начало: https://zen.yandex.ru/media/id/624e7f6444e108303a5ff156/legkomyslennyi-chelovek-glava-chetyrnadcataia-627213d5a7472b1584b41bb6?&
С этой поры для Льва Борисовича настали чёрные дни. Марина Ивановна демонстративно не разговаривала с ним, то есть попросту его не замечала. Он сжимался от страха, не зная, что ему принесёт её приход с работы, в каком настроении она вернется. Но она его по-прежнему игнорировала, выселив его из их общей спальни в другую комнату. Он даже был готов к тому, чтобы она его отругала, наорала, лишь бы не молчала.
Марина Ивановна стала приходить поздно с работы, часто под хмельком. Она уже не таскала продукты из ресторана в таком количестве, так, как дома только завтракала, и Лёвочке приходилось ужинать в одиночестве.
Несмотря, на эту молчаливую войну, которую вела с ним супруга, она никогда не забывала оставить очередную бутылку коньяка для Лёвочки, пока до него не дошло, что она специально его спаивает. Но вместо того, чтобы прекратить это медленное самоуничтожение, он с удвоенной силой принялся осушать бутылки, пытаясь уйти от действительности.
Напившись, он жалел себя и плакал, вспоминая те дни, когда за один только взгляд, за один поцелуй Марина Ивановна забрасывала его дорогими подарками… Он крутил ею, как хотел. Не он, а она была тогда игрушкой, жалкой марионеткой в его руках и он, дёргал за ниточки, получая желаемое. У него было всё. И как быстро всё это закончилось. Какие они непостоянные, эти женщины! Как легко и запросто они находят тебе замену… Перед глазами стояла картина, которую он, стоя у окна, наблюдал каждое утро: Антон, услужливо открывающий дверцу машины перед его супругой, кокетливая улыбка Марины Ивановны, усаживающей своё грузное тело на пассажирское сидение, её притворное смущение, когда она всякий раз поправляет задравшуюся на толстых коленях юбку. Анализируя произошедшее, он с тоской думал о том, что многое бы сейчас отдал, чтобы вернуться в те райские дни, когда влюблённая Марина Ивановна валялась в его ногах, вымаливая благосклонность. Он исправит, всё исправит. Он клещами вцепится в ту роскошную жизнь, что дала ему его супруга. Он не сломается, не сдастся, он будет бороться за эту роскошь, пока хватит сил… Сашенька… Она всему виной. И зачем только он связался с ней? Их последняя встреча в магазине… Как жалко и недостойно он выглядел, отказавшись от неё. Что она подумала? Думает ли она о нём сейчас? Презирает? Жалеет? Или забыла?
К чёрту такую жизнь! Он – никто… Жалкий и безвольный червяк, недостойный жить. Всеми забытый, никому не нужный…
Он подошёл к шкафу и открыл дверцу. Выбрав из вороха шейных платков длинный шарф, тот, что покрепче, он соорудил петлю… Конец шарфа привязал за крюк, на котором висела люстра из горного хрусталя, что купила супруга на последнем аукционе, вывалив за это раритетное чудо стоимость квартиры. Он подумал о своих стариках и слёзы выступили на его глазах. Так и не увиделись… Ну, теперь всё равно. Завтра уже не будет.
***
Нежная материя, не выдержав испытания грузом, треснула, и он камнем рухнул на пол, увлекая за собой люстру.
Какое-то время он лежал на полу, глядя на обрывки шарфа, висящего на крюке, потом встал, собрал веником осколки и выбросил в ведро испорченный шарф. Нахлынувшее внезапно чувство полного безразличия овладело им. Он сел на диван и стал ожидать прихода супруги.
Было около полуночи, когда он проснулся от скрежета ключа в замке. Кто-то пытался открыть дверь, но очевидно, у него никак не получалось вставить ключ в замочную скважину. Наконец, дверь открылась и в квартиру ввалилась Марина Ивановна, заполонив прихожую винными парами. Лев Борисович машинально встал, чтобы помочь супруге освободиться от одежды, но Марина Ивановна всё время путалась в рукавах шубы и раздавала проклятия то своему нерасторопному мужу, то двери, которая никак не хотела открываться.
Шатаясь, она добрела до двери спальни и обернулась. Обмерив мутными взглядом своего жалкого супруга и кривя рот в ухмылке, она заявила: «Убирайся завтра к чёртовой матери, жиголо проклятый! Я за Антона замуж выхожу!»
Безразличие, с каким встретил эту новость Лёвочка, удивили бы её в другой раз и возможно даже насторожили, но сейчас она была пьяна и далека от мыслей о возможных душевных страданиях её благоверного. Она проследовала в спальню, громко хлопнув дверью. Вскоре послышался храп.
Лёвочка сел на диван и обхватил голову руками. Вот и всё. Давно шло к этому. Ну и пусть. Жизнь на этом не кончается. Он гордо уйдёт. К Сашеньке. Нет, она не простит ему предательства. Остаются родители. Они его любят, он всегда останется для них сыном. Но у него ничего нет. Это несправедливо. Разве он не заслужил вознаграждения за те муки, что испытывал всю совместную жизни с этим монстром-супругой? А ведь он чуть было не лишил себя жизни… Нет, она заплатит за все его унижения, за насмешки, за боль, которую ему причинила! Он уйдёт сегодня. С её деньгами. Он заставит её страдать. Нужно только взять ключ от сейфа, который она прятала в своей сумочке. Он уедет далеко-далеко. Не обеднеет старая корова, если поделится своими миллионами.
Лев Борисович встал и, подойдя к двери спальни, прислушался. Храп не прекращался.
***
Марина Ивановна лежала на спине, раскинув руки в стороны. Он с ненавистью глядел на её одутловатое красное лицо с открытым ртом и толстыми губами, из которого вырывался звериный рык с густым перегаром, на волосы цвета красного дерева, настолько редкие, что просвечивал череп, на её бесформенное жирное тело, колыхающееся от храпа.
Он почувствовал, как к горлу подступила тошнота. И как он только мог делить с этой свиньёй супружеское ложе? Он, такой нежный, такой домашний и любимый родителями мальчик. Он мог бы сделать хорошую карьеру, если бы попал в другие руки. Другие руки… Нет, он больше не будет ни в чьих руках! Он – хозяин жизни! Он никому не позволит ломать её И эта тварь заплатит за всё!
Лев Борисович взял подушку и набросил её на это храпящее ненавистное лицо, после чего навалился на подушку всем телом. Марина Ивановна хрюкнула и замолчала. Кажется, она даже не проснулась.
Лёвочка сел на кровать, бессильно свесив руки. Всё. Отмучился… Он почувствовал облегчение. Ему показалось, что в комнате стало светлее… Нет больше страхов. Он свободен!
***
- Вы заходите? Он вздрогнул и обернулся. Она! Сашенька… Его Сашенька! Синяя топь в глазах, русая коса через плечо… И платье. То самое голубое платьице, с тонким кожаным ремешком на талии. Она стояла, держа в руках книжки, и вопросительно глядела на него. – Так вы будете заходить?
- Сашенька!
- Меня зовут Любочка… Любовь. – её глаза смешливо прищурились.
- Лёвочка, - смущаясь, произнёс Лёва, - то есть, Лев Борисович, ох, простите, Лев.
И оба рассмеялись.
Он посторонился, пропустив её вперёд, и твёрдо шагнул за ней в открытую дверь с надписью на бронзовой табличке «Машиностроительный институт».