Что, если сам художник не до конца понимает, где на его полотнах заканчивается случайность и случается закономерность? Что, если их композиции отсылают Вас одновременно к лубочной традиции и технике Аполлинария Васнецова? Если в разные периоды жизни и творчества живописец увлечëн совершенно различными идеями, и всякий раз находит свой неповторимый подход к их реализации?
Писать о Николае Петровиче Крымове ужасно трудно. Потому что он всегда разный. Порою даже в рамках одного и того же произведения. Его стиль бывает сразу наивным и сложным, уютным и провокационным, минималистичным и «жадным» до малых деталей. Разработанная им теория тона заявляет о том, что соотношение светлого и тëмного для человеческого восприятия важнее любой игры оттенков. Что соотнесение тонов по степени их «светлости» куда лучше убеждает зрителя в достоверности пейзажа, нежели самое тщательное воспроизведение цветов. Этот эффект мастер не раз демонстрирует на практике. Даже составляет для своих учеников специальные таблицы, позволяющие (в известных пределах) копировать свою формулу успеха.
А потом берëт и нарушает свои же «заповеди», добиваясь монументального «звучания» работ исключительно при помощи непроглядной фоновой мглы и ярких красок на передних планах. Будто в насмешку, словно бы начисто «забыв» о том, чему учил других. И что характерно — снова добивается всеобщего признания и восхищения. Но на сей раз уже не как адепт достоверной неправдоподобности, а как мастер правдоподобной фантазии на тему природного ландшафта.
На пике карьеры Крымов писал «шумные», многофигурные композиции.
В поздний творческий период — вернулся к безлюдной тишине природы, которой едва касалась человеческая рука. И куда только подевалась вся прежняя «мультяшность» его авторского стиля! Откуда только взялась немного хмурая «проза жизни», знаменуя очередную переоценку живописных приоритетов?
Обратите внимание на картину «Серый день», написанную в 1935 году. «Неласковая Русь» предстала перед зрителем без прикрас и ухищрений. Как есть. Хмурое небо с бегущими волнами серых облаков заняло половину картины. Вид деревенской окраины — другую. Уютное на фоне бесконечного. Недвижимое на фоне безостановочного. Живописно-философское рассуждение в чистом виде! Абсолютно несвойственное прежним работам нашего героя. Теперь он исследует не настроение, а состояние окружающего мира. Не отталкивается от собственного понимания момента, а идёт вслед за его эмоционально-символическим наполнением.
Многообразие цветовых отношений серо-голубых небес — богаче всего того, что может предложить земной ландшафт, явно перекликающийся с полотнами Исаака Левитана. Небо несëт земле обновление и очищение дождём и ветром. В картине «Серый день» и в помине нет никаких условностей прошлых лет. Сплошное движение, ритмичность, внутренняя согласованность и набирающее темп живописное повествование.
И вот как прикажете анализировать творчество такого живописца, уважаемый читатель? Разнообразное до самоотрицания, оно не умещается в термины, определения и искусствоведческие формулы. Да и Бог с ними! Любить — не всегда тождественно понимать. На том и решим.
Автор Лёля Городная