Через неделю Оля нашла в себе силы сложить мамины вещи в коробки и убрать на антресоль. Отдавать или продавать их пока не было сил. Потихоньку разложила в шкафу свою одежду: до этого большая часть вещей так и покоилась в чемодане, привезенном от Игоря. В одиночку, отдыхая каждые пять минут, передвинула мебель, чтобы квартира хотя бы выглядела другой и ни о чем не напоминала. Купила в небольшом хозяйственном магазинчике у дома самых дешевых ароматических свечек, новую скатерть, горшки и семена цветов.
Квартира потихоньку менялась. Оля еще не готова была идти дальше, но она готова была сделать хотя бы пару шагов вперед.
Начало здесь. Предыдущая часть здесь.
Рыжик завороженно следил за огоньками свечей, играл с кисточками скатерти, ронял с подоконника горшки с цветами. Оля сама не заметила, как начала разговаривать с ним все больше и больше: рассказывать, как пыталась вырастить какой-то цветок для школьного урока природоведения, как она часами торчала в отцовском гараже, пока тот чинил старенькую «Оку» (и гараж, и «Оку» продали много лет назад), а потом приходила домой, пропахшая машинным маслом и бензином. Как они с родителями ездили в Геленджик и она ловила медуз в прозрачной морской воде. Как мама учила ее рисовать, а у нее ничего не получалось.
Перебирая ящики своего старого письменного стола, Оля наткнулась на коробку с карандашами и своими старыми рисунками. Оказывается, мама хранила их. Оля тут же потребовала от кота сидеть смирно и попыталась его изобразить. Ожидаемо не получилось, но теперь у них появилось новое развлечение: она пыталась рисовать Рыжика во всех возможных позах. Наброски валялись по всей квартире. С каждым разом получалось все лучше. Кот стоически терпел, когда она расставляла вокруг него чашки или раскладывала плед, «чтобы была хоть какая-то композиция».
Когда закончились деньги и Оля с последней сотней пошла за кормом Рыжику, на двери магазинчика в торце дома она увидела объявление о том, что нужен продавец. Ее взяли не глядя: кандидатов особо не было. Искать что-то более серьезное она не хотела, но кота надо было кормить.
Это превратилось в какое-то оправдание: я должна жить, потому что мне некому отдать кота. Я должна ходить на работу, потому что мне надо кормить кота. Я должна разговаривать с котом, чтобы ему не было плохо одному.
О том, что ей от этих разговоров тоже легче, она старалась не думать.
Однажды ей попалась шутка о том, как ставить психиатрические диагнозы по коту. «Если я говорю с котом, у меня острый психоз»*. Оля долго смеялась и объясняла Рыжику, что теперь она знает, как называется их общение. А потом поняла, что смеется впервые за последние несколько месяцев.
Психоз — так психоз. Лишь бы кота все устраивало.
А потом Рыжик заболел. Сначала он просто беспокоился, стал постоянно вылизываться и тревожно мяукать. А через пару дней зарычал на Олю, когда она случайно тронула его живот.
К ветеринару она помчалась сразу же, хотя на дворе был уже вечер. Ее до жути пугала мысль, что с Рыжиком может что-то случиться. Он был последним ее близким существом. Он был единственным, кто ее понимал и жалел. Если с ним что-то произойдет, она останется совсем одна.
Ветеринар — плечистый дядька с добрыми глазами — выслушал ее сбивчивые объяснения и… протянул Рыжику руку. Тот недоверчиво ее обнюхал, но кусать не стал. Ветеринар осторожно погладил кота и начал спокойным голосом ему объяснять, что сейчас он только посмотрит живот, больно не будет, мы обязательно тебя вылечим, и все будет хорошо…
Оля слушала его голос, и ей самой странным образом становилось спокойнее. Хотелось слушать его снова и снова. Пока ветеринар объяснял, что это мочекаменная болезнь, она успешно лечится, нужно будет купить вот эти лекарства и давать коту больше воды, она чувствовала себя, как в детстве, когда папа таким же спокойным голосом объяснял ей устройство машины. И только выслушав все рекомендации, она подняла глаза на врача.
— Что ж вы мне не перезвонили? — внезапно спросил он.
Продолжение следует.
Начало здесь. Предыдущая часть здесь.
* Вот полный текст шутки про диагнозы и котов (автор неизвестен, найдено в интернете):
Острый психоз — я говорю с котом.
Острый галлюцинаторный психоз — я говорю с несуществующим котом.
Паранойя — я боюсь сболтнуть лишнего при коте.
Шизофрения — кот говорит внутри меня.
Неврастения — кот меня игнорирует, и мне это кажется совершенно невыносимым.
Маниакально-депрессивный психоз — мой кот меня не ценит.
Мания преследования — кот следит за мной.