются. Настроение у меня чудесное, я же за особыми грибами ходила, их только по дождю собирать надо. Чудные грибочки, веселящие.
Сижу, значит, кушаю и слышу: кто-то стонет. Прислушалась и пошла на звук. Заглядываю в кусты мирта, а там ты лежишь. Полудохлая, в крови, руки--ноги вывернуты, лица и глаз вообще не видно, месиво одно. Ну стою, смотрю, думаю, что с находкой делать. И уже решила идти своей дорогой, грибочки-то срочно надо обработать, пока не высохли. А потом слышу в голове голос: «Спаси её». Никак сама богиня попросила!? А ей не отказывают.
Сделала я волокуши и потащила тебя, грибочки, жаль, пришлось оставить. Долго тащила, спина и руки до сих пор болят. Ох, и тяжёлая ты, ослица. Притащила, старалась и дарами мира лечить, и магией пробовала. Получалось плохо, две седмицы билась, а потом ты умерла. Ненадолго, но умерла, прямо на моих руках.
Я учуяла, как душа ушла, и вдруг влетела птичка, яркая, маленькая совсем, не больше пальчика, села тебе на грудь и пропала. А ты снова стала дышать. Странно, конечно, ну чего только не бывает.
— А потом?
— Потом ты знаешь.
— Мора, а ты кто? И почему одна?
— Я ведунья здешняя. Живу одна, потому что одиночество люблю, и ценю, и жажду его! А вот всякие болезные мне это одиночество портят. А ты помнишь о себе, кто ты?
— Помню. Я Куен Ли.
— Странное имя у тебя, не слыхала я такого. Наверное, ты не местная?
— Да уж точно не местная. Я из Москвы. Родилась там и выросла тоже, училась.
— Москва — это где???
Тю, совсем тёмная что ли, говорит по-русски, а про Москву не слышала. Куда ж меня занесло? В какую попу мира забросило?
Мора сидела на низеньком табурете и думала.
— Может ты с другого острова? С Адмира или Арая?
Я хорошо географию знаю, но о таких слышала впервые.
А потом Мора щёлкнула пальцем и на столе зажглись свечи. Свет разогнал полумрак. Мозг отказывался анализировать: щелчок и — огонь? Фокус? Магия? Что-то мне поплохело.
—Так, ладно, давай поедим.
Мора поднялась и вышла из дома. Я осталась лежать, пытаясь переварить информацию….
Мора принесла миску с кашей из лопуха, впервые положила яйцо и лепешку.
— Ешь.
— Спасибо, конечно. Каша уже поперёк горла.
— Что есть, то и даю. Мяса нет, сама давно не ела его. На охоту нет времени сходить, силки поставить. Гляди какая, разносолы ей подавай!
Лепешка была восхитительна, корочка хрустящая, внутри мягенькая. Наелась наверное впервые, как очнулась. Живот полон, жизнь налаживается. Сморило в сон. Снился дом и мама. Она стояла возле окна, яркий свет светил ей в спину. Мама казалась неземной.
— Куен, милая моя, я пришла попрощаться. В моём мире ты умерла. Это чудовищно, это огромная, невыносимая потеря для нас с отцом. Молчи, не перебивай. Мало времени. Я знаю, что душа твоя в другом мире. В каком именно, не знаю. Хочу верить, что в хорошем.
Женщины в нашем роду могли управлять духом своего тела и душами других людей. Я направила твой дух по дороге ушедших в небо. Вернутся ты не сможешь, постарайся ужиться там, заякорись, милая, в новом мире. Роди, полюби. Просто полюби чужой мир всем сердцем. И мир примет тебя. Я верю, птичка моя, что души наши ещё встретятся. Не грусти! Мы любим тебя!
Мои щёки были мокрые, когда я проснулась. Так вот что со мной случилось. Я умирала, и мама помогла мне уйти в другой мир. Но не в рай или ад, а вообще непонятно куда. И понять это придётся самой. Грустно. Я буду по ним скучать и помнить. Хорошо, что мама беременна, это её отвлечёт, а ребёнок заменит меня…
Могла бы и пораньше прийти с разъяснениями. Я уже подумала, что «за всё хорошее» попала в филиал ада. Почему именно ада? Для рая тут воняет нестерпимо. И Мора на ангела-хранителя не тянет.
Светает. Надо попробовать постоять.
Немного размялась лёжа. Села и, свесив ноги, рискнула встать. С первого раза не вышло, тремор в ногах так разгулялся, стоять нет сил.
Скрипнула дверь, Мора вошла с ведром воды.
— Доброе утро! Ты уже не спишь, умница! Давай, поднимай кости, обмою тебя.
— Не могу, ноги не держат. Только что пробовала встать. Не получилось.
— Нечего, силы вернутся. Для недавной дохлячки ты и так много делаешь. Сейчас отвар принесу, он сил придаст. Поешь и ещё сильнее станешь.
Мора вышла, оставив дверь открытой. Свежий воздух радовал измученное тело. Сильно пахло сосной и почему-то озером или прудом. Видимо, рядом есть водоём. Даже кваканье лягушек слышно, еле-еле, но слышно.
Посторонние звуки увлекли настолько, что я и не заметила, как пролетело время. А завтрак уже на столе. Запах жареной рыбы взорвал моё обоняние. Чуть слюнки не потекли.
Мора принесла в кружке питьё.
— Ну давай же, неси быстрее, я же так не выдержу.
Мора повернулась: — Есть хочешь? Ну так иди к столу, хватит лёжа трескать.
По её взгляду я поняла, что она не шутит.
— Помоги подняться и дойти.
— Вот ещё! Есть хочешь? Иди бери. Не можешь идти — ползи.
— Не стыдно над больной издеваться?
— Нет.
Пришлось напрячь те малые ресурсы организма, что были. Кое-как встала. Мора надела на меня какое-то платье, сарафан что ли. Наготу прикрыла, и то хорошо. На теле одежда ощущалась сносно. Кое-как, с помощью Моры, прошла пять шагов до стола. Села. Боже, ноги трясутся страшно. Но как хорошо! Еда, ура! Какая вкусная рыба, ничего подобного не ела, это же нирвана.
После еды Мора обтёрла меня уже остывшей водой и помогла дойти до лежака.
— Да, девка, хлопотно с тобой.
Ответить на это нечего. Прошло ещё пару дней. Силы возвращались. Проснулся интерес, как я выгляжу, но зеркал у Моры не оказалась. Да и вообще она стала как-то мало со мной говорить. Больше молчала. Лечила, кормила и уходила. Что она за порогом делала, я не знаю.
Пыталась рассмотреть своё отражение в ведре с водой, вода рябит, не видно. Одно могу сказать: девица я теперь рослая. Раньше мой рост был метр с кепкой, есть с чем сравнить. Да и ноги-руки длиннее. Размер ноги прямо пугает: сороковой, это точно. А в прошлой жизни был тридцать пятый… Волоски на теле светлые, цвета пшеницы, на голове не вижу, какие. Слишком короткие. Мора срезала, когда лечила.
Стал просыпаться интерес к жизни, вопросы начали всплывать. Как жить дальше? Что за мир? Какие законы в мире? Каков небесный пантеон? Магия — что это? Вопросов много. А Мора не в духе.
С утра Моры не было. Где её носит, старую?
К обеду вернулась, довольная.
— Что, потеряла меня? На охоте я была. Длинноухов двоих поймала. Так что, ослица, будем есть мясо. Ух, далеко они от болот селятся, вчера ушла, полночи шла, да пока силки поставила, пока ждала. Вот только вернулась. Сейчас каши поешь, вечером тушёного мяса дам.
Порадовала. Интересно на этих длинноухов посмотреть. Мора ответила, что уже освежевала тушки. Но по описанию зверьки похоже на зайцев.
Вечера дожидалась с предвкушением. Мясо оказалось вполне себе. Мора добавила туда каких-то корешков, а с лепешкой это было просто невероятно вкусно. Как я и предполагала, мясо по вкусу похоже на крольчатину, только жёстче. Ели молча. Впервые Мора составила мне компанию за столом.
— Мора, а что ты знаешь про другие миры?
— Ничего не знаю, не бывала. Почему спрашиваешь?
— Ну если не бывала, тогда вопрос отпадает.
— Знаю, что существуют. Знаю, что миров много. А как всё устроено, не знаю. Да и не интересно мне.
— Как же так? Ведуньей себя называешь, а сама ничего не ведаешь.
— Миры и всё, что о них надо знать, это не к ведуньям, это к магагиструсам ?? надо. А моё знание — это как ослицу одну на ноги поставить, — Мора многозначительно посмотрела на меня, — как корешки по болотам искать, как грибочки веселящие находить да обрабатывать особым способом. Как хворь женскую лечить. Да мужика от разлучницы отвадить. Признаюсь честно, я больше по грибочкам…
И Мора захихикала. Наркота это что ли местная?
— Я нарочно от людей подальше переселилась, достали они своими хворями. Надоело лечить зубы да сопли. А грибочки — доходнее. Собираю, приготавливаю, потом продаю.
— Кому продаешь? Тут рядом есть люди?
— А как же, есть деревня в двух днях пеши отсюда. Седмицу на север — большой портовый город. Ты почему такие вопросы задаёшь? От тракта я тебя тащила, сюда только по тракту и попадёшь. Везде болота и непроходимые леса. В этой части острова ты только по тракту могла ехать или идти.
— Головой я стукнутая, мало помню.
— Брешешь, ты о родителях спрашивала. О мирах вот заговорила.... Ослица, зачем ты Мору обманываешь? Имя помнишь. Откуда помнишь?
— Хватит меня ослицей называть! У меня имя есть.
— Дурацкое оно у тебя.
— Какое есть.
Замолчали, задумались каждая о своём. Я думала о том, говорить ли Море о моём переселении в новое тело из другого мира? Как она отнесётся к такой новости? А вдруг я такая редкостная редкость, что меня можно продать или сдать инквизиции?
— Мора, а ведуний любят? Как относятся? Может, гоняют или сжигают?
— Ты что? С чего такие мысли? Хорошо относятся, уважают, коли хорошая ведунья. А коли нет, просто не обращаются. Но чтобы сжигать!? Люди и нелюди часто болеют, если бы нас не было, кто бы их лечил?.. Ладно, хватить языки чесать, давай отдыхать.
Мора ушла, а я не могла уснуть и всё думала, как быть. На ноги почти встала. Скоро Мора попросит освободить койко-место, и куда тогда идти?
Вопросов просто море…. И кроме Моры никто не ответит. Ладно. Завтра, всё завтра. Утро вечера мудренее.